Шесть лет и девять месяцев. Рассказ

Привычными движениями Таня пеленала малыша и ласково разговаривала с ним, улыбаясь. Закончив уборку и уже стоя в дверях, тетя Зина не удержалась и спросила: «Ну, когда же своего родишь, Танюша?». В ответ Таня нарочито весело улыбнулась и, положив новорожденного в кроватку, пропела, выбегая из палаты: «Успею еще, теть Зин, какие мои годы!»

Закрыв дверь сестринской на ключ, девушка села на диванчик. Оставшись наедине со своими мыслями, Таня уже не улыбалась. Она рассматривала цветы, подаренные счастливой родильницей, выписанной вчера. «Моя одногодка, а уже двоих родила…», – подумала Таня и слезы навернулись на глаза.
В мыслях проносились счастливые моменты, связанные с мужем. Их брак длился шесть лет, хотя кажется, что знали они друг друга вечность – ведь они были одноклассниками.
Таня любила Игоря всем сердцем. Из любви к мужу она старалась использовать любую возможность, чтобы обследоваться у самых лучших врачей, находила силы выполнять все рекомендации специалистов, ежегодно отдыхала в Саки. Все было безрезультатно. Она продолжила бы бороться за мечту родить ребенка любимому, если бы не свекровь.
В последнее время разговоры на тему ребенка участились: то ли мать Игоря боялась, что единственный сын останется без детей, то ли сама стремилась поскорее стать бабушкой. Но одно совершенно точно – она была уверена, что все дело в Танином слабом здоровье, хотя врачи не находили никаких отклонений от нормы. По мнению любящей мамы из этого шестилетнего порочного круга был только один выход – развод и создание Игорем новой семьи, о чем она говорила сыну почти ежедневно.
Жить в одной квартире со свекровью для Тани становилось все более невыносимо с каждым днем. Напряженная атмосфера, когда расслабиться можно было только в отсутствии матери Игоря, чувство собственной ущербности, безвыходности и культивируемого свекровью чувства вины доводили Таню иногда до самых печальных мыслей, как сейчас. Сидя в сестринской, думая об одном и том же в десятый раз, Таня приняла решение отпустить Игоря. Другого выхода она уже не видела.
Вернувшись домой, еще в прихожей она услышала голос свекрови сквозь металлические звуки посуды и по характерной интонации поняла, что тема разговора все та же…
Татьяна потрепала за ухом повизгивавшего от безграничной радости «наконец-то дождался!», лаявшего Кузьму и вошла в кухню.
Твердым голосом она сообщила о своем решении. Свекровь застыла с кастрюлей в руках, Игорь, не отрывая взгляда от тарелки, молчал. Только Кузьма продолжал кружиться вокруг ног хозяйки, вставал во весь рост на своих задних коротеньких ножках, чтобы как-нибудь дотянуться и лизнуть Танино лицо.
В тот же вечер Татьяна решила собрать вещи и вернуться к родителям. Вещи были собраны быстро, ключ оставлен на тумбочке в прихожей, дверь захлопнута. Кузьма, не понимая, почему хозяйка не взяла его с собой на прогулку, скулил за дверью, когда Таня спускалась по лестнице. Голос любимого пса Таня слышала до тех пор, пока не перешла на другую сторону улицы, а потом слезы оглушили ее, и Таня не слышала уже ничего.
После этого разговора Игорь не виделся с женой. Было несколько коротких телефонных звонков от него, для того, чтобы узнать, не нужно ли передать ей что-нибудь из вещей. Таня избегала встреч с Игорем, так как боялась, что, увидев его, сломается, изменит решение и, как говорила свекровь, «сделает его несчастным из-за своей прихоти». Поэтому она отвечала Игорю по телефону неизменное: что ей ничего не нужно, самое необходимое она взяла в тот вечер, а после развода заберет остальные вещи, и с нежностью и дрожью в голосе спрашивала только о собаке.
