Кассандра. Борис А. Новак. Перевод со словенского

БОРИС А. НОВАК

К А С С А Н Д Р А
(трагедия)


DRAMATIS PERSONAE
МИР БОГОВ:

Аполлон (статуя, Аполлон-Солнце, на поле сражения переодетый воином, и Волчий Аполлон, на корабле в одеянии стражника) Афина Паллада (статуя) 

МИР КУКОЛ (в кукольном представлении «Суд Париса»):

Богини: Гера
Афина
Афродита
Парис

МИР ЛЮДЕЙ:

Дворец царя Трои:
Приам, царь Трои
Гекуба, царица
их дети: Кассандра, жрица Афины,
Парис
Гектор
Андромаха, жена Гектора
Астианакс, мальчик, их сын
Елена Прекрасная
Стражник

Греческий лагерь:
Одиссей, царь Итаки
Менелай, царь Спарты, муж Елены
Агамемнон, его брат, царь Микен, полководец греческой армии
Ахилл, царь мирмидонский
Аякс Меньший, царь Локриды
Стражник (переодетый Волчий Аполлон)

Придворные царя Трои, троянские и греческие воины, народ Трои и Микен, беженцы.

 
МЕСТО ДЕЙСТВИЯ
Первое действие:
Первая картина: площадь перед дворцом троянского царя. С одной стороны – храм Афины, с другой – храм Аполлона.
Вторая картина: храм Аполлона.
Третья картина – кукольное представление «Суд Париса».
Четвертая картина: площадь перед дворцом.


Второе действие:

Царский дворец.


Третье действие:

Первая и вторая картины: у стен Трои.
Третья картина: дом Гектора у стены Трои.
Четвертая и пятая картины: царский дворец.
Шестая картина: берег ручья у подножия крепостных стен.
Седьмая картина: царский дворец.
Восьмая картина: греческий лагерь.
Девятая картина: поле боя.


Четвертое действие:

Первая картина: царский дворец
Вторая картина: у стен Трои,
Третья картина: улицы Трои, площадь перед дворцом, храм Афины.


Пятое действие:

Каюта Кассандры на корабле Агамемнона, стоящего на якоре у берегов Пелопоннеса.


 
ДЕЙСТВИЕ I  КАРТИНА ПЕРВАЯ
(Приам, Кассандра, Гекуба, Парис, Гектор, придворные)

Площадь перед храмом Аполлона в Трое: во дворце отмечают день рождения царевны Кассандры.

ПРИАМ: Какой прекрасный день! Как много нас!
Ты видишь, дочка? Нынче весь народ
твой праздник шумно отмечает. Да,
стремительно летит за годом год,
ты расцветаешь, ум твой с каждым днем
становится острее… Так позволь
поднять сей кубок за тебя, родная!
С тобою рядом старость – не беда...

ГЕКУБА: О да, Приам! Кассандра с каждым днем
взрослее, рассудительней и краше…
В ней зреет женственность… И потому
ее лицо как будто в ореоле
чудесной тайны… Пусть ее краса,
как солнце, освещает ей дорогу!
А мы, любуясь, ею, на покой
сойдем без жалобы…

ПАРИС: И я, Парис,
по-братски счастья ей желаю! Ты
что скажешь, Гектор?

ГЕКТОР (Кассандре, с воодушевлением):

В мире много зла…
Но до тех пор, пока сжимает меч
моя рука, ты под его защитой,
Кассандра!
(обращает все в шутку – заглядывает в кубок)
Ну-у… Опять я вижу дно!

АНДРОМАХА: Налейте всем! Играет пусть вино,
пускай вовсю кипит веселье наше –
тревоги мы оставим в стороне…

ПРИАМ и ГЕКУБА: Кассандра, хайрэ!

КАССАНДРА: Час веселья мне
приятно было с вами провести…
Но я устала… спать пойду, пожалуй…

ГЕКУБА: Кассандра! Неужели ты проспишь
свой первый взрослый вечер?

КАССАНДРА: Знаешь, мама!
Наш праздник удался на славу, но… (зевает)
зеваю…

ГЕКУБА: Доля матери сурова:
едва веселье заискрится – тут же
пора домой…

ПРИАМ: Гекуба, ты куда?
Кассандра прикорнет неподалеку,
на травке.

ГЕКУБА: Как бы ей не простудиться!
Тогда уж лучше в храм ей удалиться,
там, на скамье, удобней будет сон.

ПРИАМ: Избранницам дает во сне ключи к познанью
мудрейший и прекрасный Аполлон!


КАРТИНА ВТОРАЯ

(Аполлон и Кассандра)

Храме Аполлона. Кассандра спит на скамье. Статуя Аполлонa-Солнца оживает. В ореоле волшебного света бог приближается к спящей девушке.

АПОЛЛОН: Здесь кто-то есть? Дитя? Не разобрать…
Ага, Кассандра, дочь царя Приама!
Прибежищем ей стали стены храма,
снотворным – благовония… Опять
ее я вижу… Ишь, как подросла…
Красавица! А помнится, была
смешная угловатая малышка…
Что ж, время поспешает… Даже слишком!
И время же, таинственный творец,
былинку превращает в орхидею,
и реки устремляет к океану,
и сердце юноши глубокой страстью
внезапно исполняет… Вот и я,
похоже, этим чарам поддаюсь…
И за прекрасный миг земного счастья,
мне кажется, готов уже отдать
всю скуку вечности!..

Кассандра просыпается, в себя приходит не сразу.

КАССАНДРА: Как жарко… Мама!
Ты где? И что за нестерпимый свет?
Как угадать, кто рядом?

АПОЛЛОН: Рядом - я,
Бог-Солнце, Аполлон! Хранитель тайн!
Мне ведомы все судьбы! Я срываю
завесу пред грядущим! И, Кассандра,
я тот, кто полюбил тебя!

КАССАНДРА: Мне страшно
касание пылающей руки!

АПОЛЛОН: Не отвергай меня, дитя… Поверь,
моей любви неведомы преграды...
А хочешь, я тебя вознагражу?
По моему веленью пред тобою
откроются все истины, все тайны…
Ты будешь ведать, что произойдет…
Чужие лица распознаешь сразу…

КАССАНДРА: Сегодня знать о том, что будет завтра?
Как здорово! Отец таких подарков
не делал мне…

АПОЛЛОН: Скажи, Кассандра: ДА!

КАССАНДРА: Не смею...

АПОЛЛОН: Такова твоя планиДА-
ДА-ДА-ДА...

КАССАНДРА: ДА-ДА-ДА-ДА-ДА-ДА...

АПОЛЛОН: Олимпа мудрость, ляг ключом познанья
в ладонь моей Кассандры… Ну?.. Моей?..

КАССАНДРА: О, Феб… Я ведь совсем еще мала,
чтобы возлечь с тобой…

АПОЛЛОН: Дитя, любовь
не разбирает возрастов, а значит,
приходит к нам не поздно и не рано!

КАССАНДРА: Что сделал ты со мною, Аполлон?
Ты подарил мне страх – возьми обратно!
Юдоль провидицы невыносима:
рябит в глазах от множества картин,
мелькают лица, как в ночном кошмаре…

АПОЛЛОН: Что сделано, то сделано. Судьба
уже вошла в иное русло.

КАССАНДРА: Нет!

АПОЛЛОН: Послушай, дорогая… Так нельзя.
Как только ты проговорила «ДА»,
ДАР приняла… А отвергая бога,
Ты навлекаешь бедствия на Трою:
смотри, закатится ее звезда –
Она уже сползает с небосвода…

КАССАНДРА: Ты мне грозишь? Не много ли свободы
себе ты позволяешь?

АПОЛЛОН: Признаю,
что я слегка превысил власть мою.
Ты победила, каждому свое.
Живи, дитя, не ведая нужды,
в покоях царских… Мне же предстоят
тысячелетия сердечных мук…
Скрепим наш мир невинным поцелуем?

КАССАНДРА: В знак дружбы - можно!

Целуются.

КАССАНДРА: Что за странный жар
меня внезапно охватил…

АПОЛЛОН: Назад
дороги нет!

КАССАНДРА: Твой поцелуй отравлен!
В нем яд!

АПОЛЛОН: Да, это самый страшный яд:
Твоя краса сродни убранству склепа.
И вот твои обманные уста
я наводнил отравленной слюной
неверия… Что ты ни предвещай,
Твои пророчества не убедят
ни старого, ни малого… Прощай,
Кассандра!

КАССАНДРА: Это самый страшный яд!...


КАРТИНА ТРЕТЬЯ

(Парис, Приам, Гекуба, Кассандра, Гектор, придворные)

Кассандра пошатываясь выходит из храма. Снаружи, на площади перед храмом для увеселения публики возведена сцена для кукольного спектакля.

ПАРИС: Ну, а теперь для вас, отец и мать,
и для тебя, любимая сестрица,
для всех, кто нынче с нами веселится,
я разыграю кукольный спектакль.
Пускай на сцене лишь марионетки,
а в музыке изысканности нет,
я вам представлю подлинный сюжет
из жизни горних сфер – и даже в лицах!
Однажды я бродил по склонам Иды,
и вдруг затрепетали все листы,
как птичьи крылья, воздух задрожал…
Что ж было дальше?



КУКОЛЬНОЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЕ «СУД ПАРИСА»

Куклы: богини Гера, Афина и Афродита. Парис - смертный

Занавец на кукольной сцене открывается.

ГЕРА: Посмотри, Парис!
Вот золотое яблоко, оно
причиной стало нашего раздора!
АФИНА: «Прекраснейшей» – написано на нем…
Кому бы ты хотел его отдать?

АФРОДИТА: Лишь мне оно должно принадлежать!

ГЕРА: Нет, мне!

АФИНА: Нет, мне!

ВСЕ ТРИ: Парис, оно мое!

ГЕРА: Парис, я Гера, я сильнее всех.
Олимпом управляю вместе с Зевсом,
моим супругом. Кто со мной сравнится?
Вершу я судьбы твердою рукой.
Отдай мне это яблоко – и ты
получишь власть над миром! Ну, согласен?

АФИНА: Парис, не доверяй посулам праздным,
могущество без мудрости – ничто,
Мне яблоко отдай, и пред тобой
откроются все тайны: шепот звезд,
и плеск волны, и голоса сердец…
Отдай мне яблоко! Я Зевса дочь,
Афина я, Паллада…

АФРОДИТА: Ах, Парис!
Она способна только назидать!
Ты молод и здоров, живи взахлеб,
без мудрости, но счастливо… Отдай
мне золотое яблоко! Уж я
тебе сумею отплатить сполна,
я, Афродита, нега, страсть, волна!
Парис! Ты от меня получишь в дар
красавицу жену, и с ней навек
блаженство неземное обретешь…
Отдай мне яблоко, Парис!

ПАРИС: Ну что ж,
Оно твое!

АФРОДИТА: Благодарю, Парис,
Ты рассудил, что я прекрасней всех –
тебе я буду помогать…
(конец кукольного представления)
Публика аплодирует.

ПРИАМ: Какой успех!

ХОР: Ура Парису! Браво!

ГЕКУБА: Молодец!

ПАРИС: Я рад, что эта детская забава
почтенной публике пришлась по нраву…
Кассандра, ты одна молчишь…

КАССАНДРА: Парис…
Ты эту сцену разыграл, как сказку,
одно лишь упустил – развязку….
Все удивлены.

ПАРИС: Да-а??

ПРИАМ: Сынок, так что ты упустил?!
ПАРИС: Не знаю…

КАССАНДРА: Теперь и я вам кое-что сыграю!

Кассандра вскакивает на кукольную сцену, берет в левую руку куклу-Афину, в правую – куклу Геру.

КАССАНДРА (Афина): О, зеркала предательский укус...
Поплатится Парис за эту муку!

КАССАНДРА (Гера): Неслыханно! На этот суд неправый
отвечу я безжалостной расправой
Будь проклят, самозванец! Выбор твой
за десять лет развалит вашу Трою,
и никому ее не уберечь:
что не спалит огонь – изрубит меч.

Тягостное молчание.

ПАРИС (недоуменно): Кассандра, что за страшные слова?

ПРИАМ: Я тоже ничего не понимаю:
ты это выдумал?

ПАРИС: Ни слова лжи!

ПРИАМ: Парис, постой… Неужто Афродита,
богиня, порожденная прибоем,
теперь тебе благоволит и помощь
оказывать готова? Если так,
она тебе поможет предпринять
поход на дальний остров Саламин:
уж много лет томится там в плену
моя любимая сестра… Парис!
Спаси ее, верни домой, сюда!

КАССАНДРА (обрывает его): Отец, забудь Елену навсегда!
Поход на Саламин погубит Трою!

ПРИАМ: Да что ты, дочка, говоришь такое?!

КАССАНДРА: Отец, я вижу все, как на ладони:
Отправят греки флот за ним в погоню,
и скоро почернеет горизонт
от вражеских ветрил… Потом – осада…
И вот она, сожженная дотла,
лежит в руинах…

ПРИАМ: Троя?! Что за чушь!
Два зодчих – Посейдон и Аполлон
ее создали! Троя – нерушима!

