Михалков

               

Учил нас видный и холёный режиссёр
Патриотизму как–то раз по телеку,
Ему б в свой фильм вложить такой напор –
Всех «Оскаров» забрал бы тот в Америке.

Хоть вина попивает он французские
И топчет мир заморскими дорогами,
Но, учит нас, что Бог в союзе с русскими,
Они с душой, а остальные с рогами.

Не знаю уж, одет ли в иноземное,
А может, у Юдашкина и Зайцева,
Но, лечит он здоровье драгоценное,
Конечно, заграничными лекарствами.

И всякая там техника–хреновина,
Чем дом набит – то Запад, а не Азия,
Конечно, это, в общем, пустяковина,
Так, штрих к портрету, мелкая оказия.
               
И горячится загорелый уникум –
Предвзято к русским, Запад мол, относится –
То прокатили с  «Оскаром»   «Цирульника»,
То в Солт-Лейк-Сити все на наших косятся.

Ребята наши, дескать, так стараются,
А судьи подлые на них накинулись,
К моче и крови, суки, придираются,
Из–за чего мы с первых мест подвинулись.

Мол, кровь берут на пробы не пробирками,
А ведрами, да прямо перед стартами,
Спортсменов наших подлыми придирками
Изводят хуже, чем вином и картами.

Когда–то помогала нам Америка
И унижала мелкими подачками –
Летели переводы с того берега
И помощь продовольственная пачками.

Всё кончилось и со скупыми янками
Нет дел у нас, мы бедные, но гордые,
Вот погодите, как завяжем с пьянками,
Мы разберёмся с этими милордами.

Всё некогда, а то пора бы выключить
Ударом в челюсть подлую Америку,
Обматерить, коль ничего не выклянчить,
Просвечивает тут через истерику.

А в чём духовность наша – в разгуляево,
Мол, всё пропьём, но Русь опять отстроится,
В том, что у нас в глазах пожаров зарево,
В том, что дела у нас опять не спорятся.

В том, что других до дрожи ненавидим мы,
Обидчивы и бьёмся что в истерике –
Мы умные, но не везёт нам, видимо,
А им, скотам, везёт в своей Америке.

Бодливой коровёнке Бог не дал рогов,
Но, всё равно боднуть она пытается,
И учит, учит мир окрестный Михалков,
А кажется, что с миром он бодается.