Сердце сильно правдой

Каждое утро в этом большом селении со всех дворов сгонялись коровы и козы, и большим стадом гнались  на луг перед лесом.
Пастухами были сами же жители, так исстари повелось, от каждого двора один пастух.
Село было большое и за лето раза по два только и приходилось  каждой семье «дежурить».  Обычно это были деды да подростки.
А тут в один год, дед, Савелич, предложил себя на все лето в пастухи – все и обрадовались. Летом в хозяйстве каждые руки на счету.
А у Савелича, рука была на войне изуродована, он как мог в хозяйстве то пособлял, да в это лето видно решил, что тут он больше подсобит соседям, а свои справятся, в доме мужики подросли, без него дело спорее будет.
С Савеличем, увязывалась  детвора, к лесу на пруд, а еще они любили слушать его истории да байки. Что было во времена иные, чем жили их деды да бабы, когда их еще на свете не было. Так незаметно время к закату и катилось, уже стадо домой гнать надо.

Иногда детей было много, как горох рассыпятся перед лесом, то ли за стадом смотреть, то ли за ними, чтоб в лес далеко не ходили.
Нет-нет, да каждое лето, в лесу этом кто-нибудь да пропадал, дурная молва о лесе ходила, да детей разве ж этим  испугаешь, только привлечешь.
 А иногда Савелич и один куковал со скотиной.  В иные дни детей с собой на прополку брали, приучали потихоньку к труду. А когда дети  и сами находили себе другое занятие, как слушать байки старика. Летом у детворы своих дел много.
В такие дни Савелич крутил одну за другой самокрутки, дымил да смотрел куда-то вдаль, время от времени обходя стадо.

Чаще других с ним была соседская девочка. То тихая и молчаливая, а то мальчишек в баловстве переплюнет.  Больше других любила слушать его истории. Вот и сегодня, пока стадо по дворам собирал Савелич, только ее, с котомочкой и прутиком, у околицы и встретил.
- Ну что ж, милая, пойдем, сегодня будем рассказывать особые истории.
- А какие такие особые?
- А есть у меня особые истории, для таких особо любопытствующих, - улыбнулся в бороду дед.

Она притихла, загадочно улыбаясь и опустив глаза, старалась не отставать от Савелича, но иногда от нетерпения, когда Савелич подгонял обратно в стадо отвлекшуюся козу, бежала вприпрыжку вперед, будто история сама по себе ждала ее там.

- Ну рассказывай уже! – выпалила девочка, как только они уселись в тени. Солнце обещало быть в этот день жарким, и они расположились  сразу на окраине леса.
- Ух какая нетерпеливая, - усмехнулся дед. И замолчал.

Но так он замолкал всегда, когда начинал свои особые истории. Именно этого молчания девочка всегда и ждала, она закрывала глаза вместе с Савеличем  и когда он начинал неспешный свой рассказ, не открывала, пока снова не наступало молчание.



- Есть истории которые случаются со всеми странниками.
Кто бы и куда бы ни шел.
И неважно какую дорогу выбирает.
Дорога  всегда одна и та  же, как ни кажется иначе.
И в определенном месте этой дороги, кто бы ни шел, случается  всегда одно и тоже.
Но хоть и случается с каждым, и может быть эту историю и знают, когда идут,
а все все равно, как морок, будто и не знал.
Только потом очнешься – поймешь, а поздно, все уже случилось.

Так вот. Это была самая первая история, с которой все и начало повторятся.

В пути всякое случается, и путники то ко всему привычные,
с бандитами-ворогами встретиться, на ночлег попроситься, или под открытым небом ночевать, под дождем и солнцем, все это для путника обычная жизнь.
Он знает куда он идет, и знает откуда вышел, и что крыша ему – небо, а земля – мягкая постель.
И все мы ходим, даже если остаемся в доме, под Богом.
И на все воля Божья.
Особо для странника.
А у  тех которые давно идут много ворогов на пути.
Один из них забвение.

Вот и наш герой так давно вышел из дому, что и забыл,
откуда он, и куда идет, и зачем идет.
Каждый раз проходя большие города, увлеченный огнями, желал остаться,
да вдруг тоска начинала его томить, и он уходил в ночь.
И опять шел неизвестно куда.
И жить не жил и умирать не умирал … усталость смертная.

И вот Бог решил ему помочь.
Послал ему жизнь и смерть в образе двух девушек.
Что выберет, то и будет.
А девушки на первый взгляд были похожи.
Потому что та, которая смерть – всегда отражала ту,  которая жизнь.
А лица их скрывало завеса.
Как ни старался разглядеть лицо каждой из них – ничего не удавалось.
Если Та, которая жизнь, начинала танцевать – Та, которая смерть каждое движение повторяла и пуще первой старалась.
И если танец Той, которая жизнь – надо было видеть сердцем, (она и не могла по-другому танцевать),
то на танец Той, которая смерть, достаточно было смотреть глазами.
Если Та, которая жизнь начинала тихонько петь(пусть сердце услышит песню) –
Та, которая смерть, громче повторяла за первой слова и переливалась цветисто.
Надолго задумался странник, сердцем он будто бы слышал жизнь, а глазами смотрел на смерть.
И протянул он руку к Той, которая смерть.
А Та, которая жизнь, ударилась оземь, превратилась в невиданную птицу и улетела.
Разжал руку странник – а в руке у него - камень.

- Ой! – открыла глаза девочка. - Как же так!
-Ну что поделать, таков его выбор.
- И он теперь умрет?
- Почему? Он уже был больше мертв, чем жив,
он просто нашел в себе место откуда теперь идти.
он и не мог выбрать Ту, которая жизнь,
его рука бы превратила ее тоже в камень.
Этот камень у него в сердце.
А в пути самое главное живое сердце.
Все целиком, без остатка. Только оно слышит Бога…


Я знаю, что было дальше, - закрывая глаза и улыбаясь сказала девочка,
- Положил камень путник на дорогу и пошел в ту сторону куда улетела птица.
Он вспомнил, куда шёл?..
- Может быть… может быть. Все может быть…
Но это уже другая история.
- А там, где остался лежать камень, теперь с каждым случалась такая история, да? – девочка хитро приоткрыла один глаз.
- Да. У всего есть начало, а мы потом только повторяем.
Меняются лица, а по сути то все одно остается…