КАССАНДРА: От них же и погибель ей грозит!

ПАРИС: Да что с тобой, Кассандра?

ГЕКТОР: Ей давно
пора в кроватку… Баиньки…

ГЕКУБА: Да-да!
Она как будто говорит во сне!
Ступай, Кассандра, спать!

ПРИАМ: И нам пора
отправиться в покои до утра!

Расходятся. Кассандра остается одна.


КАРТИНА ЧЕТВЕРТАЯ

(Аполлон и Кассандра)

Аполлон выступает из тени и с ненавистью смотрит вслед уходящим. Кассандра плачет.

АПОЛЛОН (рассерженно):Не дело это – выставлять богинь
посмешищем! И скоро ты, Парис,
об этом пожалеешь!.. Кто тут плачет?

 Из темноты появляется заплаканная Кассандра.

КАССАНДРА: О, сжалься надо мною, Аполлон!
Лиши меня пророческого дара!

АПОЛЛОН: Ага! Сработало?

КАССАНДРА: Увы!

АПОЛЛОН: И что?
Не правда ли, ужасные картины
отныне предстают твоим очам?
Так ужаснись сполна!

КАССАНДРА: Феб Аполлон!
Скажи, за что ты ненавидишь Трою?

АПОЛЛОН: Когда-то я любил ее безмерно,
как скульптор изваяние свое,
как младшую сестру или невесту…
Мы с Посейдоном возвели ее
себе на радость… Но потом твой дед,
Лаомедонт, бездумно пренебрег
защитой нашей, и теперь настал
момент расплаты… Что еще сказать?
Тебе известно все… Ты видишь крах...

КАССАНДРА: Но мне не верят!

АПОЛЛОН: Так тому и быть...
Познание – тягчайшая из мук.
Ты, для кого открылся горизонт,
взываешь к тем, кто душу не готов
тревогой омрачить… Твои уста
пророчества обречены ронять
кровавой пеной на сухой песок…
Пожизненные спутники твои –
тоска и стыд…

КАССАНДРА: Всесильный Аполлон!
Феб! Как же ты жесток, играя мною,
как жалкой куклой…

АПОЛЛОН (вне себя от гнева):
Куклой?! Да?! А вы –
что позволяете себе с богами?
А мы для вас – не куклы? Деревяшки,
наряженные в тряпки! Твой Парис
нанес обиду целому Олимпу,
представив трех властительных богинь
добычей в лапах смертного зазнайки!
Зачем, скажи мне, мудрый Прометей
слепил из ила жалкую фигуру,
которую зовем мы человеком,
создание из грязи и дерьма…
Чтобы вконец загадить этот мир!!!
А если говорить о представленье –
оно и вовсе вышло никудышным.
Театр лишь начинается, Кассандра!
Я, бог искусства, музыки  и  света,
владею сценой мира! Так смотри же –
вздымает Солнце занавес над морем…

Сцену заливает нестерпимый солнечный свет.

АПОЛЛОН: Хотели видеть вы марионеток?
Они плывут к вам из соединенных
земель данайских… Держат курс на Трою!

Нити Аполлона тянутся к противоположному берегу моря, там виднеются войска – пехота и конница, воины маршируют к пристани, идет посадка на корабли. Военный флот направляется к берегам Трои.

АПОЛЛОН: Тринадцать полководцев, сто тринадцать
стратегов лучших, тысяча тринадцать
тяжелых всадников, и сто тринадцать тысяч
легко вооруженных пехотинцев –
идут на Трою!
Пусть тысяча тринадцать лучников
за десять лет осады каждый день
тринадцать стрел отравленных пошлет
без промаха на Трою!
Пускай данаец каждый обесчестит
тринадцать взятых в плен троянок, чтобы
весь мир с презрением взирал на Трою!
И пусть боец данайский в каждой схватке
сразит тринадцать воинов троянских,
а после перебьет детей без счета,
задушит старцев, сколько пожелает, –
Песок забвенья пусть засыплет Трою!
О, Солнце, Трое больше не свети!…

Солнце гаснет. Наступает полная темнота. Слышен лишь плач Кассандры.

АПОЛЛОН: Поэты! Позабудьте имя Трои!…

Кассандра кричит в темноте от страха.



ДЕЙСТВИЕ II

Дворец троянского царя.

КАРТИНА ПЕРВАЯ

(Приам, Гектор, Кассандра, Одиссей, Менелай и Агамемнон)

К трону Приама подходят Агамемнон, Менелай и Одиссей.

ПРИАМ: Ну, мореплаватели, чем обязан?
Течением прибило вас сюда,
или, быть может, звезд не разобрав,
ошибкою пристали вы у Трои?

ОДИССЕЙ: Приветствуем тебя, мудрец Приам!
Тебе желаем долгих лет правленья,
а Трое – благоденствия. Мы с миром
пришли – посланники земель данайских
соединенных: это Агамемнон,
вот брат его, почтенный Менелай,
и я – смиренный Одиссей!

ПРИАМ: Ну что ж…
Я столько миролюбия давно
не видел… Вдалеке черным-черно
от парусов. Зачем же весь ваш флот
стоит на рейде?

МЕНЕЛАЙ: Есть хороший ход,
чтобы суда заставить повернуть
к родным просторам… Мне ль тебя учить?
Отдай мою жену! – и паруса
тебе не будут застить небеса!

ПРИАМ: Ты говоришь со мной, как со слугой…

ОДИССЕЙ: Прости его, он просто не в себе!
Твой сын, Парис, Елену умыкнул,
жену его… И мы теперь за ней
приплыли… Отпусти ее домой,
в объятия супруга…

ПРИАМ: Вот те на!
Все шиворот-навыворот… Она
сестра мне и была увезена
Гераклом… Не тревожьте старых ран…

ОДИССЕЙ: При чем тут мы? Что было, не вернуть!
Чудили наши предки, и немало;
не нам, потомкам, осуждать их путь.
Но если оступился, скажем, сын,
держать ответ родителю пристало.

ПРИАМ: Не мог Парис вам нанести вреда!

ОДИССЕЙ: Он это сделал!

ПРИАМ: Верить чужеземцам?

КАССАНДРА: Не хочешь им – хотя бы мне поверь!

ПРИАМ: Кассандра, дочка, ты-то здесь зачем?!

КАССАНДРА: Отец, мне больше ведомо, чем всем!
Как в страшном сне, я видела: Парис
пустился за Еле…

ПРИАМ: Молчи, молчи!

МЕНЕЛАЙ: Так где она и этот негодяй?
Убью!

ОДИССЕЙ и АГАМЕМНОН: Да успокойся, Менелай!

ПРИАМ: Парис сейчас не во дворце.

МЕНЕЛАЙ: Ты лжешь!

ПРИАМ: Я лжец?!

ПРИАМ и МЕНЕЛАЙ (вынимая мечи из ножен):
Держись, несчастный!

АГАМЕМНОН: Менелай!..

ОДИССЕЙ: Не кипятись – наступит твой черед!

ГЕКТОР (тоже вынимает меч)
Так вот каков он – мирный ваш визит!

ПРИАМ: (Гектору) Не смей их трогать! Дай мне меч и щит!

ГЕКТОР: Отец, они опасны!

ПРИАМ: При дворе
троянского царя такой уклад:
заклятого врага в гостях – щадят

Гектор вкладывает меч обратно в ножны.

АГАМЕМНОН: Скажи-ка мне, царевна: где Парис?
Он во дворце? И что – Елена тоже?

КАССАНДРА: Отец не лгал: их нет…

АГАМЕМНОН: Тебе я верю.

МЕНЕЛАЙ: Красотка убедит кого угодно…
Не верь! Глаза троянских дев – как сталь,
в них хитрость и расчет…

АГАМЕМНОН: Они как сталь –
в предчувствии грядущей катастрофы…
(Приаму) Сейчас мы удалимся на корабль
и будем дожидаться там Париса.
А если мы Елену не получим,
то силой совершим свой суд над вами:
не хватит слов – заменим их клинками.

Агамемнон, Менелай и Одиссей уходят.


КАРТИНА ВТОРАЯ

(Приам, Кассандра и Гектор, затем также Гекуба, Парис и Елена)
ПРИАМ (с издевкой): Спасибо, доченька, тебе за то,
что в столь горячем щекотливом споре
ты сторону чужую приняла
и защищала инородцев!.. Дура!

КАССАНДРА: Ах, папа, мне так тяжко… Пожалей!

ГЕКТОР: Будь снисходителен, отец, к сестренке!
Она чуть что – так сразу в слезы…

ПРИАМ: Пусть
глаза все выплачет!

ГЕКТОР: Но дочь есть дочь!

ПРИАМ: Вот то-то и беда: к тому же баба…
Ну что они, дурашки, понимают?
Однако сунут длинный нос во все!
Эх, лучше б сына лишнего иметь…

Входит Гекуба, на лице ее играет улыбка.

ГЕКУБА: Родные, что за споры?.. В нашем доме
сегодня радость: мальчик наш, Парис,
вернулся из-за моря!

Входит Парис.

ПРИАМ: О, сынок!

ПАРИС: Я снова дома! Счастье и покой!

ПРИАМ (Гектору и Кассандре):
Ну, убедились? Что я говорил?

КАССАНДРА: Как трудно правде посмотреть в глаза….

ПАРИС: И я себе не верю… В целом мире
второй такой красавицы, как та,
что я привез сюда, не сыщешь… Кожа
благоухает летними цветами…

КАССАНДРА: Неотвратимых бед дурманный дух…

ПАРИС: А эти губы, словно лепестки…

КАССАНДРА: нам шепчут о погибели грядущей…

ПАРИС: Лучистый взор бездонных синих глаз…

КАССАНДРА: Я слышу в этом гимне голос смерти!

ГЕКУБА (Кассандре): Он любит, и ему не помешать!

КАССАНДРА: Какое горе это сознавать!

ГЕКУБА: Негодница, попридержи язык,
в тебе бушует ревность! Но с чего бы?
Ты молода и хороша собой,
перед тобой открыты все пути –
оставь Париса!

КАССАНДРА: Шутит он с огнем!

ПАРИС: Я не шучу – я до смерти влюблен!

КАССАНДРА: Вот именно: до смерти! Это значит,
что той же самой белой простыней,
не скомканной почти на ложе брачном,
тебя накроют…

ГЕКТОР: Брат, не будь наивен…

ПРИАМ: Однако люди правду говорили,
хотя и чужеземцы… Ты, Парис,
вернулся к нам совсем чужим… Мне больно,
что это так!

ГЕКУБА: На сына ты кричишь?!
Дитя родное вновь готов предать?!

ПРИАМ: Не вороши былого! Все забыто!

ГЕКУБА: Тобою, но не мною! Содрогаюсь,
когда всплывает страшная картина
перед глазами: слабого младенца,
оставил ты лежать на склоне Иды...

ПАРИС: Что это было? Не воспоминанье,
а словно сцена из дурного сна,
ее я часто вижу: горный склон,
и я малютка, сир и истощен…
Медведица, ворча, ко мне подходит…
и – кормит молоком… Ужели явь?

ПРИАМ: Парис, сынок… Винюсь перед тобой:
Привиделось Гекубе как-то раз,
что станешь ты причиной разоренья
прекрасной нашей Трои. Я страдал…
И вот, собравшись с духом, я тебя
отнес в глухие заросли, на гибель…
Прости меня за все!

ПАРИС: Отец, не станем
копаться в прошлом. Я тебя простил,
как ты готов простить мою любовь
к чужой супруге, той, что краше всех.
Теперь хочу я вам ее представить:
Елена! Свет очей моих!

Входит Елена.

КАССАНДРА: Она!
Царица Спарты…

ПРИАМ: А еще – жена
царя помешанного, Менелая…

ПАРИС: И ко всему – моя любовь, Елена!

ЕЛЕНА: Неважно, кто мой муж, – ведь я не с ним;
и что мне дом за морем? – я у вас!
Душа велит привыкнуть к новой доле.

ГЕКУБА: Елена, ты чертами совершенна,
и, что еще прекрасней, ты умна
и скромница при этом!

ЕЛЕНА: Неужели
так редко дружит красота с умом?

КАССАНДРА: О чем ты, мама? Эта красота
и этот ум погубят нашу Трою!
Родные, ваш-то разум где, скажите?!

ПРИАМ: Кассандра, смолкни! Замолчите все!
Я царь, и то, что я скажу, – закон.
Елена, я не враг тебе! Поведай –
мой сын тебя похитил против воли?

ЕЛЕНА: Согласия ему я не давала.

ПАРИС: Отец, послушай, правда тут не вся...

ПРИАМ: Так, значит, ты преступно надругался
над женщиной замужней? Значит, ты
седины мне покрыл позором жгучим
и честь свободной Трои посрамил?
Елена, не печалься! Очень скоро
ты вновь вернешься к Менелаю…

ЕЛЕНА: Нет!!!

