Зимцерла

В глубь, в степь, в стон, в рог – колокол перемалывает воздух,
колокол восточного вздоха солнца.
В лед, в ширь, в плавь – ставни небесные бьются о шорох
овсяных стоков тумана.
Как прекрасна надежда, дающая смерти отдых, как священна весна,
дающая мертвому взгляду колос,
согретый губами медовыми ветра-южанина. Изумрудные
лиственные костры, хороводы полян

в девственных красках, улья дождей с радужной вязью –
не дадут спокойного сна в молочных гробницах
зимы. Грозы вещают, гроздья клубятся, тени свисают,
легкость глотку дерет.
Пой, птичье лоно, мне винной струей, напоившей
облачную колесницу;
строй мне палатку из теплых еловых веток, зодчий лесной;
ко мне на чай зайдет

в поздний час, красавица лунная. Мы просидим до утра,
до колокола восточного вздоха солнца,
до багряно-лазурной росы на щеках, до изнеможения,
жжения мышцы сердечной, тления глаз коралловых.
В сласть, в кровь, в солнечный пот травы луговой –
оденется юный воздух.
В лоск, в луч, в лик, в соль – осыплется пыльное отражение
наших нежных желаний.