В клиническом саду. Врубелю М. А

Чуть слышное шуршанье шин далёкого
                стремительного
                экипажа…
Полуслова ветвей… И рядом, внятно – пенье птиц:
и посвистом скворца, и россыпью синиц.
и странный голос-скрип, как нарочитой блажью!..

И тёплый ветер в разноликих, помню кронах,
                и застоявшийся
                в груди
клубком колючим перекати-поля.
Так что же я теперь? Ещё живая тень. Увы, не более.
И рядом Рубикон, который поневоле придётся перейти…

На том уж берегу, на холмах нив неведомых
душа вне тела сможет отдохнуть?
Не нужен поводырь… всё без помехи путь,
навстречу лучшее, что знал земным, и то,
                что не изведано…

И щебет…Как и здесь? С рассветом изначален:
«Жив, жив!»* Галдёж до сумерек… Прокорм совы…
А моего певца слыхали ль вы?
"Певца моей любви, певца моей печали"?

Малиновое горло… Но в анфиладах дней всё гам
                и пересуд
толпы и снобов… Дни интриги множат,
а компромисс – постыден, невозможен…
О, нет, уж лучше пусть меня без требы унесут…

…Опять тот скрип. И чей-то мерный шаг
увы, земной… Полуслова ветвей дорожки глушит
                гравий.
На сколько же ещё я здесь оставлен
на непреклонной шпильке бабочкой
                присушенной,
                приколотою
                второпях?



* «Воробьи чирикают мне – «Чуть жив, чуть жив!».
Шутливая реплика М.А.Врубеля. Последнее лето жизни.
Из воспоминаний А.А.Врубель.