Просветами небесными седые старцы...

Просветами небесными седые старцы,
тополя раздвинув
к окну прильнули...

Томление
глубоких сумерек -
как будто умер я -
апрельским вечером с пейзажем
зимним...

Лишь днём по сини океана воздушного поймём -
живём не в феврале, не в марте даже -
четыре дня, как следующий месяц на дворе...

Ну, что вы там, светила вышнего протуберанцы,
как иностранцы?! -

Опорожняйте свои ранцы,
дарите - не сжигающим,
но зимний холод прогоняющим
теплом! -

Вы слышите?! -

Из рук всё валится - нет настроения
ну, никакого -
сиё об этом то
стихотворение.

Скорей бы лето -
заживём,
коль доживём.

Исчезли бороды
просветов-старцев за окном
и скифами в остроконечных шапках
пирамидальные крадутся тополя
на уходящих в землю искрёвлённо-мощных лапах -
под ночным покровом,
к "прилавкам" Алатау -
милым
городом...

Мерещится, что и меня в какой-то мере
(каждому - по вере)
огромной силой
наделила,
жажде воли
научившая земля,
что встал я станом
тополиным
над былинным
Казахстаном,
вне могилы.

И как цыгане в песне у Высоцкого о вольной доле
пели -
пою под горным бризом
с кровных
мне ущелий,
перевалов,
пиков, "цирков" и карнизов
неровных:

ля-ля-ля-ля-ля-ля
ля-ля-ля-ля...

Так от апреля
и до февраля -
на все края:

ля-ля-ля-ля-ля-ля,
ля-ля-ля-ля.

А что до марта -
передышка -
вечного рожденья,
выпадает карта...