Судьба пенсионера в России

     "Раб тоже может быть героем,
     Но всё ж останется рабом".
                Юрий Нестеренко

Не знав свободы, не хотели
её в обширнейшей тюрьме:
запустят – в космос полетели,
опустят – плавали в дерьме.
Своих желаний не имея,
в сердцах эмоции давя,
перечить «партии» не смея,
подчас душою не кривя,
в коммуну шли они, как стадо
идёт в загон, – по Ильичу, –
приняв  на веру, что «так надо»,
похоронив своё «хочу».

Как шрамом, мечены зарубкой,
что, мол, у Родины в долгу,
потрафить властолюбцу с трубкой
спешили в ливень и в пургу.
Сменив военную отвагу
на кротость духа в мирный час,
платили дань собой ГУЛАГу,
бывало, выжить изловчась.

Потом тянулись годы длинно,
пошли вожди не так грозны,
но, по привычке, по старинной,
они по-прежнему «должны».
И застоялась сверхдержава,
и обесценен тот «пустяк»,
что свой сверхстатус содержала
на их «долги», на их костях.

Смирив разнузданную властность,
вожди ввели в раздумий пик
самоубийственную гласность
и завели страну в тупик...
Пришло к концу существованье
великой некогда страны,
и альтруисты-могикане
уж не должны – и не нужны.
Теперь в цене «крутое» племя,
что подлежит иной судьбе.
Вступила Русь в такое время,
когда должны одним себе...

Горят к себе любовью пылкой
и осушают свой стакан,
не чуя дружбы за бутылкой,
спасавшей души могикан...

14 октября - 4 ноября 2001 г.