В беспредельности

Безмятежность оправданья,
словно грусть на дне веков –
однозвучное преданье
с горьким вымыслом оков,
не сковавших, но, однако,
крепко спутавших меня.
Я опять вернулся в драку
под прикрытием огня
из всех видов униженья,
из подвохов и интриг.
То ли плакать в день рожденья,
то ли прыгать, словно миг,
мельтешить на фоне дружбы
у развёрнутых знамён,
отражаясь в синей луже
неизменности времён.
По наитию открытий
продираться сквозь метель
и к разбитому корыту
притащить весны капель
одиночества на взлёте
в перепадах на заре
с лёгкой дырочкой в заплоте
без лучей, но в сентябре
отстоявшейся тревоги
перед склоном и за ним,
над кострами, где треноги
установлены для зим
в переплете заозёрном
из лучей стальных речей
в Мире нежности огромной,
и проворный где ручей
рассекает бездорожье,
унося пространство лжи.
Разве в жизни всё возможно?
Невозможно, увяжи
с неизменностью страданий
на осеннем ветерке.
Принимая всё за данность,
приближаясь по строке
к незаученному месту,
к неозвученной мечте,
где скрывается не местность,
а желанье на кресте
у осиновой колоды
за подгнившей тишиной,
вышла что давно из моды
в беспредельности степной.