ПРИАМ: Не понимаю?! Ты домой не хочешь?!

ЕЛЕНА: Туда не рвусь я сердцем, хоть оно
стучит все громче у меня в груди
и выскочить пытается наружу…

ГЕКУБА: Приам, я знаю, что это за кража:
Парис похитил сердце у Елены!
Любовь ее, иначе говоря!

КАССАНДРА: Любви короста сердце пожирает!

ГЕКУБА: Да здравствует любовь!

ПАРИС: Она одна
дает нам силы, хоть лишает сна!

ПРИАМ (Гекубе): И все же дочь тревожится не зря:
не далее как два часа назад
здесь были Агамемнон, Одиссей
и Менелай – и дали мне понять:
они готовы даже воевать
за честь жены спартанского царя…

ГЕКУБА: Пришельцы нам, троянцам, не указ!
Скажи, Приам? Или теперь иначе
ты думаешь, угрозы убоясь?

ПРИАМ: Никто не смеет мне давать указы!

ГЕКУБА: Герой! Вот так бы и сказал всем сразу!

КАССАНДРА: Отец, подумай!...

ПРИАМ: Честь страны дороже!

КАССАНДРА: Брат Гектор, вразуми его хоть ты!

ГЕКТОР (Кассандре):Сестренка, я согласен, ты права…
Никто не хочет затевать войну,
но в то же время – надо бы врагов
утихомирить, чтоб не шла молва:
троянцы, дескать, дали слабину…

КАССАНДРА: Отдайте им Елену! Этот шаг
спасет наш древний град! Не поздно братцу
от призрачного счастья отказаться!

ПАРИС: Кассандра, я тебя не узнаю!
Куда ты дела женственность свою,
что стало с мягкостью твоей, со светом,
который ты, бывало,  излучала?
Теперь, страшнее бешеной собаки,
ты мечешься, стараясь укусить:
смирись и не ревнуй! На что похоже
твое лицо? Ты выглядишь старухой!
Какой убогий, неприглядный вид!

ПРИАМ: И точно – ну в кого ты превратилась?..
А вот и мой монарший приговор:
Елена четко изъявила волю
остаться с нами, стало быть, защиту
ей Троя гарантировать должна,
и будь что будет!…

КАССАНДРА: Будет – только смерть!
На месте, где стоит сейчас дворец,
крестьяне будут сеять рис, годами
снимая с почвы, окропленной кровью
и щедро сдобренной костьми троянцев,
богатый урожай… Проклятый край!



ДЕЙСТВИЕ III

КАРТИНА ПЕРВАЯ

Кассандра на крепостной стене Трои. Присев на корточки, наблюдает за муравьями.

КАССАНДРА: Муравейка-муравейка, сноровисты ножки…
В дом крупицу хлеба тянешь? Или на базар?
Где нашла себе ты пищу? В Трое нет ни крошки!
Неужели дом твой целый? Не сгорел в пожар?
И людей не стало в Трое, едоков не стало…
Муравейка-муравейка, как ты исхудала!
Будь сестренкой мне родною, я тебя не трону!
Отпущу в родную ямку, к деткам изможденным.
Принесешь им крошку хлеба – и назад скорее…
Я такая ж муравейка, только не умею
бегать строем: ишь, шагают, покидают Трою –
вот царица-муравейка, вот ее рабыньки…
И куда ж вы, дорогие, дружно семените?
На кого меня покинуть, бедную, хотите?
(Весело) Убегайте, муравейки! Город погибает!
Только ваш народ спасется, наш изнемогает!
Муравейка-муравейка, милая сестричка,
убегай из нашей Трои, уводи детишек!


КАРТИНА ВТОРАЯ

(Гектор и Кассандра)

Гектор в доспехах, с изумлением прислушивается к речам Кассандры.

ГЕКТОР: Сестренка!…

КАССАНДРА (радуясь): Гек!

ГЕКТОР (растроган): Меня ты так звала,
когда детьми играли мы с тобою.

КАССАНДРА (дразнясь по-детски):
Гекторио-обжорио! Гек-грек!

ГЕКТОР (отвечает ей тем же):
Кассандра – Забияндра и Кусандра!

КАССАНДРА: Гек, «нить»!

ГЕКТОР: Ну, «нить»!

КАССАНДРА: Опять тебе водить!

ГЕКТОР: Кассандра,  «лира»!

Кассандра вздрагивает, молчит.

ГЕКТОР: Ты забыла слово?
Ответ – «секира»!

КАССАНДРА (вскрикивает от ужаса)
Нет!!!…

Кассандра и Гектор долго на отрывают глаз друг от друга.

ГЕКТОР: А что такого?

КАССАНДРА: Я отдала бы все богатства мира,
чтоб ты сегодня ночью в бой не шел.

ГЕКТОР: Ты знаешь, что меня не переспорить!
Я за тебя на смерть пойти готов!

КАССАНДРА: Спешишь ты долг защитника исполнить
и упокоиться на ложе из цветов?..

ГЕКТОР: А если так – бедняжку Андромаху
утешь, как можешь, помоги растить
Астианакса… Кто ему защитой
надежной будет, как не ты?

КАССАНДРА: O Гектор,
Ты был любимым братом мне...

ГЕКТОР: Я знаю…
Сестренка, береги себя, родная!

(снова словно становится ребенком)

Ах ты, моя Босяндра-Оборвандра!

Отдаляются, не отрывая взоров друг от друга,обмениваясь возгласами прощания .

КАССАНДРА Мой Гектор!

ГЕКТОР: Сандра!…

КАССАНДРА: Гек!…

ГЕКТОР: Прощай навек…


КАРТИНА ТРЕТЬЯ

(Гектор в доспехах и шлеме, его жена Андромаха и их сын Астианакс)

Дом Гектора у стены Трои.

АСТИАНАКС: Ой, мамочка, смотли, какой длакон!

АНДРОМАХА: Ты что, мой птенчик? Это же твой папа
в доспехах ратных.

АСТИАНАКС: Папа не такой!
Он мягкий!

АНДРОМАХА: Гектор, ну сними хоть шлем,
а то дитя мне сделаешь заикой!
(Сыну) Твой папа - воин, у него броня
из твердого железа! (Гектору) Сколько раз
тебя просили – не пугай меня
и сына – он же мечется во сне!

ГЕКТОР (снимает шлем): Я не нарочно! Ну, простите мне…

АСТИАНАКС: Нет, папочка! Нельзя меня пугать…

ГЕКТОР (шутит): Я сам боюсь… Вот, спрятаться хотел…

АСТИАНАКС: Кого боишься ты?

ГЕКТОР: Полевка-мышь
меня хотела укусить, малыш!

АСТИАНАКС: Мышей бояться?… Папка, ты смешной!
Пусть только набегут! Ведь я с тобой!

ГЕКТОР: Спасибо, мой храбрец!

АСТИАНАКС: А знаешь, где
их домики? На кладбище… Ну что –
пойдем смотлеть?

ГЕКТОР: Сейчас? В такое время?
У нас с тобою завтра – целый день…

Астианакс уходит.

ГЕКТОР: Проклятая война!

АНДРОМАХА: Она пройдет,
и я тебя дождусь… за вышиванием…
Засну над монотонными стежками.
А ты вернешься, и меня разбудишь,
и понесешь к кровати, и тогда…
Какой же лад царил всегда меж нами!

ГЕКТОР: Астианакс назвал меня драконом...

АНДРОМАХА (смеется): Ты мой дракон! Гореть в твоем огне,
тебя еще сильней воспламенять –
о чем могу я, бедная, мечтать,
пока ты, Гектор, будешь на войне!

Обнимаются, целуются.


КАРТИНА ЧЕТВЕРТАЯ

(Елена и Кассандра)

Дворец троянского царя.

ЕЛЕНА: Кассандра, добрый день!

КАССАНДРА: Нет добрых дней
с тех пор, как поселилась ты у нас…

ЕЛЕНА: Пожалуй, правда есть в твоих речах:
не надо было мне бежать из плена…

КАССАНДРА: Осталась бы данайца ублажать?

ЕЛЕНА: Тогда вам и войны бы не видать...

КАССАНДРА: А что тебе война? Большое зло?
Подумаешь, пол-Трои полегло…

ЕЛЕНА: Не буду лицемерить пред тобою.
Ты знаешь все. Я ненавижу смерть.
Меня тошнит от вида мертвецов –
лежат, в крови, с недвижными глазами!
Мужчин живыми я всегда любила!
А пуще всех – солдатиков! Они
такие… Но потом… когда их трупы…
Боюсь я их…

КАССАНДРА: Кого? Людей убитых?
Или мужчин, что стали неживыми?

ЕЛЕНА: Кассандра… Знаешь, изо всех мужчин
сейчас меня волнует лишь один:
Парис.

КАССАНДРА: А как же твой данайский муж?

ЕЛЕНА: Он грубая скотина! Как на плаху,
я шла к нему в объятья, проклиная
любое из его прикосновений
и содрогаясь от любого взгляда.
И вдруг передо мной возник твой брат,
помог познать мне собственное тело,
и я к нему душою прикипела…
Любовь всегда родится из добра…

КАССАНДРА: Как ты о нем красиво говоришь…

ЕЛЕНА: Кассандра, ты всегда со мной сурова –
меня ты обвиняешь в ваших бедах,
но разве мы не мечемся во тьме,
в руках Судьбы? Тебе она известна,
и только это нас с тобой разнит…

КАССАНДРА: Ты веришь предсказаниям моим?
Пророчествам?

ЕЛЕНА: О да, я верю им!

КАССАНДРА: А может, просто с помощью моей
Судьбу хотела бы переиграть?

ЕЛЕНА: Кассандра… Мне ведь нечего терять,
кроме Париса! А ему взбрело,
что должен он держать ответ за зло,
которое война вам причинила…
И, чтобы искупить свою вину,
на поединок вызвал Менелая.
Кассандра! Запрети ему сражаться!
Быть может, согласится он с тобой!
Мой бывший муж – подлец, и честным бой
не будет… значит… Ох, тоска в груди…
Молю тебя - несчастье отведи!

КАССАНДРА: Елена, успокойся, не журись…
Я вижу, что он люб тебе, Парис…
Смогу ли только подобрать слова,
чтоб уцелела брата голова…


КАРТИНА ПЯТАЯ

(Кассандра и Парис, в доспехах)

Дворец троянского царя.

КАССАНДРА: Парис, куда ты так принарядился?

ПАРИС: Куда-куда… с данацем воевать!

КАССАНДРА: Ну что же, ты по-своему силен…
Да только не для этого рожден!

ПАРИС: А для чего?

КАССАНДРА: Валяться на траве,
мечтать и синей далью любоваться.

ПАРИС: Ну, вот и ты... Такая же, как все:
вам лишь бы надо мной поиздеваться!

КАССАНДРА: Уж и надулся! Прямо как ребенок!

ПАРИС: Сказала бы ты Гектору такое!

КАССАНДРА: Парис… Я умоляю… Поле боя –
не для тебя… Не обижайся так!

ПАРИС: По-вашему, я неженка, слабак?

КАССАНДРА: Да кто ж тебя считает слабаком?

ПАРИС: Ты первая… Пророчица развала
«империи Приама». Кто сказал,
что Троя оттого и пострадала,
что пред соблазном я не устоял?
Мне предстоит сегодня поединок…

КАССАНДРА: С коварным Менелаем? Не дури!

ПАРИС: Ну вот, сестренка, что я говорил…

КАССАНДРА: Ты невиновен! Происки Судьбы…

ПАРИС: А разве лучше сдаться без борьбы?
В конце концов, пускай один из нас
не прячась за других, клинок свой встретит
и гибели ценой стяжает славу…
Кассандра… Не сердись… Настал тот час,
когда мы все в ответе за державу.

КАССАНДРА: А за Елену кто тогда в ответе?
Ее одну бросаешь ты – представь! –
когда вокруг кишит данайский сброд!
А если ты погибнешь? В ком опору
себе твоя подруга обретет?

ПАРИС: Я уцелею.

КАССАНДРА: Брат, молчать невмочь:
Один из вас погибнет в эту ночь!

ПАРИС: Не я…

Кассандра молчит.

КАССАНДРА: Парис, я вижу каждый шаг…
Победу вырвет он – твой лютый враг…

Парис молчит.

ПАРИС: Тогда… Сестра, а можно сделать так,
чтоб я остался невредим хоть с виду?

КАССАНДРА: Что ты сказал?!

ПАРИС: Ты знаешь – Менелай
ко мне такую ненависть питает,
что с радостью меня попротыкает
где только можно… Выколет глаза…
Ну как меня, такого, показать
Елене? Как скорбеть ей обо мне?
Она ведь представала предо мной
красивой, белой, теплой и живой…
И мне бы к ней – чтоб целым… не в крови…

КАССАНДРА (потрясенно):
Парис, неужто так всегда – в любви
мы о себе готовы позабыть?

ПАРИС: Кассандра… Ты научишься любить…
до слез… до замирания в груди…

(помолчав, грустно улыбается)

Но голову в порядок приведи!


