Сирень. ч. 4

4.

Я не намертво к раме прикована,
я оставлена здесь. Добровольно
возвращаться снова и снова
и щемящее-тоскливо, и радостно-больно
на дорожки встреч-расставаний
на пути бесконечном желанья.

Подорожник, сомнений не зная,
стопу босу-ноженьку гладит.
А у пульса виска – кисть литая,
разомлевшая в солнце за день,
источает истому лета,
невзначай заплутавшего где-то

Я, – двойник мой, – в рамы пределах:
взгляд – с повинной, движения пальцев
обречённо, бесстрастно, не смело
вместе с сердцем, волнуясь, печалятся…
Так беспомощно? Всё в прошедшем
утвердиться – незачем, нечем?
…Страсти тело покинули. Время
тело сдвинуло в смутные дали,
истончив в паутину бремя
и угрюмой и светлой печалей.
А остался – вот, холст живописный…
на вчера, на сегодня. И присно…

Я ли в счёт? Отпылало, обуглилось…
Но костёр разгорается заново:
жгут соцветья тлеюще, углями,
на сиреневой плате туманной,
сотворенные долями малыми
здесь, тобою, мастер безжалостный…






Иллюстрация: Врубель М.А. "Сирень", 1900.
Холст, масло
Москва, Государственная Третьяковская галерея.