***

Всё-таки это так хорошо - зима и весна. Ты почему-то очень любишь такие непонятные, запутанные отношения погоды, когда вроде и тепло, а нет, снег, такой милый и приятный снег ещё лежит. Ты очень любишь холод, зиму, чтобы мурашки, чтобы до дрожи, чтобы даже челюсти – и те пустились в пляс. Будь твоя воля, ты бы вообще оставался где-нибудь на Антарктиде, был бы властителем безумных пингвинов и мишек, а как же. Но всё же намного лучше, когда это так и остаётся мечтой, ведь приятно сидеть и планировать, как всё будет, всё наверняка будет, только не сейчас, а значит – почти никогда. И это радует, очень радует, ну ведь наскучит быстро, тебе вообще всё быстро наскучивает, так что теперь поделать? Нельзя так, но как иначе. Вот идёшь сейчас по улице, а вокруг столько людей – ну просто убиться веником, ну что им всем дома не сидится? И ведь холодно, но нет, спешат куда-то, и ты тоже спешишь, повинуясь этому быстрому, слепому мановению толпы. Ты находишься прямо посередине, у пульса, который явно отдаётся бешеным стуком в голове. В этот стук слились все звуки: и рокот машин, и смех людей, и шаги, постукивания, дребезжания. О боги, кажется, тебя это скоро начнёт сильно раздражать, ну нельзя так, чтобы сразу и всё навалилось на тебя, такого бедного и несчастного. Ну да, ну да, бедного, а как же. А кто сейчас идёт, улыбается и напевает какую-то позитивную песенку, от которой хочется плясать? Ты поднимаешь глаза к небу, смотря на облака, на белизну, на серость и – на солнце, ослепительное солнце, но жутко холодное. Вот почему оно даже и не собирается так же улыбнуться, прогреть твои кости? Дурацкое светило. Нет бы уступить просьбам – ведь не один такой, - но вредничает, гадина какая. Наказать бы его, но как? Просто показать язык – это слишком мало для тебя, но ты всё равно это делаешь, да ещё и кулаком грозишь, так его, пусть хотя бы посовестится.
А где ты? Самое время отвлечься от небес, к которым так приучила тебя сестра. Да-да, именно приучила, по-другому ты бы и не смог назвать, это же так звучит – приучила. О боги. Как кота. Кутаться в куртку и смотреть вверх, задрав голову до невозможности, ловя губами снежинки, ветер и капли дождя. Правда, когда специально – оно совсем не хочет попадать к тебе в плен, хотя так хочется утолить этим жажду. Осталось только выяснить, какую именно, а там уж дело за малым, всё сделаем, всё напишем. Тебе кажется всё сейчас безумно простым, стоит только протянуть руку, потрогать – и всё сразу понятно. Но жутко холодно, ты не решаешься вытащить руки из сладостного плена карманов куртки, в которую, видимо, ты закутался по самые уши, по самые пятки. Ну холодно же, думаешь это, смакуешь. Ну холодно же. И вправду, холодно, нужно укрыться, нужно спрятаться. А ещё лучше – с пользой провести время, а может и без неё, тут уж как получится, главное, чтобы провести. Ты всё-таки вытаскиваешь руку и подносишь к уху часы, которые ещё круглые и на цепочке, они на самом деле прекрасно тикают, отсчитывая секунды, но стрелок у них нет. И это самые правильные, самые щадящие часы – ну какие уж лучше могут быть? И сразу веришь, что у тебя пару вечностей в запасе, а может – и больше, это как повезёт. Но.
Но нужно найти место, где провести ближайшую, и обязательно что-нибудь случится. Ты останавливаешься, оглядываешься по сторонам. Как всё запутанно то! Нет, тебе совершенно нельзя идти, задумавшись, недаром твой главный страх и мания – где-нибудь так идти и потеряться. И интересно, и жутко, и вообще не пойми что. А сейчас ты совершенно не знаешь, где ты. Всё-таки Англия в такую пору какая-то хмурая, мрачная, да и этот город тоже. Был бы дождь, ливень – другое дело, тогда действительно хорошо, а так ничего не понятно. Но это же тебе нравится, да? Хотя.. Одно тебе понятно – где-то рядом, а точнее справа по курсу, буквально в четырёх шагах от тебя, библиотека. И ты стоишь прямо перед окном. О боги, и как ты не заметил? Обычно ведь так и тянет на такие места, прямо оторвать невозможно. Вот и сейчас прямо прилипаешь к стеклу, разглядывая отсюда, снаружи, эти полки, эти книги, эти столы, это тепло, что внутри. Оно, тепло, кажется сейчас таким явным и ощутимым, что достаточно только протянуть руку и потрогать его, а что, действительно достаточно. Ты улыбаешься и, наконец, замечаешь, что по ту сторону кто-то сидит, ты даже не замечаешь, кто именно это был и есть, так стушевался, да побыстрее отвернулся и отошёл. Ну да, как всегда заинтересовал вопрос, как это выглядит со стороны – наверняка очень глупо, не каждый же раз подходят какие-то дундуки к стёклам и смотрят не пойми куда, да ещё и как-то дурацки улыбаются. О боги, глупец.
Но всё же ты заходишь туда, в тепло, да быстро стягиваешь с себя надоевшую куртку. Не любишь кутаться в сто одёжек, которые ещё и все без застёжек, жутко не любишь. Ну а что теперь делать? Приходится. Зато ты опять улыбаешься, ведь после холода и ветра тёплый воздух такой ощутимый, хоть ложкой ешь. И бьёт по щекам, а ты стоишь и улыбаешься, щурясь, как довольный-довольный воробей. А интересно, воробьи умеют так, или ты такое большое исключение? Наверняка, всё наверняка. Ты смотришь на это книжное царство, странно, хоть ты и любишь книги – но в библиотеки ходишь очень редко, катастрофа какая-то. И опять обещаешь себе это исправить. Двигаясь между этих рядов, ты по-настоящему в это веришь. А уж завидя сестру – садишься рядом, обыденно. Как будто вы уже вечно тут сидите, а ты так, за кофе отошёл, который жутко ненавидишь. Но это же так звучит – отойти за кофе, век бы так и делал, просто отходил и всё. А так хорошо сразу и тепло, смотришь, улыбаешься, но виду пытаешься не показать, что рад её видеть, всё должно получиться так, чтобы и она поверила – ты здесь уже давно, просто вот только сейчас решился показаться.