Отражение...

Какой я есть – и так известно,
мне лишней славы ни к чему,
но в отражениях бесчестно
другое взору моему.
Зелёной негой глаз усталых
глядит бесстыжий сибарит,
где тлен вопросов запоздалых
придавлен прелестью харит.
Надбровных дуг размер тяжёлый,
предвестник гибельных страстей,
чей общий пафос невесёлый,
как абажур для фонарей.
Изгибы рта, ассиметрично,
трагикомедией грешны,
в них как-то всё категорично,
и битвы прошлые видны.
А нос хозяином воззрился,
ноздрями крупными на мир,
как пушка к брустверу склонился,
на залп во вражеский ранжир.
И словно маленькие крылья
над челюстями, у висков,
два уха в грусти, от бессилья
меня поднять до облаков,
и серебро моё седое
закрасить золотом весны,
как будто сгинуло былое,
и мы в весну обречены.
Но челюсть сразу приземляет
ушей мечтательный порыв,
ведь эта челюсть понимает
суровый жизненный призыв.
Так мне являет зеркалами
совсем иную ипостась –
портрет, захватанный руками,
где ночь со светом ужилась.