Атлантида

1.0.
Амстердам
тот же Питер,
только каналы уже,
здесь и там,
от пола до перекрытий
с русской речью чуть хуже,
но, без лести,
там столько же
этажей и саженей,
сколько летом на Невском,
а значит, мы вместе,
на месте -
а это веско.
Бродим по улицам,
улыбаемся встречным лицам,
а они нам -
так приятно,
так принято -
и не только там,
на самом краю Европы,
где над Амстелом стоит Дам -
вся Голландия и все Нидерланды
рады своим и своим гостям -
dank u wel, страна кофешопов
и застеклённых дам.

2.1.
Была ли шапочка красная
страстною?
Был ли волк с ней груб?
Не буду строить напраслину
и про бабушкин старый сруб –
Шарль Перро
брал в руки перо
не для того,
но
остановимся на цвете,
а именно Redlight District
в стране, которую поднял ветер,
как уши собаки поднимает инстинкт.
Red –
это бред,
light
отрицать
нельзя – он там есть,
и не мало:
не счесть
по всему кварталу
ламп, дарящих свет
неонов и галогенов,
а вот красного практически нет.
Каналы, мостовые, над ними стены
невысоких старинных домов,
между водой и камнем
топчут улицы тысячи ног;
их хозяевам не до снов,
какая-то мелочь тянет
шагнуть за порог,
прыг-скок –
и за кошелёк:
вопрос к нему,
кому
гнать €вру,
за что и почему?

2.2.
Белоснежка объелась яблок
и упала в стеклянный гроб -
наклоняя головы на бок,
с губ собрали немало проб:
дышала, живая,
да всё бревном лежала.
Сапоги скрежетали,
впивались шпор жала
в бока коней
и уезжали
толпы принцев,
и рыцарей
явившихся к ней -
этот сюжет уважали
сказочники всякие,
но особенно он был мил
у Вильгельма и брата его Якоба,
которые Гримм.
Но в Голландии поняли всё иначе:
Белоснежки у них не спят,
не работают в гномьих прачечных -
все в стеклянных гробах стоят,
улыбаются, шутят, кривляются,
поворачиваются и так, и так -
от заката к рассвету тянется
к ним
вереница ночных гуляк,
и каждый common
is on the knees,
а она ему «come on»,
и пальчиком манит,
как магнит -
а когда-нибудь видели вы
металлические брёвна?
Есенина там не обидела бы
ни одна их Матрёна.

3.0.
Днём хорошо тоже.

3.1.
Их улицы похожи на кожу,
что змея сбросила, линяя:
чешуёй брусчатка уложена,
и ноги в землю её вминают.
Ног много:
в центре чужого города,
где стоит тот самый Дам,
лишь по Амстелу утки и лебеди гордые,
а по берегам
и тут, и там
рослые
взрослые
в возрасте
с проворством мальчишек
от велосипедов отпрыгивают
в мерцании фотовспышек.
Ой, sorry. Goede dag, am I right?

3.2.
Крыши намного ближе,
они ниже
и нет споров о том,
чья круче и выше -
это же дом,
жить в нём
и ночью, и днём –
какая разница,
что там сверху?
Смех смехом,
а у некоторых улица
и не за окнами, а за бортом:
живут люди в яхтах, шнявах, швертбортах,
плавучих домах, баржах –
и ещё как живут, стыдно даже:
земли в Нидерландах мало,
но вся при деле –
у нас беспредельно много,
и вся в пробелах.

4.0.
Их стража -
мельницы, что лопастями вращают
на дамбах над каждым
каналом или рекой,
ничего общего не имеют
ни с пшеницею, ни с мукой:
они воду мелют,
отгрызают у моря землю дна,
превращая омуты в мели,
а потом – в луга.

4.1.
Платон, не подавая виду,
взял и выдумал Атлантиду -
идеальное государство -
описал богатства её и власти,
а когда ученики спросили,
где же она тогда,
он, собрав все силы,
привел аргументы:
она утонула, да.
Прошли года,
а лучше ответа нету,
особенно когда
дело касается судна или суда.
Не знаю, как Платон
отнёсся бы к Нидерландам,
что нашёл бы в них он -
но жители их - атланты,
уж очень похожий их дом.
И хоть миф этот
был придуман давно
и в другой точке планеты,
я абсолютно уверен в одном:
Атлантида никогда не тонула,
хоть и была земля её под водой
до тех пор,
пока дамбы не столкнули
своим напором
морской прибой.

4.2.
Март, а на нас
небо крошит свой пенопласт,
и, как в солнечной Антарктиде,
всё так же режут глаза ветер и снег,
а в далёкой, дождливой ещё Атлантиде
цветут нарциссы в мареве нег,
улицы пахнут не пылью,
не бензином и гарью,
а свежей водой, иногда рыбой
в предрассветном зареве,
кондитерскими, травой -
и той, и другой -
в общем, запах совсем иной.
Здесь хочется просто ходить.
И быть.

5.0.
Голландия, Нидерланды –
не один Амстердам
там,
не к нему
одному
люди стекаться рады,
не туда уходят ресурсы
со всей страны;
она - как кисть винограда:
городов много и все равны.

