Другу

Святая Русь жива!
Молитву шепчут травы.
И молится Нева
За Нарвскою заставой.
Помолимся и мы,
Собратья-пилигримы.
Сожгли нас годы тьмы.
Остался запах дыма.
И что-то там еще.
Какой-то пепел горький.
О, этот страшный счет,
Душевные задворки.
Евангелье,  прости,
Хоть без тебя тоскую.
К тебе не подойти,
Без света не рискую.
К тебе не подойти,
Без света не рискую.
Горючее ракет
И грохот космодрома
Мне не заменят свет,
Не выведут из дремы.
Вам сердца моего
Священные удары
Не задушить тюрьмой!
Слепы земные кары.
Архангел Михаил
Летит с мечом опасным.
Он душу – разрубил
Не мир, но меч – прекрасно!
И молится Нева.
Молитва – в крыльях чайки.
Святая Русь жива!
Монастыри, прощайте...

1962

Авт. Прим.: Это стихотворение имеет особое значение. Оно написано в результате близких контактов с семьей Крюковых, сближением и знакомством с Л. Н. Гумилевым.
Атмосфера православия, обожания монархии и культурного Ренессанса начала века привели меня в моих поисках и под влиянием новой среды к активизации религиозного миропонимания, к регулярному посещению храмов, чтению Евангелия, Псалтыря, Священной Истории…
Отсюда – проклюнувшийся и вроде бы неожиданный для моего творчества, но вполне уже уместный для сознания религиозный мотив в поэзии.