Серёжки полый коробок...

Серёжки полый коробок,
ковчег цветенья тополиного,
как выносить ты, малый, смог
пучков ворсистых связку длинную,
со счётом долгой жизни лет
количеством голов сравнимую?

На совки "Сплюшки" силуэт
и на сверчка похож твой образ,
и на перо той авторучки,
что помнит старый школьный глобус,
и на зерно, что умирает
во имя многократной жизни,
и с наконечником стрелы
тебя сравню я без натяжек,
с пирогой лёгкой у излучин
американских, где бродяжил
я вместе с Купером когда-то...

Ты выглядишь ковшом на тризне
по снегу, что гребли лопатой, -
он у ствола, тебя взлелеявшего,
слезами - умиранья мглы -
питая корни, долго плакал...

Ты умираешь, облетая, -
красивый, крытый вешним лаком,
коричневато-желтоватый,
зеленоватый с белым краем
на шелушащемся боку,
сравнимый с птицей, насекомым,
с запавшим в сердце отчим домом,
с желанием продлить строку,
что пухом полетит по свету...

О чём ещё мечтать поэту,
согревшему душою Лету -
всю память, что была - жалеющему?

Лети, лети, лети по ветру,
мой, в космос вышедший апрель,
мой свиток вести правды Лета
Господнего, что здесь - не где-то -
плодит соцветия вестей,
в которых - сердца колыбель,
горстей Великой Пустоты
неубывающие взмахи
для Вод Живых функциональные,
над прахом сорванные страхи,
расцвет несущие кресты
шатров воскресных в поколениях -
во всём нетленной красоты,
подаренной Творцом, черты
узнаешь ты в миг откровения,
мой современник - в мыслях друг -
бессмертие цветёт вокруг,
щедра воздушная купель,
Неопалимой Купины
в серёжке тополя свирель -
танцует синь под верный лад
нот, упраздняющих распад,
и славит Бога птичья трель,
что и в метель
хранит мелодию весны,
являя стынью раненной гортанью -
небес страстного срока акварель
и воскрешает в близких к умиранию -
Вселенной всей младенческие сны,
что в воздухе парят
весенней ранью
и Господа
за жизнь благодарят
пропахшим почками
смолистыми
пречистым
воздухом,
медовыми листочками,
серёжками, что по ветру летят
над глиной
гимном
лебединым...