Мягким теплым комочком Кузьма попал в Танины руки, когда ему был один месяц от роду, с тех пор они не расставались. Щенка Тане подарила одна благодарная родильница, через пару недель после своей выписки. Женщина имела такое увлечение – разведение такс на продажу.
В послеродовой период Таня очень помогала ей, уделяла много времени, так как у этой пациентки были первые поздние, а потому сложные, роды. В одном откровенном разговоре с ней Таня поделилась своей мечтой иметь ребенка. На что собеседница ответила, что несколько лет так же безрезультатно пыталась забеременеть, пока не переключилась на собак, и высказала предположение, что Тане это тоже может помочь… Кузьму забраковали для продажи, так как он был самым слабым из помета и мельче, чем необходимо по параметрам породы. Так Кузьма попал к Тане с Игорем.
Таня безумно скучала по Кузьме, своему «малышу», как она иногда называла его, несмотря на то, что ему было уже четыре года. Несоизмеримо больше она скучала, конечно, по мужу. Татьяна не верила во все происходящее, в абсурдность ситуации, но была непреклонна и упрямо следовала своему решению.
Встретились они с Игорем только в здании суда в назначенное время. Когда на заседании по их делу Таню спросили, почему она решила расторгнуть брак, девушка, опустив предательски заблестевшие от слез глаза, ответила то же, что писала в заявлении: «Не сошлись характерами». Игорь молчал.
После того как все закончилось, Игорь предложил Тане выпить кофе в их любимом ресторанчике рядом с домом. В тот вечер они почему-то много смеялись, вспоминая разные моменты их общей, теперь уже прошлой, жизни…
– А помнишь, как сработала блокировка двери, когда ты закрыла Кузьму в заведенной машине? – с улыбкой спросил Игорь.
– Да, а ты был в командировке на другом краю страны, и мне пришлось срывать отца с празднования дня рождения его начальника, чтобы вскрыть дверь машины и освободить Кузьму, – подхватывала Таня.
– Представляю: машина заведена, обалдевший Кузьма в машине и моя Таня с одним телефоном в руках, – умиляясь, смотрел на нее Игорь.
– Кузьма в начале спокойно сидел  в салоне и смотрел на меня через стекло, наклоняя голову то в одну, то в другую сторону, будто пытаясь понять о чем я думаю, – поясняла Таня, – а мыслей-то и не было никаких – я была в ступоре. Минут через 15 малыш начал беспокоиться, а через полчаса носился по салону взад и вперед, метался как обезумевший, только уши и хвост мелькали.
– Кузьма весь в меня – не люблю замкнутое пространство, – шутил Игорь.
– Если бы Кузьма не ошалел в конец, увидев моего отца с клещами в руках (наверное он подумал, что пришел ветеринар) и не начал просто «летать» по салону как спущенный воздушный шарик, то не надавил бы случайно на кнопку стеклоподъемника, и папе пришлось бы взламывать дверь. Как он не изодрал обивку – до сих пор не пойму.
– Если бы изодрал, имел бы дело со мной, – почти серьезно сказал Игорь, но наткнувшись на наигранно встревоженный взгляд Тани, добавил улыбаясь, – шучу, Танюш, - и еле сдержался, чтобы не поцеловать ее...
…Проснувшись утром, Таня почувствовала приятную тяжесть руки мужа, которую не смогла бы забыть ни через два месяца, ни через два года, никогда. Как же ей не хватало рук Игоря, его сонного сопения рядом. Как же не хватало утренних звуков скребущегося, поскуливающего Кузьмы «пустите же меня к себе, пустите..!».
Открыв глаза, Таня вспомнила вчерашний вечер во всех деталях, ее бросило в жар от мысли о неожиданности поворота судьбы, и она каким-то десятым чувством вдруг ощутила, что начинается новая, ошеломительно новая, жизнь.
Через девять месяцев Таня родила близнецов. Тетя Зина между делом забегала к Танюше в палату и каждый раз, глядя на старательно сосущих молоко, иногда не успевающих дышать, мальчишек, улыбалась и приговаривала: «Кто долго ждет – тому Бог двойню дает!».