Lily! Instead Of A Letter

Air`s corroded by smoke of mine. 
The room`s just 
a chapter from Kruchenikh`s “Hades”. 
Recall: 
beyond this window 
at first time 
I am ecstatic by stroking your hands.
Today you are sitting,
with heart in the iron. 
One more day 
and you`ll drive
me out may be reviled. 
My tremble broken hand for a long time won`t   
climb into sleeve in the anteroom`s twilight.
I`ll run out, 
throw my body into the street. 
Savage, 
I`ll go insane, 
flogged with despair anyhow. 
It should not happen. Don't! 
My dearest, 
I`m begging, sweet: 
lets part right here and now. 
Nevertheless 
love of mine is 
an oppressive weight as 
it would hangs on you 
wherever you run out. 
Just let me sob out all bitterness
of pained complaints in my last shout. 
If draught ox is exhausted by toil so 
it goes off 
and sprawls about in cold waters, done. 
Except the love of you 
I 
need no Sea though 
there`s no your love respite and even begged by weeping one.
If tired elephant wants having rest so 
it lies down into fired sand, regal enough. 
Except the love of you 
I 
need no Sun though
I don`t know yet where and with whom you are. 
If a poet is so worn out by her 
he 
would exchange his love for money, barter her for fame, 
but I 
have got no joy from any ring 
except the ringing sound of your beloved and precious name. 
And I won`t rush from stairs, 
won`t poison myself too. 
I couldn`t pull a trigger over temple. 
Though over me 
except your staring look 
no one knife blade has power for example.
Tomorrow you`d forget 
about I`ve crowned you, 
about I`ve scorched with love to you my blooming soul. 
And flapped carnival of bustling days so soon
will tatter pages of my books at all...
If dry leaves of my words, I wonder,   
will compel you to make a stop and 
take abrupt breath. 

Let me 
just stretch the last tenderness under 
your outgoing step.

* * *

"Лиличка!"

Вместо письма

Дым табачный воздух выел.
Комната -
глава в крученыховском аде.
Вспомни -
за этим окном
впервые
руки твои, исступленный, гладил.
Сегодня сидишь вот,
сердце в железе.
День еще -
выгонишь,
можешь быть, изругав.
В мутной передней долго не влезет
сломанная дрожью рука в рукав.
Выбегу,
тело в улицу брошу я.
Дикий,
обезумлюсь,
отчаяньем иссечась.
Не надо этого,
дорогая,
хорошая,
дай простимся сейчас.
Все равно
любовь моя -
тяжкая гиря ведь -
висит на тебе,
куда ни бежала б.
Дай в последнем крике выреветь
горечь обиженных жалоб.
Если быка трудом уморят -
он уйдет,
разляжется в холодных водах.
Кроме любви твоей,
мне
нету моря,
а у любви твоей и плачем не вымолишь отдых.
Захочет покоя уставший слон -
царственный ляжет в опожаренном песке.
Кроме любви твоей,
мне
нету солнца,
а я и не знаю, где ты и с кем.
Если б так поэта измучила,
он
любимую на деньги б и славу выменял,
а мне
ни один не радостен звон,
кроме звона твоего любимого имени.
И в пролет не брошусь,
и не выпью яда,
и курок не смогу над виском нажать.
Надо мною,
кроме твоего взгляда,
не властно лезвие ни одного ножа.
Завтра забудешь,
что тебя короновал,
что душу цветущую любовью выжег,
и суетных дней взметенный карнавал
растреплет страницы моих книжек...
Слов моих сухие листья ли
заставят остановиться,
жадно дыша?

Дай хоть
последней нежностью выстелить
твой уходящий шаг.

(Владимир Маяковский)