КАРТИНА ШЕСТАЯ

(Кассандра)

На берегу ручья под крепостной стеной.
Кассандра моет волосы в ручье и рассматривает свое отражение.

КАССАНДРА: Красива? Да нисколько… На лице
морщинок сеть, и грудь уже увяла…
И только имя пышное: Кассандра,
царевна Трои… Если кто-то скажет
«Кассандра», это значит лишь «царевна»…
А где же мое тело? Лишь корона
всегда видна. Занятно, есть ли связь
меж именем и телом? Имя – звук…
А что же эти руки? А живот?
Что общего у них с Кассандрой? Что?
«Кассандра» – это тело? Или тучка,
плывущая, как в зеркале, в реке?
Вода… Она одна в себя впивает
мои движения… и отражает
сокрытое от всех нагое тело,
что расцвести для жизни не посмело…
Вот некто… в шлеме… снял – и без лица!
Нагой, остановился предо мною…
Меня он обнимает нежно-нежно,
снимает с тела моего одежды
и облекает в серебро касаний
и в золото нежнейших поцелуев,
и я свечусь, и расцветают губы,
и плечи, и к руке его стремится
тотчас обретшая упругость грудь,
и мигом расползается огонь
до низа живота, все глубже, глубже…
Возьми меня, возьми меня, возьми!!!

(трепещет всем телом)

О, как мне научиться понимать
свое же собственное тело, как?
Я не могу сама, сама, сама,
сама, сама!…

(разражается судорожными рыданиями).

КАРТИНА СЕДЬМАЯ

(Андромаха, Кассандра, Елена, Приам и Гекуба, на заднем плане – троянцы, безмолвствуют)

Дворец троянского царя.

ПЛАЧ ПО ГЕКТОРУ и ПАРИСУ

АНДРОМАХА: Расскажи мне, о, Кассандра,
Что произошло!
Что кричит над Троей сокол,
раненный в крыло?

КАССАНДРА: Андромаха, я не знаю
что тебе сказать!
он беду нам предвещает,
только как узнать?

АНДРОМАХА: Что мой Гектор? Уцелеет?
Выживет в бою?
Выйти ли ему навстречу?

КАССАНДРА: Я не ведаю.

АНДРОМАХА: Все ты знаешь, о, Кассандра,
знаешь и молчишь!

КАССАНДРА: Не ходи на поле боя.
Там такая тишь!

ЕЛЕНА: Чьи же крики, о, Кассандра,
возле наших стен?

КАССАНДРА: Не ходи туда, Елена,
попадешь ты в плен!

ЕЛЕНА: Но Парис – судьба какая
выпала ему?

КАССАНДРА: Вижу, вижу чью-то гибель!
Кто он – не пойму…

ЕЛЕНА: Я к любой готова вести!
Не таи, прошу!

КАССАНДРА: Угольков твоей надежды
не разворошу!

АНДРОМАХА: Я ведь Гектору жена!

ЕЛЕНА: Я – жена Парису!

АНДРОМАХА: Нам ли вдовами остаться?
В траур облачаться?

ПРИАМ: Я – отец им!

ГЕКУБА: Я им – мать.

OБA ВМЕСТЕ: Как нам что-нибудь узнать?

КАССАНДРА: Я сестра им, у сестер
правды не ищите.
только призрачный топор
не обрубит нити.

ПРИАМ и ГЕКУБА: Если истина горька,
в сердце будет рана.
лучше знать наверняка,
чем дышать обманом.

КАССАНДРА: Не скажу я, люди, вам
слов, как острый нож.
Воли не даешь словам –
радостней живешь…

ВСЕ: Нет, Кассандра, не таи!
все равно узнаем!

КАССАНДРА: Братья умерли мои,
кровь моя родная…

АНДРОМАХА: О, неправда!

ЕЛЕНА: Горе нам!

ПРИАМ и ГЕКУБА: Сыновья вернутся!

КАССАНДРА: Нет, Гекуба! Нет, Приам!
Их сердца не бьются!

ЕЛЕНА: Как пришла погибель к ним?

КАССАНДРА: Спрашивать не надо…

АНДРОМАХА: Где лежат они теперь?

КАССАНДРА: С вражьим станом рядом.

ПРИАМ: Неужели? Кто тебе
весть принес о смерти?

КАССАНДРА: Я увидела во сне,
это так, поверьте!

ВСЕ: Что же, что ты видела?

КАССАНДРА: Их недвижные тела,
кости переломаны,
головы без глаз…

ПРИАМ: Не вернутся в дом они -,
пали… оба враз…

КАССАНДРА (скороговоркой, в трансе):
Ахилл метнул в Гектора копье… Оно пронзило Гектору шею и застряло в черепе… Уже мертвого, Ахилл привязал его к колеснице и, волоча его за собой, трижды объехал на ней Трою… Тело изуродовано так, что его не узнать… Парис был ранен в руку отравленной стрелой… Он еще корчился в муках, а проклятый Менелай уже пустил в ход свою секиру… Рубил и рубил… Тело Париса превратилось в месиво…

Молчание.

ПРИАМ: Кто со мной в оплот врагов
пойдет за телами?

КАССАНДРА: О, не спрашивай у вдов –
нет мужчин уж с нами…
Нету мужа у жены,
нет у матери сынов…

ПРИАМ: В нашей Трое нет героев,
все герои сражены…

КАССАНДРА: И в последний смертный бой –
я пойду, отец, с тобой…


КАРТИНА ВОСЬМАЯ

(Ахилл, Аякс Меньший, Приам, Кассандра, Менелай и Агамемнон)

Лагерь греков.

Аякс Меньший ведет связанных пленников – Приамa и Кассандру.

АХИЛЛ: Аякс, куда ты тащишь этих доходяг?

АЯКС МЕНЬШИЙ: Ахилл! Привет герою! Лишь тебе
под силу оценить мой ратный подвиг!

ПРИАМ: Ахилл? Так ты и есть Ахилл, тот самый,
убивший Гектора?

АЯКС МЕНЬШИЙ: Ну ты, пучок костей,
скрепленных царскою короной!
Тебя никто не спрашивал! – Ахилл!
я тут и в самом деле проявил
немалый героизм!

АХИЛЛ: Аякс, про что ты?
Я вижу пред собой лишь старца и девчонку!
Какой же это подвиг – изловить
с клюкою старика
и девочку, которая себя
не в силах защитить?

АЯКС МЕНЬШИЙ: Бреши-бреши, Ахилл!
Вот ты полугерой и полубог,
а жить-то и тебе не вечно!

Подходят Агамемнон и Менелай.

АГАМЕМНОН: Что тут за гам?! Понятно… Узнаю
Аякса нашего – все крик да брань!

МЕНЕЛАЙ: Что происходит?

АЯКС МЕНЬШИЙ: Я врагов поймал:
царя Приама с дочерью, Кассандрой.

МЕНЕЛАЙ: Ура! Победа! Раз уж царь в плену,
то участь Трои решена! Судьба
теперь на нашу сторону склонилась!
Ух, скоро до Елены доберусь…

АГАМЕМНОН: Скажи-ка мне, Приам: ведь ты неглуп –
зачем забрел ты прямо в стан врага?

ПРИАМ: Пришел я за телами сыновей:
погибшего из-за любви Парисa
и Гектора, троянского героя,
сраженного копьем Ахилла –
тот, к колеснице привязав
уже безжизненное тело, трижды
провлек его вдоль крепостной стены…

АХИЛЛ: Убил твой Гектор друга моего,
Патрокла…

ПРИАМ: Но к чему такое зверство?

АХИЛЛ: Ах, нам порой непросто объяснить
поступки: руки делают свое,
не подчиняясь голове… Потом дивишься…

МЕНЕЛАЙ: Да что тут рассуждать… Добычу – в клетку!

АХИЛЛ: Я, Гектора убийца, не позволю,
чтобы обидели его отца!

МЕНЕЛАЙ: Но он же враг!

АХИЛЛ: Пришел он с мирной целью!

МЕНЕЛАЙ: Будь он заложником – войне придет конец,
и мы скорее поплывем домой…

АХИЛЛ: …нарушив те священные законы,
которые придуманы не нами…

МЕНЕЛАЙ: Ахилл! Я полководец, между прочим!

АХИЛЛ: Ты полководцу брат. При этом – меньший.
Все наше войско – карлики сплошные:
Аякса Меньшим называем мы,
теперь еще и меньший Менелай…

АЯКС МЕНЬШИЙ: Ну, все, Ахилл, тебе несдобровать!
Тот хорошо смеется…

АХИЛЛ: …кто смеется
в последний раз! Послушайте, все трое –
Аякс, свиненок, свинтус Менелай,
и ты, великий циник Агамемнон!
Мы с вами люди, смертные, но я
из смертных самый сильный… Если вами
ущерб малейший будет нанесен
сему почтенному царю Приаму,
пеняйте на себя. Понятно всем?!

Молчание.

АХИЛЛ: Аякс, ты понял?!

АЯКС МЕНЬШИЙ: Да.

АХИЛЛ: Ты, Менелай?!

МЕНЕЛАЙ: Я понял.

АХИЛЛ: Агамемнон?!

АГАМЕМНОН: Ну, понятно…

АХИЛЛ: Теперь иди домой, скорей, Приам.
Я тело Гектора тебе отдам,
и знай… скорблю о нем и я…

ПРИАМ: Ахилл:
Я не держу обиды на тебя…
Ты ослеплен был гневом, жаждой мести…
Ахилл, ты больше мне не враг…

 АХИЛЛ: Приам,
Тебя я отпускаю на свободу:
ты мне напомнил моего отца,
Пелея. Он бы так же поступил,
когда б меня противник зарубил…

КАССАНДРА: Вы оба – жертвы под мечом Судьбы…
Меч – это истина святая, но
живое время и его осилит…

МЕНЕЛАЙ (приторно,с угрозой):
Ах, ты еще и умничать! – (приходит в ярость) Долой
все это пустословие!…

КАССАНДРА: Как быть,
когда мне слово лишь дано… И то,
не каждую космическую тайну
им выразишь… И не любую боль…

МЕНЕЛАЙ: За чем же ты пришла?

КАССАНДРА: За телом брата.
Париса.

МЕНЕЛАЙ: А вот здесь ты просчиталась!
Увы, посмертная судьба Париса
в моих руках. Ахилл тут ни при чем.
Не дам тебе Париса, да и ты
в плену останешься…

ПРИАМ: Я не позволю!

КАССАНДРА: Отец, иди домой!

АЯКС МЕНЬШИЙ: Приам, останься,
и на твоих глазах твоя Кассандра,
пророчица, обслужит наше войско,
не отдышаться долго ей потом…

АГАМЕМНОН (вмешивается):
Всем замолчать! Приама и Кассандру
я отпускаю. Слышите? (Приаму и Кассандре) Ступайте!

МЕНЕЛАЙ: Мой брат совсем рассудок потерял…

АЯКС МЕНЬШИЙ: А как насчет поживы для солдат?!

АГАМЕМНОН: Заткнись! – (Приаму и Кассандре) Тела с собою заберите…

АЯКС МЕНЬШИЙ: Неслыханно!

МЕНЕЛАЙ: Невиданно!

АГАМЕМНОН: Молчать!

КАССАНДРА: Спасибо, Агамемнон… Только вот…
за что такие блага, кто поймет?


КАРТИНА ДЕВЯТАЯ

(Аполлон, Кассандра и Приам)

Поле боя. Приам и Кассандра пробираются сквозь лагерь данайцев; на колесницах везут тела Гектора и Париса. Приам достигает крепостной стены, Кассандра несколько отстает. К ней подходит Аполлон, переодетый воином.

АПОЛЛОН (не веря): Ты, Кассандра?

КАССАНДРА (так же недоверчиво):
Ты, Аполлон?

АПОЛЛОН: Я, собственной персоной, Феб Аполлон, бог целительства и мудрости, музыки и света, олицетворение красоты…

КАССАНДРА (обрывает его):
Олицетворение гнили!

АПОЛЛОН: Все еще злишься? Из-за этой войны? Подумаешь, кого-то убивают… Это же всего-навсего люди…

КАССАНДРА: Всего-навсего! – Сколько высокомерия! Бог, как же! Что тебе чужие слезы, кровь и боль!

АПОЛЛОН: Слезы, кровь и боль? Фу, какая гадость… Я – бог красоты. Страдание омрачает красоту.  Красота должна быть безоблачной!

КАССАНДРА: Да уж, тут не до красоты! Развороченные юные тела, вопли, кровь и стенания! И во всем этом виноват ты, покровитель искусств! Этот хаос – твоих рук дело, бог гармонии!

АПОЛЛОН: Нет, дева милая, это ты во всем виновата! Не отказала бы мне в ласке – не пировали бы сейчас стервятники. И Троя процветала б. Ты виновна! Мы, боги, высоко, нам чуждо ощущение вины. Ты – женщина, вот ты и виновата. Перед мужчинами. Перед родным отцом. Перед всем миром и перед богами. Передо мной…

КАССАНДРА: Да знай я, чем все кончится, отдалась бы тебе сразу и потом забыла все, как страшный сон. А ты и через десять лет не угомонился!

