На проклятой горе

Мы вчера еще, кажется, были пьяны,
Не боясь неприступных вершин вороных,
Ледникового гребня, отвесной скалы
И того, что мы так безнадежно малы.

Но сегодня, а может неделю назад
Все пошло против нас, все пошло невпопад:
Первый в пропасть сорвался, еще двух ребят
У отметки «Три двести» сгубил камнепад.

Мы решили бороться, идти до конца,
Глядя смерти в глаза, не теряя лица,
Но старухе подвластны и ветер и снег,
Заперла нас лавина в палатке навек.

Нам хватило горелки на суп и на чай,
Мой товарищ молчит, погружённый в печаль.
Я пытаюсь шутить, чтобы он не уснул,
Но нет смысла ждать помощи в снежном плену.

Я представил свой дом на Великой земле,
За прохладой лесов теплый ветер с полей.
Все, что я не ценил и навек потерял,
Ту жар-птицу – любовь, чей полет прерван зря.

Вспоминаю январский трескучий мороз,
И спасенье от зноя под тенью берез,
Ледоход по весне, листопад в сентябре,
Но бессмертна зима на проклятой горе.