Заключительная сказка про Буратино

Промчались вереницей годы,
Наш Буратино возмужал
И может не поверит кто то,
Он дворянин и генерал.
Теперь он больше не полено,
Не из Италии чурбан,
Его именье в устье Сены,
В местечке Сен-Жермен- Тузан.
Такие вот метаморфозы
Нам преподносит часто жизнь.
Кому шипы, кому то розы,
Итак, продолжим сказки нить.
Он не хотел юнцом учиться,
Всё приключения искал.
И как то так могло случиться,
Он на войну одну попал.
Примкнул к французам добровольно,
И вскоре встал в солдатский строй.
Начальство было им довольно,
Храбрец то этот рядовой.
И оказалось это дело,
Как будто для него дано,
Он воевал отважно, смело,
И там заметили его.
Он быстро в войнах рос по службе,
Себя в походах не жалел,
А что солдату ещё нужно,
Вот так к вершине и взлетел.
Сражался за Наполеона,
В гусарском, конном полку.
И генеральские погоны,
Сам император дал ему.
Да, человек он деревянный,
Но как боец не устрашим,
А этот фактор в войне главный,
Чтоб получить по службе чин.
Порой глядишь, что солдафоны,
Тупы, как гулкое бревно,
А обступают чьи то троны,
И править нами им дано.
О, эти горе-командиры.
Зачем таким вообще война?
Умеют лишь носить мундиры,
И больше толку ни хрена.
Умеют только младших строить,
И без конца их муштровать.
Но им нельзя никак позволить,
В бою войсками управлять.
Там лишь истерики и крики,
Расстрелы, казни без суда,
Одни придворные интриги
И подковёрная борьба.
Попав когда на поле боя,
Трусливо на него глядят.
И очень часто там порою,
Кладут бессмысленно солдат.
Для них солдат – «пушечное мясо»,
И он обязан умирать.
И им бывало в четверть часа,
Весь полк в бою пришлось терять.
Что ж в тактике не понимают,
Стратегию не признают,
Военной хитрости не знают
И сами в бой не идут.
Но наш герой был не таков,
И к власти вовсе не стремился.
Он презирал тех дураков,
Берёг гусар, полком гордился.
Неустрашимый сам рубака,
Сомнений, трусости не знал.
Под сенью Бонапарта стяга,
Он всю Европу прошагал.
С Наполеоном был в России,
Был ранен под Бородино,
Ему и титул там вручили,
Стал с той поры – де Буратино.
Из тех краёв привёз Матрёшку,
Теперь она его жена.
Плодят детишек по немножку,
В семье их лад и тишина.
Сегодня он уже не молод,
Свой срок армейский отслужил,
Изрублен весь и исколот,
Осколок нос укоротил.
Живёт в имении затворник,
Но в блеске пышных эполет,
В отставке генерал-полковник,
Выходит изредка всё ж в свет.
И генерал де Буратино
Всегда почётный в свете гость.
Завидев блеск его мундира,
И золотую его трость,
Склоняют голову в поклоне,
Маркизы, графы и князья.
А он на их придворном фоне,
Как капитан без корабля.
Ему привычней пушек залпы,
Гусар в атаке лихой строй,
Те переходы через Альпы,
Где отличился наш герой.
Ему так скучен франтов строй,
Он от поклонов их устал,
Скорей вернуться бы домой,
Покинув этот нудный бал.
Он не в своей здесь тарелке,
Как пытка здесь порой бывать,
Всё крутит часовые стрелки,
И думает бы, как сбежать.
И он склоняется к жене:
«Матрёша, едем ка домой»,
И вновь они наедине,
В своей усадьбе родовой.
И здесь так тихо и спокойно,
Никто не может помешать.
И по аллеям так привольно,
Ходить-бродить и вспоминать.
Он вспоминал детства затеи,
Как он жениться всё хотел.
Жизнь сделала его мудрее,
В далёком прошлом то пострел.
Он улыбался виновато:
«Какой же был тогда глупец.
Мне бы учиться было надо,
А я мечтал всё под венец.
Влюбился в куклу из фарфора.
Да, как же звали то её?
Не помню. Но тот день позора,
Я не забыл, вот ё-моё.
Да, был болван, чурбан ходячий,
Теперь и стыдно вспоминать.
Остался бы такой пропащий,
Коль не пришлось мне воевать.
Война мой университет,
И школа жизни то что надо.
Блеск генеральских эполет,
Мне в жизни главная награда.
Я много видел, много знаю,
За свой короткий жизни век.
И в славе жизнь я доживаю,
Как настоящий человек».
Любит генерал в своём саду,
Так побродить, повспоминать.
Кружатся лебеди в пруду,
А он всё рвётся в бой опять.
И он по старчески тоскует,
По тем ушедшим временам
И что то на холсте рисует.
Один в саду по вечерам.
Стал настоящий домосед,
Его не тянет никуда,
Также подтянут, только сед
И так идут его года.
Сидят с Матрёной порой зимней,
И греют русский самовар.
И мы прощаемся здесь с ними
И говорим: «Au revoir».