АПОЛЛОН: Да как ты смеешь говорить такое мне, богу?

КАССАНДРА: А что ты сделаешь? Отнимешь жизнь? Давай, избавь меня от этого кошмара!

АПОЛЛОН: Кассандра, не испытывай мое терпение, а то…

КАССАНДРА: Что – «а то»? Вот возьму сейчас и плюну в лицо тебе, вечному богу! Тьфу!
 
Плюет в лицо Аполлону.

АПОЛЛОН (взревев, поднимает руку):
Убью!!

КАССАНДРА: Давай, давай! Убей!

АПОЛЛОН (опускает руку):
Ну уж, нет… Легко отделаться хочешь! Я тебе такую смерть придумаю…

КАССАНДРА: Вот осел!

АПОЛЛОН: Чтооо?!

КАССАНДРА: Аполлон, бог мудрости, ты - осел! Забыл, что наделил меня даром провидения? Мне ли не знать, что я погибну скоропостижно, почти не мучаясь! Клитемнестра, жена Агамемнона, прикажет зарубить меня остро наточенной секирой, чтобы избавить меня от страданий… Так что плевать в тебя я могу сколько угодно! Вот тебе, Аполлон! Тьфу!

Еще раз плюет. Аполлон вытирает лицо. Оно выражает скуку.

АПОЛЛОН: Мне жаль тебя, Кассандра. Вот вроде бы царевна, а плюешься, как простолюдинка.

КАССАНДРА: Не ты ли научил меня плеваться? А теперь обидно, да? Так получай еще! Тьфу!

Плюет в третий раз, Аполлон уже не вытирает лицо.

АПОЛЛОН (скорбно):Как ты была красива прежде… А теперь… Ты только глянь на себя: скелетина! И даже слова твои - мерзкие, как плевки! Где твое достоинство? Возишь трупы, незнамо чьи…

КАССАНДРА: А знаешь, кого я везу? Это самый красивый из моих братьев – Парис!

АПОЛЛОН: Парис?! Ужасно. Первый красавец – и так изуродован! Глаза бы не смотрели!

КАССАНДРА: Нет, Аполлон, смотри! Вот они – игры небожителей!

АПОЛЛОН: Кто же его так?!

КАССАНДРА: Менелай, кто ж еще?

АПОЛЛОН: Ну, за это он поплатится! Вот я ему сейчас!

КАССАНДРА: Успешь с ним разобраться, Аполлон! Сначала помоги мне.

АПОЛЛОН: Помочь тебе? Чем?!

КАССАНДРА: Прошу тебя... нет, требую… Ты бог красоты, ты умеешь исцелять, сотвори чудо, пусть мертвый Парис станет опять таким же красивым, как при жизни! Как же ты, любитель всего изящного, допустишь такое глумление над красотой?

АПОЛЛОН: Ты, Кассандра, знаешь, чем меня пронять. Ну, ладно. Сделаю, как ты хочешь. Но открой мне и ты… кое-что… Вот ты говоришь, я бог красоты. А тогда, в храме, я казался тебе хоть чуточку… привлекательным?

КАССАНДРА: Ах, Аполлон… Ты был божественно хорош… Но слишком рьян…



ДЕЙСТВИЕ IV

КАРТИНА ПЕРВАЯ

(Приам, стражник, Гекуба и Кассандра)

Царский дворец в Трое. Снаружи доносятся крики.
ПРИАМ: Что там за шум? Атака?

СТРАЖНИК: Государь,
кричат нам с башен, возвещая: греки
осаду сняли.

ПРИАМ: Что?! Не может быть?!

СТРАЖНИК: Палатки собирают, а иные
восходят на корабль.

ПРИАМ: Вот это весть!
Вся Троя десять лет ее ждала!

ГЕКУБА: Страдали мы, но правда верх взяла!

КАССАНДРА: Не веселитесь – это не к добру!
С чего бы вдруг данайцам отступать,
когда они почти у цели?

ГЕКУБА: Что ты,
Кассандра, посмотри, мы спасены:
уже снимают греки с якорей
свои суда! Они плывут назад!

КАССАНДРА: Песочные часы… Песок иссяк,
и спрут-убийца щупальца простер
к несчастной Трое!

ПРИАМ: Все, Кассандра, хватит!
Я сыт по горло! Десять страшных лет
прошли – и вот теперь, в момент триумфа,
к чему твои пророчества?!

ГЕКУБА: Приам,
будь с нею мягче: видно, лихолетье
оставило неизгладимый след
в душе Кассандры, а погибель братьев
весь мир окрасила ей в черный цвет…

КАССАНДРА: Послушайте, молю вас! Ты, отец,
виной тому, что погибает Троя!
Царь Трои, ты ее не уберег!
И гнев твой, обращенный на меня,
неправеден…

ГЕКУБА: Уймись, Кассандра! Ты
дерзишь отцу! Негодница!

КАССАНДРА: Ах, мама…
ты тоже виновата в том, что Троя
повержена… Зачем ты потакаешь
бездарному правителю Приаму?

ПРИАМ: Доколе бредни слушать мне? Годами
твердит одно и то же!

СТРАЖНИК: Государь!..
Пришел я рассказать…

КАССАНДРА: Беду несет он!

ПРИАМ: Молчи, кликуша!

СТРАЖНИК: Греки вышли в море.
На берегу остался только конь...

ПРИАМ: Бедняжка! Удирая без оглядки,
они его забыли!

СТРАЖНИК: …деревянный…

ПРИАМ: Из дерева?!

СТРАЖНИК: Огромный белый конь,
из крепких досок.

ГЕКУБА: Это дар Афине!

ПРИАМ: Коня поставим в самом сердце Трои
как память о победе.

ГЕКУБА: Эх, данайцы…
Вы кровь годами проливали, чтобы
в конце концов уразуметь: к троянцам
с мечом ходить – не дело …

КАССАНДРА: Это хитрость!
Не верь данайцу, даже если он
дары приносит!

ПРИАМ: Стража! Запереть
Кассандру под замок, чтоб до утра
ее не слышал я!

Стража уводит Кассандру. Кассандра вырывается и, перебегая от дома к дому, от человека к человеку, кричит, как помешанная.

КАССАНДРА: Ужасная война
людей выкашивает… Стены Трои
шатаются, вот-вот падут… Где наши
защитники?.. Они убиты! Стражник,
ворот не отворяй – там смерть стоит!…

Стражник вбегает во дворец.

СТРАЖНИК (Приаму): Мой царь, она сбежала от меня!
Опять слезами заливает Трою,
кричит, что скоро кровь забьет фонтаном
из-под земли, что мы на волоске
от верной гибели… О, государь,
она сама страшнее всякой смерти:
черна лицом, растрепана, вопит,
к могилам незаросшим припадает,
рыдает меж руин…

Кассандра мечется по улицам, крича во весь голос.

КАССАНДРА: Нас перебьют,
всех до единого, когда мы впустим
коня дощатого в свои пределы!

ПРИАМ (удрученно): Дитя совсем рассудок потеряло...
Боишься ты игрушки…

КАССАНДРА: Нет, ловушки!
Таятся в ней отравленные стрелы!


КАРТИНА ВТОРАЯ

(Менелай, Одиссей, Агамемнон и Аякс Меньший)

Берег моря под стенами Трои, подножие дощатого коня.

Греческие полководцы совещаются: Менелай, Одиссей и Аякс Меньший шепчутся между собой, Агамемнон, задумавшись, стоит в стороне.

МЕНЕЛАЙ: Что ж, Одиссей, придумал ты неплохо!
мы победим, но не числом – уловкой!

ОДИССЕЙ: А что наградой будет мне? Корона?

МЕНЕЛАЙ: Нет, на нее уже охотник есть –
вот, Агамемнон!

 (Агамемнон смотрит на него, как бы не понимая, о чем речь)

МЕНЕЛАЙ: Ты венец Приама
 готов носить?

АГАМЕМНОН: Да, мне он будет впору.

ОДИССЕЙ: А мне тогда – сокровища Гекубы!

АЯКС МЕНЬШИЙ: Ну, если ты меня опередишь,
тогда – владей! Да только я проворней!

ОДИССЕЙ: Не будем ссориться из-за добычи.
Давайте бросим жребий?

МЕНЕЛАЙ: Хорошо.

АЯКС МЕНЬШИЙ: И я согласен.

ОДИССЕЙ: Агамемнон?

АГАМЕМНОН: Мерзок
Мне ваш дележ…

ОДИССЕЙ: Никак я не пойму:
с чего он накануне каждой битвы
не в настроении? Вот я – ликую
и предвкушаю россыпи сокровищ:
их скоро на Итаку увезет
наш доблестный победоносный флот!
 
АЯКС МЕНЬШИЙ: Довольно болтовни! Бросаем кости!

ОДИССЕЙ: Итак, сейчас мы делим побрякушки:
Корону забирает Агамемнон,
а нам… Давайте выберем число
от трех до восемнадцати. Аякс?!

АЯКС МЕНЬШИЙ: Три!

ОДИССЕЙ: Молодец! Как самый младший, цифру
ты выбрал меньшую. Ты, Менелай,
что загадаешь?

МЕНЕЛАЙ: Восемнадцать.

ОДИССЕЙ: Тоже
хороший выбор старшего из нас…
А я тогда поставлю на десятку:
мой возраст – золотая середина…
Ну…

Одиссей бросает три кости.

ОДИССЕЙ: Десять! – и сокровища мои!

МЕНЕЛАЙ: Счастливчик!

ОДИССЕЙ: Может быть, вам повезет
теперь, когда троянская казна
разыгрывается... Число?!

МЕНЕЛАЙ и АЯКС МЕНЬШИЙ (одновременно):
Десятка!

АЯКС МЕНЬШИЙ: Я раньше это слово произнес!
Нечестно!

ОДИССЕЙ: Ставит Менелай на десять.
Аякс, число!

АЯКС МЕНЬШИЙ: Ты сволочь, Одиссей!

ОДИССЕЙ: Что ты сказааал?!

АЯКС МЕНЬШИЙ: Семерка!

ОДИССЕЙ: Хорошо.
Тогда я выбираю восемнадцать.

Одиссей вновь бросает кости.

ОДИССЕЙ: Вот… Три шестерки – восемнадцать! Верно?
Ура! Казна досталась мне!

АЯКС МЕНЬШИЙ: Обман!
Обман!

МЕНЕЛАЙ: Я так и думал...

АЯКС МЕНЬШИЙ: А вот шиш!
Что я награблю, то моим и будет!…

АГАМЕМНОН (прерывает их разговор):
Довольно дурака валять! Пора
в коня нам забираться! Все готовы?

ОДИССЕЙ: Я флоту буду подавать сигнал
к атаке.

МЕНЕЛАЙ: Я проникну во дворец,
схвачу Приамa, заберу Елену.

АГАМЕМНОН: Я настежь распахну ворота Трои,
и наше войско в город запущу.

АЯКС МЕНЬШИЙ: А я готов потешиться на славу –
рубить, колоть налево и направо –
и, наконец, дорвусь до баб…

АГАМЕМНОН: Аякс,
не трогай женщин, старцев и детей!
Мы не разбойники! Ты понял, или…

АЯКС МЕНЬШИЙ: Пойми и ты: чтоб недруга сразить
наверняка, ты должен первым делом
заняться женами и дочерьми:
царицу и царевен обесчестить,
свое им впрыснуть семя! Как кобель,
пометить их потомство, чтобы впредь
их родословная была с изъяном!
Взмутить источник… Эх, сюда б Кассандру…
Вот я бы ей…

АГАМЕМНОН: Не трожь Кассандру, мразь!
Она моя! Понятно?!

АЯКС МЕНЬШИЙ: Агамемнон,
Ну что ты взъерепенился? Остынь!
Я пошутил…

АГАМЕМНОН: Довольно слов! Вперед!

 Агамемнон поднимается по лестнице в чрево деревянного коня. Все идут за ним.

АЯКС МЕНЬШИЙ (в сторону):
Посмотрим, Агамемнон, чья возьмет…


КАРТИНА ТРЕТЬЯ

(Кассандра, Приам, Менелай, Гекуба, Елена, Андромаха, Астианакс, Аякс Меньший, Афина, Агамемнон)

На площади перед дворцом и храмом Афины стоит деревянный конь.
Жители Трои празднуют победу: отовсюду раздаются застольные песни. Из нутра деревянного коня появляются Агамемнон, Менелай, Одиссей и Аякс Меньший с отрядом воинов. Агамемнон и его воины открывают ворота Трои. Греки устремляются в город. Кассандра бредет по улице, из последних сил взывая к людям.

КАССАНДРА: Послушайте меня, троянцы! Вскоре
в могилу превратится наша Троя!...
Убиты стражники и обезглавлен царь,
и кровью опьяненные вояки
передают друг другу, хохоча,
девиц невинных и младенцев слабых...
В пустых домах сквозит пустынный ветер –
сбывается пророчество мое...

