Обреченность? Берите выше. Нежеланье мириться с ми

«…Поезда не идут в твой город.
В кассах не скупают билеты.
Я ловлю надежду за ворот,
И надежда не знает, где ты.

Я ищу тебя в каждом взгляде:
Одержимы молитвы к Богу.
Ради счастья и просто – ради –
Не молчи. Укажи дорогу.

Ты мне нужен,  герой романа,
Гражданин не моей эпохи…», –
Так просила немая Анна,
Задыхаясь на каждом вздохе.

Анне было – две пули в сердце:
Между ребер одна и выше…
Анна выла с упорством Герца.
Только кто мог ее услышать?

Нынче все заложило уши –
Что ни горе – то под прицелом.
Нынче души, такие души
Переломаны грязным телом.

Нынче Анна. Такая Анна!
В собеседниках – только стены,
Жадно съеденные романы
От Сент-Луиса и до Вены.

Обреченность? Берите выше.
Нежеланье мириться с миром.
Анна топала через крыши,
Будто не было их. Кумиром

Избрала себе идеала –
Соскребала неумело между
Строк черты его. И не знала
Где теперь соскрести надежду.

«Ты, конечно же, существуешь, -
Заклинала безбожно Анна, -
Ты, быть может, меня ревнуешь.
В пелене своего тумана

Затаился морским прибоем,
Ждешь и, Господи, не дождешься.
Я приеду к тебе зимним воем.
Я решила, ты остаешься

В моем сердце моим сердечным,
Сероглазым…» Немая Анна
Задавалась насущно-вечным
На краю самого дивана.

Ей, конечно же, измениться:
Не в таком появилась веке.
Ей бы только не утопиться
В этом сказочном человеке.

Он не то, чтобы существует,
Но дотошные магистрали,
Ветру, с юга который дует,
Поклялись, что его видали.

Анна этого не узнает.
Только что ей чужая правда,
Когда в сердце мечтой сгорает,
Скачет россыпями гепарда

Его образ? «Сейчас, быть может,
Он заходит в чьи-то двери…
Не остави нас, правый Боже.
Милосердный, суди по вере»