5.1.
Лейден по карте немного ниже;
тихие улочки, как в Париже,
булыжные мостовые, мельница, лодочки,
готические шпили, витрины, полочки,
велосипеды, домики, черепица,
разноцветные добрые, счастливые лица,
сорок минут пешком – весь город,
не привиделось ли? Был повод:
позади Амстердам и его кофешопы,
которых, если честно, до…
в общем, на всю Европу,
как во Франции бордо.

5.2.
Что же такое coffeeshop?
По названию - место,
куда люди ходят
попить кофе чтоб;
хорошо
было бы, если
писали бы на входе,
как до трипа
в нём много троп.
Кофе там выпить,
конечно, можно,
но его и дома легко найти
на легальнейших основаниях,
без сложностей,
а вот кроме него внутри
крик и шёпот "в нирване я",
do not disturb,
или stoned к ****и матери,
и не вырваться из её цепких лап.
- Wanna get high?
- Yap.
Ай-ай.
Деньги тратить,
кстати,
не обязательно:
хватит высидеть там
в местный час-пик
и тогда
случайным естествоиспытателям
улыбнется хоть кошка, хоть дама пик.

5.3.
А в целом, интерес неистовый
к фонарям Амстердама,
кофешопам и прочим местам
есть, пожалуй, лишь у туристов,
а местным, отчасти, по барабану,
что происходит там:
они просто живут в спокойной,
свободной и тихой своей стране,
а не бегают от конвоя к конвою
по широкой, пустой земле;
они работают, и это вознаграждается
так, что хоть в гостиницах живи,
а у нас пояса всё туже затягиваются,
где что плохо лежит - бери.
Есть и нищие,
конечно - где их нет? –
но не так много из них процитируют Ницше
или
продемонстрируют партбилет.
Быть патриотом становится всё сложнее,
по крайней мере, здесь и сейчас –
non, je ne regrette rien, ни о чём не жалею,
просто не понимаю, где это всё у нас.

6.0
Отдельная тема -
велосипеды:
местным машины и не нужны,
за день они расстояния покрывают,
сопоставимые с масштабом страны.
Километры вообще быстро тают,
электрички там ходят во все концы:
четверть часа внутри
и Лейден уже Гаага,
тормозит состав -
«Haag Centraal» -
и звоночек цынь-цынь.
Один раз в полубреду
таким макаром
чуть не уехали в Бреду,
но опомнились - что там to do? -
тех гранат старых
уже не делают;
эх, Голландия, что всё о ней?
Там до Парижа
крыш рыжих
всего три часа –
чудеса,
жаль, не хватило дней.

6.1.
И всё же,
описать сложно,
как много народу
по городу
на своих двух
колёсах носится,
так, что захватывает дух,
из-за каждого угла и поворота,
по полям,
площадям,
улицам и огородам –
кто куда просится,
в любые дали –
туда их ноги везут,
крутя педали.

6.2.
Возят не только себя,
у каждого по корзине
у руля,
а у некоторых, как лимузины
велосипеды длинные-длинные.
Из дому к дому,
к дому из магазина
возят детей
в блаженной истоме,
девушек и парней,
родственников и друзей,
цветы с полей,
ящики, батоны хлеба,
телевизоры и прочую мебель –
всё, что нужно,
и всех, кто нужен –
у нас на них смотрели бы,
как на контуженных.

6.3.
Они не боятся оставить их, где попало,
хоть и специальных стоянок у них немало:
знают, никто без нужды не тронет,
ведь когда что-то есть у всех – что такого? –
и это не только к велосипедам так, ко всему,
оставил, поставил, если забыл – найдут и вернут;
что тут скажешь, пусть
их вещи лежат плохо до безобразия,
не от этого грусть:
в головах их Европа, а не Евразия –
Нидерланды совсем не Русь;
глядя на такую красоту
неудержимо тянет выругаться:
что вывез Пётр отсюда в свою страну
и где именно это может у нас находиться?

7.0.
Your majesty,
как донести
простые вещи вам
без репутации Олега Вещего?

7.1.
Впрочем, всё, хватит, уже вернулся:
над трещинами в асфальте воробьи вьются,
вольный ветер бумажных змеев из газет старых
собирает и поднимает на проводов нары,
adios всяким там "sorry" и "schuldigung'ам" -
они тают, теряются стаями в уличном шуме;
из живности, кроме людей и машин,
голуби, воробьи, чайки, вороны и грачи,
бродячие кошки и псы, которых там не было,
а вскоре и стрижи начнут резать крыльями небо -
всё в порядке,
жизнь налаживается
на наших грядках,
кажется,
а сказки - бывают с каждым,
совсем как сны у Алисы:
проснулся, от пота влажный,
и со сцены ушёл за кулисы,
вновь чувствуя силу тяжести -
сны снами,
а повторятся ли с нами? -
большой вопрос.
Рву голос:
тише!
слышите,
your majesty?
так матерится
материнской
земли колосс.
Но всё хорошо будет,
знаю; не важно, когда,
важно, где и с кем,
такие люди,
такие дела -
не стесняйся, ask 'em,
ага?

7.2
Лебеди в Амстердаме,
гаги в Гааге, утки в Лейдене,
чайки по всему Роттердаму –
птичья страна, Голландия.
Может быть, люди и не летают,
но нигде настолько близко к этому
они не бывают.