Греческие воины нападают на спящих стражников и убивают их. Другие забрасывают дома троянцев горящими факелами. Взвиваются языки пламени, раздаются крики погибающих стражников, стариков, женщин, детей.

ПРИАМ: О, горе мне, слепцу! О, будь я проклят!
Кассандра! Как я мог тебе не верить!
Я, твой отец… троянский царь… без царства…
В пустых домах сквозит пустынный ветер –
и я тому причиной! (Менелаю) Менелай,
избавь меня от мук своим мечом!

МЕНЕЛАЙ: Изволь, готов тебе я услужить!

Менелай с одного удара под женский и детский плач отрубает голову Приаму.

ГЕКУБА: Убей теперь меня, ведь без Приама
мне этот свет не мил!

МЕНЕЛАЙ: Тебе другую,
придумал кару я: ты, старая карга,
живи и пресмыкайся!

ЕЛЕНА: Менелай,
так вот она – твоя отвага – женщин
ты не щадишь и немощных караешь!

МЕНЕЛАЙ: Елена?!

ЕЛЕНА: Я! А знаешь, Менелай,
Парис меня похитил, это правда,
но плен мне был приятней брачных уз,
в которых я томилась!

МЕНЕЛАЙ: Замолчи!
Я увезу тебя домой!

ЕЛЕНА: Мой дом –
сожженная, разграбленная Троя.
Мой муж – Парис. Париса больше нет.

МЕНЕЛАЙ (бьет ее кулаком в лицо):
Ах ты, паршивка!

ЕЛЕНА (поднимается, встает перед ним и, не вытирая крови, струящейся по лицу, продолжает):
Ты же мне – никто.
Не муж. И даже, более того,
ты не мужчина. Проклят будь вовек!
До сотого колена! Да сгниет
в тебе твое испорченное семя!

МЕНЕЛАЙ: Или нам даст испорченный приплод!
Ведь ты моя жена и будешь ею,
пока один из нас не околеет!
А до тех пор из лона твоего
я выбью, вырву память о Парисе!

ЕЛЕНА: Его я буду продолжать любить,
что б ты со мной ни делал…

МЕНЕЛАЙ (наносит ей сильный удар):
Сука! Шлюха!

Елена падает и лежит недвижно. Кассандра с распущенными волосами бродит неподалеку.

КАССАНДРА: Паденье Трои – лишь начало бед:
кровавая река иссякнет скоро,
и выжившие в бойне проклянут
свою судьбу: ни дома, ни родных…
Рабами будут мыкаться во тьме,
встречая смерть как благо. Андромаха...
Ей будет горше всех: оплакав мужа,
она лишится сына. И за что?
Спартанский царь, кровавый Менелай
без жалости убьет его, боясь,
что мальчик подрастет и отомстит
за смерть отца. И так теперь всегда:
за кровью – кровь... Убийцам не понять:
Меч – это истина святая. Но
живое время и его осилит…

Менелай хватает маленького Астианаксa и вздымает меч.

АНДРОМАХА: Не надо!!! Сына пощади, молю!

МЕНЕЛАЙ: Чтоб через двадцать лет принять удар
его секиры?

АНДРОМАХА: Заруби меня,
его не трогай!

МЕНЕЛАЙ (скабрезно ухмыляясь): Ха! Тебя рубить
мне ни к чему… Сгодишься и живьем!

КАССАНДРА: Но чем, скажи, младенец виноват?

АНДРОМАХА (падает на колени):
Оставь его в живых!

МЕНЕЛАЙ: Тому не быть!
Мне хочется достичь преклонных лет,
а потому ему пощады нет!

Менелай подбрасывает ребенка в воздух и на лету разрубает его пополам.
Андромаха испускает вопль и падает без чувств.

КАССАНДРА: Мясник! Злодей! Насильник! Душегуб!

МЕНЕЛАЙ: Кассандра, вот настал и твой черед!

ГЕКУБА: Беги скорей!

КАССАНДРА: Куда?!

ГЕКУБА: К Афине, в храм!
Ты, жрица, под ее защитой там!

Кассандра вбегает в храм Афины и прячется у подножия статуи богини.

АЯКС МЕНЬШИЙ (Менелаю):
Она укрылась в капище. За нею!

МЕНЕЛАЙ: Афина помогает нам в боях –
Я осквернить святыню не посмею.

АЯКС МЕНЬШИЙ: А мне плевать!

МЕНЕЛАЙ: Аякс, остановись!

АЯКС МЕНЬШИЙ: Не верю я в могущество богов
и перед выдумкой не трепещу!
Есть меч, есть кровь, и есть мужская плоть,
она распалена уже давно...

МЕНЕЛАЙ: А как же Агамемнон? Ты забыл –
Кассандру он берет себе!

АЯКС МЕНЬШИЙ: Возьмет –
после меня, проверенный товар!

Аякс Меньший входит в храм.

КАССАНДРА: Меня коснуться не посмеешь ты!

АЯКС МЕНЬШИЙ: Ты думаешь?

КАССАНДРА (кивает на статую Афины, с затаенной надеждой):
Она меня хранит!

АЯКС МЕНЬШИЙ: Так, значит, здесь ты неприкосновенна?
Ну что ж, святыню надо почитать…
А вне ее тебе несдобровать!

Аякс Меньший хватает Кассандру за волосы и тащит к выходу. Снаружи, у врат храма, срывает с нее одежду и набрасывается на нее. Статуя Афины отворачивается. Гекуба подбегает к статуе, обнимает ее колени.

ГЕКУБА: Афина, помоги своей служанке!
АФИНА: И дочери моих врагов? Увы,
я содрогаюсь от стыда и гнева.
До сей поры данайцев берегла я,
но завтра будет месть моя страшна.
Я разобью их корабли о скалы,
и море их в пучине поглотит.

ГЕКУБА: Афина! Что мне завтрашняя месть!
Спаси Кассандру! Здесь спаси, немедля!
Молю тебя, вмешайся, не молчи!

АФИНА (медленно, спокойно, ровно):
Гекуба, дочь твоя, Кассандра, знала,
что будет с вашим городом и с ней…
Перед лицом Судьбы мы, боги, тоже
бессильны, как и люди – уж поверь
Афине, я мудра и мне видней…

ГЕКУБА (поднимается и говорит с тоской, протестом и презрением):
Стыдись, Афина, я, царица Трои,
несчастная Гекуба, – не богиня,
судьбу угадывать мне не дано!
Живу вслепую, глупая старуха,
и вот теперь – прислужница, рабыня…
И все-таки душа моя честней,
чем твой рассудок!

Бросается с ножом на Аякса Меньшего, ранит его в плечо.

ГЕКУБА: Отпусти, подлец!

Аякс Меньший взвывает от боли, вскакивает и наносит удар Гекубе, та падает без чувств.

КАССАНДРА (Афине):И вам, кумирам, близится конец!

АФИНА: Да как ты смеешь, дерзкая девчонка?!

КАССАНДРА: Не лицемерь! Мне ведомы все тайны,
И даже то, о чем молчат, боясь,
богини: Ну, скажи: ведь вместе с Троей
и ты повержена, ведь есть предел
твоей жестокой власти… Эта вечность,
которую считала ты своей,
кончается! И космос – вместе с ней!

АФИНА (шипит):
Таких, как ты, – давила б всех подряд!

КАССАНДРА: Дави! Милее смерть, чем этот ад…
Афина, нас обеих ждет Судьба,
и даже ты, богиня, ей подвластна…
Ну что вы, боги, можете… Игрушки
в ее руках…

АФИНА (в смятении): Да где же Агамемнон?

СТРАЖНИК: Где Агамемнон! Пусть придет сюда!

Аякс Меньший вновь набрасывается на Кассандру. Появляется Агамемнон, приходит в неописуемую ярость.

АГАМЕМНОН: Как ты посмел, паскудник, пренебречь
запретом!

АЯКС МЕНЬШИЙ: Победителей не судят!

Агамемнон пронзает Аякса Меньшего мечом.

АГАМЕМНОН: Не судят, но карают! Полководцам
доподлинно известно, что победа
нередко предстает как полный крах…
(Кассандре): А ты не плачь, беру тебя в рабыни…

КАССАНДРА: Кассандре в рабстве не бывать!

АГАМЕМНОН: Не бойся.
Я не Аякс. Я дам тебе защиту:
тебя никто не тронет. Ты моя.

КАССАНДРА: Но почему...?

АГАМЕМНОН: Не спрашивай... Потом…

Агамемнон входит в храм Афины.

АГАМЕМНОН: Приказывай!

АФИНА: Останови злодейство!
Пусть греки убираются домой!

АГАМЕМНОН: Богиня, поздно! Все уже свершилось.
Повсюду разорение и смерть...



ДЕЙСТВИЕ V

КАРТИНА ПЕРВАЯ
(Гекуба, Кассандра и стражник)
Корабль Агамемнона, стоящий на якоре у берегов Пелопоннеса.
ГЕКУБА: Моя ты бедная! Прости, прости!

КАССАНДРА: За что?

ГЕКУБА: Когда бы мы хоть раз
прислушались к твоим словам о том,
какое зло таится за углом,
весь этот ужас нас бы миновал…

КАССАНДРА (обнимает ее и баюкает, как ребенка):
Ну, будет, будет... Или нет – поплачь,
прильни ко мне, излей свою печаль. 
Входит стражник.

СТРАЖНИК: Царь требует наложницу Кассандру
к себе в опочивальню!

КАССАНДРА: Слышишь, мама?

ГЕКУБА: Ах, лучше бы мне этого не слышать!

КАССАНДРА: Он «требует наложницу Кассандру!»...
Что с нами сталось, мама!..

ГЕКУБА: Как он смеет,
чужой властитель, требовать, чтоб ты,
царевна Трои, к своему позору
наложницей взошла к нему на ложе?!

КАССАНДРА: Нет, мама… Нашей Трои больше нет.
И я, Кассандра, больше не царевна...

ГЕКУБА: И я, Гекуба, больше не царица.

КАССАНДРА: И время наше на исходе. Словно
песком заносит нашу Трою...

СТРАЖНИК: Хватит
молоть впустую языком! Рабыня,
не заставляй царя томиться!

КАССАНДРА: Ты,
низкопоклонник, мелкая душонка,
ступай к царю, скажи ему: Кассандра
его приказы исполнять не станет!

СТРАЖНИК: Опомнись, девка!

КАССАНДРА: Отступи, холуй!
Кем помыкают, тот из нас и раб!

СТРАЖНИК (замахивается):
Вот я тебе!

КАССАНДРА (резко): Ударь, ударь, не бойся!
Меня мой господин на ложе ждет,
а не тебя! Что скажет всемогущий,
когда взойду к нему я вся в крови?!
А посему – пошел отсюда вон,
да передай царю, чтоб величал
меня «высочеством». И пусть попросит
нижайше, чтоб его я приняла.
Попросит здесь, не в логове своем!

СТРАЖНИК (раболепно):
Понятно, ваша милость! Передам!

Стражник низко кланяется и уходит.

ГЕКУБА: Ты так дерзка – боюсь я, твой язык
тебя погубит, доченька!

КАССАНДРА: Отнюдь,
теперь язык мой оценили все.
Да тот же Агамемнон - почему,
ты думаешь, зовет меня к себе?

ГЕКУБА: Чтоб расспросить, что ждет его?

КАССАНДРА: Угу.

ГЕКУБА: И что же будет с ним?

КАССАНДРА: Его убьет
жена его, царица Клитемнестра,
за то, что пала от его руки
их Ифигения: родную дочь
не пощадил! И вот грядет расплата:
как только он появится в Микенах -
лишится головы.

ГЕКУБА: За смерть ребенка!

КАССАНДРА: За гибель Трои!

ГЕКУБА: Поделом мерзавцу...
Но ты, невольница, – какой удел
судьба тебе готовит?

КАССАНДРА: Тот же самый.

ГЕКУБА (вскрикивает):Не может быть!

КАССАНДРА: Увы.

ГЕКУБА: Предупреди!
Спаси его!

КАССАНДРА: Не стану.

ГЕКУБА: Почему?!
Неужто правду от него ты скроешь?!

КАССАНДРА: С тех пор, как мне ясна моя судьба,
другим я предрекать ее не в силах.
Скажу убийце, что он будет жить
и счастливо, и долго…

ГЕКУБА: Лишь затем,
чтоб легче заманить его в ловушку?!
И вместе с ним попасть в нее?! За что?!

КАССАНДРА: Он негодяй. И этот круг порочный
нам надо разомкнуть. Ведь лучше смерть,
чем продолжение кошмара.

ГЕКУБА: Нет!
Не смей так говорить! Не ты ль сказала:
«Меч – это истина святая. Но
живое время и его осилит»…

Входит стражник.

СТРАЖНИК: Его величество царь Агамемнон!
Стражник и Гекуба удаляются.

