эпитафия Prime Star

Шла сегодня по Маросейке и видела, как они разбирают Prime Star. 

Тот самый единственный на свете лубянковский Prime Star, бесславно закрывшийся еще около полугода назад, на моих глазах лишался последнего: красно-белой вывески, оконных рам, стекол с лейблами.

Разлитое ранее в двух залах забегаловки, мое одиночество мирно и в определенном смысле счастливо жило там вплоть до октября 2010-го, когда то ли по вине подкравшегося банкротства, то ли благодаря высокой конкуренции за лакомую торговую площадь в деловом центре города, в общем, так или иначе, но - заведение было закрыло. Тогда, промозглой дождливой осенью, все эти пропахшие тоской напевы на одного, пульсирующие внутренние монологи, не рассчитанные на публику (да, да, представьте, дороги formspring`овские анонимусы, и у меня не все напоказ!..), все разъедающие изнутри загоны оказались заперты в полутемном осиротелом кафе. Каждый раз, когда я проходила мимо, мне оставалось только криво усмехнуться и постараться найти какой-то знак судьбы, ободряющий жест, многозначительный намёк в том, что моё одиночество изолировали таким грубым топографическим методом, фактически, отрезали от меня, как гильотиной, навсегда опустив позади стеклянных дверей Prime Star`а защитные жалюзи.

Теперь же, когда забегаловка не в коме, не мертва, а с потрохами уничтожена, стерта с асфальтовой плоти цветистой Маросейки, я гадаю - куда денется моё сокровище? 
Мысли, тени сомнений, планы, так и не разгаданные загадки близких, над которых я билась, сминая пластиковые стаканчики из-под американо, надежды, чертовы логические построения, инсценировки, прожекты и мечтания - всё это - куда?
Потускнеет, потеряв краски, и уйдет в сырую землю, как дурной сон или случайное воспоминание, не оставив во мне никакой дыры, только легкое сожаление о несбывшемся?
Или же растворится в московском воздухе, растечется по району Китай-города так, что однажды кто-нибудь из студентов, спешащих в историчку, вдруг подхватит мою тоску на манер легкой простуды, и будет долго, долго ворочаться в постели майской, не понимая, что за странное чужое чувство свернулось у него под ребром?

Прощай, Prime Star.
Ты был целой эпохой для меня, и дико мне оттого, что незнакомые люди в робах, разбирающие твою вывеску, так недвусмысленно намекают: прошлого - нет, и тебя прошлой - тоже нет.