Вы только посмотрите! Это наша власть!

               
                Ко “Дню защиты
                Свободы слова и собрания” –
                31-ого числа.
                Не каждый месяц!

                “….Ой, Вань! Умру от акробатиков…..!”

А скоро 31-ое число!
Прошу на представление.
Не в цирк, не на симфонию -
На светопреставление.
В кино!
Оно, на Триумфальной площади,
Что рядом с монументиком,
Поэту-горлопану, Володе Маяковскому,
Стоящему давно!
Ну, т.е. – Мне!

И как хозяин площади,
Без тени, без смущения.
Без всякой экзальтации,
Держась приличий рамочных,
Без выражений матерных, 
Я дядям демократикам,
Всем этим попугаям-акробатикам –
Медведевым,
И Путиным,
И холуям Собяниным,               
                Скажу!
                “Какой позор!”

И при царе, при батюшке, нас тоже били палкою.
Нагайкой по лицу.
И в кровь.
Тогда еще урядники, в фуражечках нарядненьких,
При длинной острой сабельке,
В лампасах, сапогах.
И все на лошадях.

Чем кончились гуляния народные – вы знаете, умом болезные!
Тогда бояре думные, дворяне все при галстучках и сюртуках,
Сам недалекий царь-батюшка – остались на бобах!
И даже без голов.

И крикнут мне милиции начальники,
По рупору огромному, по матюгальнику:-
           “Отсель, мы их погоним палкою, которые мешаются. Орут.
            Шумят,поют, сморкаются. Не так себя ведут.
            Давай накостыляем им по почкам, по зубам.
            И эти патриотики паршивые.
            Они осточертели всем, 
            Ты согласись, поэт!

            И мы при исполнении, повязаны присягою.
            И все нам нипочем!
            С высокой колоколенки плюем мы на закон!

А если и пожалуетесь, ну, там кому-нибудь.
Нас оправдает  вскорости – родной шемякин суд.
А вам еще на радостях,
Судья, который в мантии, приляпает 15 суточек,
На жесткой, узкой лавочке и в камере с бандитами вонючими сидеть!”

За все за эти годики, что здесь стою на площади,
Осточертело сверху мне
На эти безобразия смотреть.

             Вот потому, любезные, вам, господам начальникам,
             И градоначальникам, что без стыда, без совести;
             И тем, кто мышкой прячется
             За стенами высокими в Кремле.
             Как будто ни причем!

Скажу  я твердо – “Нет!”
И плюну вам в лицо!

А если вдруг прицепятся за эти оскорбления,
Орлы, ребята ражие и все при исполнении,
В огромных шлемах, с палкою.
И со щитом – ОМОН!
             Скажу я им отчетливо:- "Давно поэт я бронзовый,
                и к палке не чувствительный.
                Меня не трогайте. Я вам не по зубам!”

И из своих порток-карманчиков, и вместо серпа с молотом,
Я выну пистолет!
И успокою всех вас безобразников.

А если – Нет!
Я слезу с пьедестальчика,
И ночью, огородами, а кое-где ползком.
Я с Триумфальной площади
Уйду на Трафальгарскую.
Пешком!
В Великую Британию. В Лондо'н!

На троне и в парламенте, давно сидит там бабушка -
Под 90 лет.
В брильянтах, при венце.
Не бьют там протестующих.
Не волокут по камушкам.
Не садят в мрачный Тауэр,
И не ломают косточек.
Не бьют по мордасам!

Там нету конституции, а есть одна презумпция.
And GO On!
Свободы там поделены между богатым с бедными.
И все напополам.

На капитанском мостике
Стоят там за штурвальчиком,
Рулят не стеньки-разины, и не крутые братики,
Вдруг ставшие едиными,
С емельками кремлевскими.

                А правит там – Закон!
                Да, там цивилизация.
                В России – безобразия.
                Не видно им конца!