КАРТИНА ВТОРАЯ

(Агамемнон и Кассандра)
Агамемнон подходит к Кассандре, у него в руке резной царский жезл.

АГАМЕМНОН: Поклон тебе, царевна!
КАССАНДРА: Здравствуй, царь!

АГАМЕМНОН: Имею честь спросить – как почивала?

КАССАНДРА: Неважно.

АГАМЕМНОН (в замешательстве):
В самом деле? Укачало,
наверное, пока сюда приплыли?

КАССАНДРА: Не море причинило сей недуг,
который суша излечить не в силах…

АГАМЕМНОН: А что ж тогда?

КАССАНДРА: Ты знаешь, «господин».
Моя болезнь – война. Война и Троя.

АГАМЕМНОН: Зачем ты «господином» называешь
меня?

КАССАНДРА: Ты так хотел.

АГАМЕМНОН: Ну, п;лно, будет...

КАССАНДРА: А как же называть тебя тогда?

АГАМЕМНОН: Да просто: Агамемнон.

КАССАНДРА: Этой плахе
сыскалось человеческое имя!
Как вымолвить его, не сняв с себя
оков пожизненного рабства? Как
играть словами, будто мне, царевне Трои,
ничуть не унизительна тюрьма?

АГАМЕМНОН: Ну хочешь, ваше золото к ногам
твоим я брошу?

КАССАНДРА: Чтобы я надела
браслеты убиенных? Лучше – цепи!
Они честнее. Это правда жизни.

АГАМЕМНОН: Да, это правда, но она ли в сердце
твоем живет?

КАССАНДРА: Не понимаю.

АГАМЕМНОН: Детка,
вопрос мой немудрен: руины Трои –
дымятся в нем – и только?

КАССАНДРА: Места в нем
немного – лишь для истины и горя.

АГАМЕМНОН: И больше никого оно не примет?

КАССАНДРА (с ядовитой усмешкой):
Уж не тебя ль?

АГАМЕМНОН: Меня…

КАССАНДРА: Рабыни, мы –
бобылки, одиночки. Что, не так?

АГАМЕМНОН: Кассандра, для меня ты не рабыня –
царевна, в сердце царствуешь моем.

КАССАНДРА: Все, что ты скажешь, будет лишь враньем!

АГАМЕМНОН: В словах моих неправды не найдешь!

КАССАНДРА: Лишь я не лгу. Все остальное – ложь!

АГАМЕМНОН: Мне больно, но, пожалуй, ты права:
В твоих устах правдивые слова.

КАССАНДРА: Троянцев убедить я не смогла...

АГАМЕМНОН: И оттого беда произошла.
Сбылось пророчество. Но я чужих ошибок
не повторю.

КАССАНДРА: Не зарекайся.

АГАМЕМНОН: Что?

КАССАНДРА: Оставим это. Мне теперь понятно,
чего ты хочешь от меня.

АГАМЕМНОН: Лишь правды.

КАССАНДРА: Не больше и не меньше? А оплата? –
Что дать готов за вещие слова ты?

АГАМЕМНОН: Ты можешь стать владычицей Микен…

КАССАНДРА: Делить тебя на пару с Клитемнестрой?

АГАМЕМНОН: На троне будешь ты, а не она!

КАССАНДРА: Избавь меня от участи такой!
Царевной потеряла я покой
и вряд ли обрету его царицей.

АГАМЕМНОН: Чем одарить тебя, моя отрада?
Проси что хочешь…

КАССАНДРА: Ничего не надо.
Царь, ты со мною терпелив – не бьешь
и не бранишь… ни в чем не ущемляешь…
Изволь – ты от меня свою судьбу
без всякой платы через миг узнаешь.

АГАМЕМНОН: И что же впереди? Погибель? Раны?

КАССАНДРА: Нет. Древним старцем ты сойдешь в могилу,
детьми и внуками оплакан…

АГАМЕМНОН: Странно.
А Клитемнестра?

КАССАНДРА: Уж давно простила,
с любовью ждет, когда ты к ней в Микены
прибудешь, и торопит мастеров,
чтоб в срок наткали пурпурных ковров
для подиума, на который ты
взойдешь победно.

АГАМЕМНОН: Уф, свалился груз
с души…Благодарю тебя, Кассандра!..
А как же ты? Что станется с тобой?

КАССАНДРА: Да все равно… Жива или мертва,
царевна ли, рабыня, что мне в том?
Я к власти и богатству не стремлюсь.

АГАМЕМНОН: Но мне не все равно! От рабских уз
тебя освобождаю я!

Агамемнон переламывает жезл и половину вручает Кассандре.

АГАМЕМНОН: Вот так:
сей преломленный жезл – твоей свободы знак!

КАССАНДРА (растерянно): Не собиралась торговать своим я даром...

АГАМЕМНОН: Само собой. Но если кто-нибудь,
на твой покой посмеет посягнуть –
дай знать ему: ты под моей охраной,
и пусть тогда пеняет на себя,
коли не вразумится…

КАССАНДРА (обескураженно): Царь, не знаю,
чем отплатить тебе за эту милость…

АГАМЕМНОН: Да что там… Погляди, уж ночь спустилась...
Я так устал, что, может быть, засну...

КАССАНДРА: Ты плохо спишь?

АГАМЕМНОН: Не спится мне совсем.

КАССАНДРА: Давно ль с тобой такое происходит? 

АГАМЕМНОН: Уж десять лет.

КАССАНДРА: С тех пор, как мы воюем?

АГАМЕМНОН: С тех пор, как Ифигению принес
я в жертву Артемиде. Как живая,
Стоит перед глазами. Тонкий стан,
густые кудри, черные глаза...
Глядит, смеется, невдомек бедняжке,
что палачом родной отец ей станет…
(рыдает.) Проклятье мне! Проклятье...

КАССАНДРА (растерянно): Агамемнон!

АГАМЕМНОН (просияв):Гляди-ка, имя назвала… Неужто
меня ты меньше ненавидишь?

КАССАНДРА: Я
не думала, что даже у тебя... (осекается.)

АГАМЕМНОН: Есть сердце? Это ты сказать хотела?

КАССАНДРА (сурово): …не думала, что могут и убийцы
оплакивать детей.

АГАМЕМНОН: Ты много знаешь
о топоре, о крови… Но рука,
поднявшая топор, чтоб кровь пролить …
Что знаешь ты о ней? Да, в первый раз
непросто было, колебался я –
избрать ли мне воителя стезю
или спасти родную дочь, отцом
ей быть... Все сладилось само собой:
один приказ – вослед ему потом
одно движение руки с мечом…
теперь привычное...

Агамемнона бьет крупная дрожь.

АГАМЕМНОН: Прости, Кассандра!

КАССАНДРА (злобно):За что тебя прощать, мой «господин»?!
За то, что убивал ты без разбору?!
Или за то, что предо мной раскис
и выплеснул все тайны, как помои?!

АГАМЕМНОН: За все, за что простить нельзя и поздно
прощать. Но, может, все ж поговоришь
со мною?

КАССАНДРА: Говорить?! С тобой? С убийцей?!

АГАМЕМНОН: Какая тьма вокруг. И гроздья звезд…
Блестят, такие чистые, такие
холодные! Я дочь свою убил
по их велению, я им тогда поверил!
Скажи мне хоть словечко, не молчи!

КАССАНДРА: О звездах?

АГАМЕМНОН: Да, о них. O тех, что я
гасил собственноручно. Звезды глаз
троянцев… или дочери моей…
О тусклом свете мертвого зрачка…
Пустая, неподвижная дыра…
Могила – небо, саван – облака…
О, если бы я мог разлиться в нем
эфиром, иль бесчувственным бревном
на землю пасть...

КАССАНДРА: Стыдись своих речей!
При мне – как смеешь! Моего отца
и братьев перебил ты без пощады,
в неволе мои сестры, мать и я…
Ты каешься? И хочешь от меня
добиться отпущения грехов?!

АГАМЕМНОН: Кассандра! Для меня ты – целый свет
в котором не бывал я десять лет.
Родных хочу припомнить я черты –
перед глазами возникаешь ты.
И женщины, которых силой брал,
обманывал, бросал и убивал,
ни жалости не зная, ни стыда, –
все, все с твоим лицом… Как наваждение…

КАССАНДРА: Прикончи заодно меня тогда…

АГАМЕМНОН: Постой… Когда убил я Ифигению,
мне все на свете стало нипочем –
я убивал и убивать привык:
будь предо мной девица, иль старик,
или дитя – орудовал мечом.
Я не считал погубленных людей:
Злодей однажды – навсегда злодей.
Навек!

КАССАНДРА: За что ж меня ты пощадил?
Не тронул… И свободу подарил…

АГАМЕМНОН: Раскаялся... Но, видно опоздал.

КАССАНДРА: Куда?

АГАМЕМНОН: Уже не стать мне человеком...

КАССАНДРА: Да можно ль быть людьми, когда Судьба
чинит препятствия к тому, играя нами?

АГАМЕМНОН: Но даже если завтрашний рассвет
мне уготовит смерть – да будет так!
Безропотно приму свой жребий я,
не буду извиваться, как змея,
не стану возносить мольбы и пол
перед богами целовать – пускай
услышат идолы: презренны те,
кто, забавляясь, немощным несет
страдания! И если будешь ты
со мной в минуту страшную, когда
мир пошатнется, храмы задрожат –
смогу я напоследок прошептать:
Кассандра, ты прекрасна…

КАССАНДРА: Я?!

АГАМЕМНОН: Прекрасна!

КАССАНДРА: Молчи!

АГАМЕМНОН: Прекрасна. Я, злодей, убийца,
давно твою увидел красоту.

КАССАНДРА: Не смей, ведь я не женщина, я – жрица,
не для любви я создана – для правды!

АГАМЕМНОН: Да что ты встрепенулась… Понимаю…
Боишься, что нарушу я обычай?
Закон мне не указ. Но принуждать
к любви тебя – зачем? Без принуждений
любовь ведь слаще… Ну? Не хочешь? Нет?

КАССАНДРА: Нет, не хочу.

АГАМЕМНОН: Что ж… Это твой ответ.

КАССАНДРА: Прощай! А можно мне забрать Гекубу?

АГАМЕМНОН: Бери. И уходите. Да не медли!

КАССАНДРА: Еще спрошу: а если бы Аякс
насильно взял другую – ты бы тоже
его убил?

АГАМЕМНОН (помолчав): Не знаю... Нет! Иди же!

Кассандра не двигается с места. Долго, долго молчат.

КАССАНДРА: На мне такая грязь… Смогу ль отмыться
от этого стыда. И от вины…

АГАМЕМНОН: Не надо причислять себя к блудницам!

КАССАНДРА: Ах, Агамемнон, где тебе понять…
Мужчина, победитель – ты не знаешь,
как корчится поруганное тело!
Распятое, разъятое – ничем
отверзшуюся бездну не закрыть,
лишь пустота в ней… (подавляя рыдания) Агамемнон, я
себя по черепочкам собираю
и не могу собрать… Сосуд разбит…

АГАМЕМНОН (потупился, не знает, что сказать):
Не плачь, Кассандра!

КАССАНДРА: Вот что я скажу:
всего больнее то, что виноватой
во всем считаюсь я – и в том, что тело
осквернено, и в том, что сломлен дух…
Ворожее, ведунье – мне ль не знать:
всегда винят не лиходея – жертву!
Она стыдом гонима и позором!
И как иное людям доказать,
когда средь них слывешь ты потаскухой...

АГАМЕМНОН: Кассандра, я не столь умен, как ты,
одно лишь знаю – несмотря на скверну,
ты для меня прекрасна и чиста…

Кассандра плачет. Агамемнон двумя руками бережно берет ее голову и склоняет ее на свое плечо.

АГАМЕМНОН: Поплачь, моя хорошая, поплачь…
Скорей пройдет…

Кассандра отстраняется, улыбаясь сквозь слезы.

 КАССАНДРА: Когда б мне кто сказал,
что буду я рыдать в твоих объятьях,
и что лишь ты меня услышишь… Ты…
Спасибо…

АГАМЕМНОН: Уходи теперь, Кассандра.
На волю.

КАССАНДРА (неожиданно нежно): Но скажи мне – почему…

АГАМЕМНОН: Что - почему?

КАССАНДРА: …меня ты отпускаешь?
С чего такая доброта?

АГАМЕМНОН: Сказать?
Я неотрывно за тобой следил
все десять лет, пока ты со стены
свои выкрикивала предсказанья,
что для троянцев были звук пустой.
Меня сначала сильно раздражали
твой ум, твоя отвага… А поняв,
что ты, как есть – в лохмотьях, в колтунах, –
всех чище в этом городе,  я злобой
к тебе исполнился еще сильней…
Но как-то раз тебя я не увидел
в урочный час – и стало бесприютно.
Я ждал, когда появишься ты вновь
и снова ринешься от дома к дому,
стучать в ворота, окна, двери… Нет.
Я ждал, когда займется новый день,
и увидав тебя, от счастья плакал,
и не страшился копий и мечей,
как будто от тебя мое везенье
зависело. Сказал себе я так:
«Удача есть, но только или - или,
в любви или в бою». И если ты
стояла на стене, я счастлив был,
и мы, данайцы, стен не штурмовали:
боялся я: а вдруг тебя убьют?
Но если не показывалась ты –
не находил себе, бывало, места,
и день таким бессмысленным казался...
Тогда-то я командовал: в атаку!
Кассандра, знаешь, если бы не ты –
давно бы пала Троя! Не Парис,
не Гектор – ты ее обороняла
надежней всех – своею красотой,
а вовсе не пророческою силой...

КАССАНДРА: Не надо, Агамемнон! Я урод!..

АГАМЕМНОН: Да кто сказал тебе такое?!

КАССАНДРА: Все!

АГАМЕМНОН: Послушай же, Кассандра, и меня!
Хоть ты всегда растрепана и боса,
тоща, в лохмотьях… – вижу я в тебе
отважную и гордую троянку,
не прятавшую правды от людей,
Ты – сила Трои, ты же – совесть Трои
 и – верь мне! – красота ее!

КАССАНДРА: К чему
вся эта лесть?

АГАМЕМНОН: Слова идут от сердца.

КАССАНДРА: От сердца? Но ведь мы с тобой враги?

АГАМЕМНОН: Пойми: я проклят, я погряз в крови,
но в жерле нескончаемой войны,
среди лишений, ужасов и мук
я встретил нечто высшее – тебя!
Твой лик, тревогой искаженный и
отчаяньем – все ж был прекрасен он
под солнцем и в сиянии луны,
и сердце говорило: посмотри –
все может быть иначе…

КАССАНДРА (шепотом, с затаенной болью): Если б знала!

АГАМЕМНОН: Так значит, твое сердце не вещало?

КАССАНДРА: Как это странно, дико: про других
я ведала – чем завершится бой,
кто, где, когда и от чего умрет…
Картин я много страшных повидала,
все чувствовала, кроме двух сердец –
ведь и в моей груди оно стучало,
слепое… Разминулись мы с тобой…

АГАМЕМНОН: Любимая, Судьба нам неподвластна.
Мне было суждено тебя любить,
тебе – не знать об этом... До поры,
когда мы оба опоздали.

КАССАНДРА: Нет!
Ты опоздать боялся, но успел.
Ты – человек! И мне настал черед
стать жещиной...

Обнимаются, цеуются. Медленно, нежно раздевают друг друга и ложатся в постель.


ДИАЛОГ ЛЮБВИ

АГАМЕМНОН: Иметь бы сотню рук, чтобы ласкать
тебя, когда ты подступаешь ближе
и простираешь кожи благодать
с востока плеч до запада лодыжек,
от северного к южному соску,
от снежной шеи и до зноя паха…
От пены тающих колен к виску
я пробегаю пальцами, со страхом
касаясь океанов и небес
твоей красы – перед ее обильем
я предстаю беспомощен и бес-
словесен: для ложбин и для извилин,
для пламенных укромных уголков
недостает мне вечных, бренных слов.

КАССАНДРА: Там, где бессильны руки сонных зорь,
на скомканной постели полутьмы,
страшась зари, плывущей с дальних гор, –
зари-разлучницы, – таимся мы.
Лежат разгоряченные тела
в притворном сне и двинуться не смеют.
Моя ладонь хранит следы тепла
и нежности твоей, уже немея
от звездной памяти ночных касаний.
Мгновенье – и тебя проглотит даль,
оставив отблески воспоминаний:
плечо… рука… Придется нам едва ль
так долго и так мало вместе быть.
Невольных слез не удержать, не скрыть.

* * *

АГАМЕМНОН: Что ты такое говоришь, Кассандра?
Я – не вдали, я рядом. Что за страх?

КАССАНДРА: Останься здесь, со мной, в моих руках
ты вне опасности…

АГАМЕМНОН: Моя глупышка!
Я от тебя отныне – ни на шаг.

КАССАНДРА: Клянешься Зевсом? Нет, богам не верю –
любовью нашей поклянись!

АГАМЕМНОН (смеется): Клянусь!
Ты так упряма - жуть... К чему сей пафос?

КАССАНДРА: Ты слов моих не слышишь! А ведь я
про жизнь и смерть тебе толкую.

АГАМЕМНОН (становится серьезным): Да?
Не ты ли смерть доселе презирала?

КАССАНДРА: С тех пор как стала я тебе женой,
я жить хочу, дышать твоей любовью
и временем, что нам отведено,
двоим, счастливым… Божество любви –
единственный и праведный кумир –
мне ниспослало счастье – это ты,
мой Агамемнон!

АГАМЕМНОН: Я, твой лютый враг.

КАССАНДРА: Ты, неприятель.

АГАМЕМНОН: Я, злодей.

КАССАНДРА: Преступник.
Но и такой ты мне всего дороже.
Да что с тобой?

АГАМЕМНОН (не сдерживая слез): Я плачу... стыд какой…

КАССАНДРА (обнимает его, уговаривает, как ребенка):
И ладно. И поплачь. Пока я здесь,
все будет так, как надо...

АГАМЕМНОН (смех сквозь слезы): Ну и ну…
теперь меня ты утешаешь.

КАССАНДРА: Вот!
Мужчины, вы хотите быть сильнее.
Друг друга. Нас. И думаете вы,
что это вам прекрасно удается.

АГАМЕМНОН: А разве нет?

КАССАНДРА: Совсем наоборот.
Тебя я не за силу полюбила –
за слабость мимолетную… за боль...
Быть может, в этом истинная сила.

АГАМЕМНОН: И все же: сила надобна порой.
Чтоб защитить любовь. И тут я, царь,
всевластен. Ты, любимая моя,
пережила немало. Но теперь –
я это обещаю наперед –
тебя не тронет грязная рука
солдата…

КАССАНДРА: Мне солдаты не страшны.

АГАМЕМНОН: Чего же ты боишься?

КАССАНДРА: Знаешь, я,
когда судьбу спросил ты, соврала…
Беда тебя почти подстерегла…


КАРТИНА ТРЕТЬЯ

(Стражник, Агамемнон и Кассандра)

Громкий стук в дверь.

СТРАЖНИК (через дверь):
Ваше величество!

АГАМЕМНОН: Кого там принесло
в сей миг блаженства?!

СТРАЖНИК: Это я, ваш стражник.

Стражник входит.

АГАМЕМНОН (гневно): Так это ты Кассандру оскорблял!

СТРАЖНИК (Агамемнону):Прошу великодушного прощенья…

АГАМЕМНОН: Ее проси!

КАССАНДРА (Агамемнону): Оставь его… Бывает…

СТРАЖНИК (Кассандре): Простите, государыня!

КАССАНДРА: Простила…

АГАМЕМНОН: Ну, так и быть… Сегодня славный день!..
И что тебе, негоднику, не спится?
Неужто дело срочное?!

СТРАЖНИК: Мой царь,
к вам прибыли посланники царицы.

АГАМЕМНОН: Послы от Клитемнестры?!

СТРАЖНИК: Да. Она
велела расстелить ковер багряный
от пристани до самого дворца.
А чтобы ваш триумф наглядней был,
каменотесам арку заказала
из мрамора, с высоким пьедесталом.
Вы на него взойдете, чтоб принять
в златой осыпке л;вровый венок…
Сама же во дворце вас будет ждать…

КАССАНДРА: Не соглашайся! Ждет тебя силок!

АГАМЕМНОН: Душа моя, Кассандра… Не пойму:
ты кто сейчас - пророчица? Иль просто
влюбленная ревнивица… Смешно!
Измены ты боишься понапрасну…

КАССАНДРА: Любовью одержима, я тебе
беду пророчу. Не ходи, останься!

АГАМЕМНОН: Ну, ладно, ты меня уговорила.
Схожу-ка поприветствовать послов…

КАССАНДРА: Не оставайся долго там!

АГАМЕМНОН: Вернусь
и снова обниму тебя. (Стражнику) А ты
смотрел чтоб в оба! Головой своей
мне отвечаешь за царицу. Понял?!

СТРАЖНИК: Как не понять, величество!

Агамемнон собирается уйти, Кассандра в последний момент задерживает его у дверей.

КАССАНДРА: И все же:
идти не соглашайся во дворец!

АГАМЕМНОН (смеясь передразнивает стражника):
Как не понять, величество!

Агамемнон уходит. Снаружи доносятся рукоплескания и восторженные возгласы толпы: «Да здравствует Агамемнон! – Агамемнон, покоритель Трои! – Агамемнон, ты победил в войне, так возобладай же и в мире!» и т.п.

СТРАЖНИК: Мне и в кошмаре не могло присниться,
что ты, Кассандра, так себя уронишь.

КАССАНДРА: Что ты сказал?! Да ты… Да как ты смеешь?!

СТРАЖНИК: Отвергла бога ты – и для чего?
Чтоб переспать со смертным! Что, не прав?

КАССАНДРА: Смотри, холоп, поплатишься ты мне
за дерзость. Вот вернется Агамемнон…

СТРАЖНИК: Твой Агамемнон больше не придет.

КАССАНДРА: Как – не придет?!..

СТРАЖНИК: Да что с тобой, Кассандра?
Такого прежде не бывало, чтобы
ты не могла предугадать беды…
Ну, хочешь знать, что будет? Агамемнон
смерть встретит, не добравшись до дворца,
сражен мечом под триумфальной аркой
своей погибели, ха-ха-ха-ха!..

КАССАНДРА: О, горе мне! Я прямо в лапы смерти
его послала в слепоте своей!

СТРАЖНИК: Любовь. Ее сияние слепит…
Кассандра, ты утратила свой дар
пророчества, когда, влекома страстью,
легла с ним…

КАССАНДРА (подбегает к окну): Агамемнон! Агамемнон!..

СТРАЖНИК: Ты опоздала! Твой избранник сердца
уже ступил на пурпурный ковер,
ведущий прямо к пьедесталу смерти,
и кровь его прольется через миг.
Багрянец крови на одре багряном…
Красиво, а?

КАССАНДРА: Чудовище… Ты кто?!

СТРАЖНИК: Не узнаешь, Кассандра? Пред тобой
отвергнутый любовник.

Стражник снимает шлем. Комната заполняется невыносимым сиянием. Перед Кассандрoй Аполлон.

КАССАНДРА: Аполлон!

АПОЛЛОН: Ага, узнала!  Солнце-Аполлон,
бог света, музыки, увеселений,
слывущий воплощеньем красоты,
гармонии...

КАССАНДРА: Ты пакостный божок
насилия, и крови, и вражды,
коварства и страданий! Наконец
я поняла, какое из имен
тебе подходит больше, Аполлон…
Ты Волчий Аполлон! Ты волк! Ты волк!..

Аполлон, разгневанный, рычит и воет, как волк.

АПОЛЛОН: Да, я великий Волчий Аполлон!
Натура волчья, ум  и сердце волка!
Ночная суть космического света!
Смертельный вихрь вселенского порока!
А ты… Кто ты? Куда твой делся ум?
Покинута провидческим талантом,
нет… не покинута – его сожрали
гиены похоти… Твой плотский зов
тебе важней призвания… Волчица!
Ты спарилась с пигмеем, неужели
не дашь и Аполлону? Нет, шалишь,
сучонка, уж тобой я овладею!

КАССАНДРА: Не буду я твоей! Ни в этот час,
ни через сто веков! Ни на Земле,
ни в космосе… Забыл, ничтожный бог,
что ждет меня секира Клитемнестры?!

АПОЛЛОН: Ты не под ней, распутница, умрешь,
а подо мной - от жезла моего!

КАССАНДРА: Не хорохорься, Волчий Аполлон…
Мне даже ты не волен помешать,
когда предрешено мне смерть принять
с любимым вместе… Плоть твоя слаба,
чтоб уступила ей сама Судьба …

АПОЛЛОН: Непостижимо… Я, бессмертный бог,
не всемогущ перед лицом Судьбы…
Что ж… Ты, Кассандра, вышла из борьбы
с победой… Смерть, вступив с тобой в союз,
тебя от поругания спасла…

КАССАНДРА (ехидно): Да, Аполлон, такие вот дела…

АПОЛЛОН (воет): О небо, до чего же мир жесток:
когда сердец людских властитель, бог,
не каждым сердцем может овладеть…

КАССАНДРА: Хвала тебе, неумолимый Рок,
ты спас меня... Вот близится минута,
та, долгожданная, когда с доски
мое сотрется имя… Легкий «взмах
чуть влажной ветошки»… И я уже не тут.   
Ни боли, ни печали – за чертой
осталось все. А впереди она –
моя любовь… Мой выбор. Мой итог.

Кассандра бежит за Агамемноном.

КАССАНДРА: Эй, Агамемнон! Подожди! Постой!
Любовь моя, иду я за тобой!..

Молния разрезает небо с такой силой, словно солнечный меч рассекает землю. Еще одна вспышка.

КОНЕЦ