Поэтическая вершина войны

            Подлинных вершин поэзия военных лет достигла в поэме-эпопее, поэме-книге Александра Твардовского «Василий Тёркин». В связи с этим мы и завершаем рассмотрение поэтического эпоса «Книгой про бойца». Хотя отдельные её главы, такие как «Переправа», «Тёркин ранен», «Гармонь», были напечатаны в сентябрьских номерах «Правды» (20, 23 и 26 числа соответственно) в 1942 году   за два года и почти два месяца до опубликования отрывка из «Домика в Шушенском» С. Щипачёва.

            Творческая история Василия Тёркина достаточно хорошо известна. А. Твардовский прошёл войну вместе со своим героем, и это дало ему преимущество не только как очевидца, но и активного участника событий перед стихотворцем, который придёт потом, после войны, и о ком Александр Трифонович скажет: «В чём-то я его богаче: я ступал в тот след горячий…»

            Это преимущество реализовано в Тёркине с необыкновенной художественной силой. Оно нашло своё отражение, прежде всего, в глубокой правде характера героя   типичного представителя народа.

            Главный герой «Книги про бойца» всесторонне исследован в работах П. Выходцева, О. Никитиной, Е. Любаревой, П. Рощина, А. Туркова, И. Кузьмичёва, А. Павловского, А. Абрамова и других.

            - Однако в последнее время, -  пишет И. Спивак в цитируемой работе (с. 183),  - особенно в критико-методической литературе, наметились две неправильные тенденции: Тёркин рассматривается или наравне с другими героями поэзии военных лет, или же обособленно от них. Это неверно потому, что своеобразие образа Тёркина – в его собирательности, это характер глубоко народный, что подтверждают и многочисленные письма читателей А.Твардовскому, а то и самому Тёркину… В «Тёркине» впервые за всю войну с такой художественной убедительностью воплотились лучшие черты подлинного народного характера, его нравственная сила и красота. С другой стороны, неправильно рассматривать Тёркина обособленно от других героев фронтовой поэзии… Тёркин связан с общими литературными исканиями военного времени, прежде всего, с поисками собирательного образа советского бойца».

           И. Спивак называет образы Смыслова из «Заветного слова Фомы Смыслова» С. Кирсанова и Клинкова из поэмы «Сибиряк Тарас Клинков» А. Смердова; в герое «Одной судьбы» Е. Долматовского и в Шумовых из «России» А. Прокофьева; Ульмес-бая из одноименной поэмы М. Карима «Ульмес-бай» и других.

           Обладая известной художественной убедительностью, ни один из них, вместе с тем, не смог подняться до уровня эпического собирательного образа, хотя в каждом из этих героев можно найти что-то тёркинское. У одних – рассудительность и сметливость, у других – весёлый нрав и юмор, у третьих – душевную стойкость, у четвёртых – солдатскую хватку и бесстрашие. Но в полной мере все эти качества в их органическом единстве раскрылись именно в Тёркине. Появление самой значительной книги из названных и неназванных поэм фронтовых лет было обусловлено, таким образом, и окрепшим талантом автора, и общим художественным ростом поэзии этого периода.

           Поэму А. Твардовского называют поэтической энциклопедией народной войны. В ней поиски синтетических форм отражения военного лихолетья, проявившиеся во многих поэтических произведениях, находят наиболее талантливое решение. К художественному синтезу автор «Книги про бойца» идёт путём панорамирования военной действительности, развёртывания бытовых подробностей фронтовой обстановки и подробной психологической мотивации действий героя как народного, национального типа. В жанровом отношении художественный синтез в «Василии Тёркине» является лиро-эпическим.

           «Энциклопедичность» содержания, широчайшая народная основа, универсальность целевой установки «Тёркина» («чтоб можно было читать с любой раскрытой страницы» и чтоб было «хорошо – хоть для кого»   А. Твардовский) определили своеобразие его жанровой формы. Оно включает в себя эпику и лирику, драму и публицистику, юмор и сатиру, сказку и легенду, песню и пословицу, присказку и анекдот, поучения и призыв, народный афоризм и притчу. В «Книге про бойца» создан развёрнутый, монументальный образ времени, образ эпохи. Она поражает не только глубиной содержания, но и богатством художественных средств, тонким поэтическим мастерством.

           Таким образом, можно сказать, что рассмотренные выше поэмы стоят в общем ряду различных поэтических жанров периода войны по тематике и проблематике. Но, вместе с тем, они являются наиболее полным обобщением, ярко, глубоко и всесторонне исследующим фронтовую действительность, жизнь советского тыла, мысли и переживания воюющего народа.

           Хотя эпос в правде не занял значительного места среди огромного количества стихотворений различных жанров, однако мы можем проследить и его эволюцию, которая соответствует изменениям, происходившим с поэмой в годы войны.

           Если в отрывке из поэмы Д. Бедного «Степан Завгородний» ещё открыто и прямо звучат призывно-императивные, публицистические интонации, как и во всей поэзии начального периода войны, если в поэме С. Васильева «Москва за нами» воссоздаётся героическая батальная картина защиты Москвы, рисуются портреты советских воинов, о чьих характерах мы можем судить только по чисто внешним приметам, которые нам подсказывает автор, то поэмы более поздних периодов предстают перед нами в совершенно ином свете.

           В поэме «Домик в Шушенском» С. Щипачёва характеры раскрываются путём проникновения в их глубину, историю. Они мотивируются кровными связями с судьбами России, великой Родины. Герой этого произведения хотя и воплощает в себе типические черты своего поколения, однако в нём мы видим и много конкретного, перенесённого из биографии самого автора. Но по этому произведению ещё невозможно установить полноты картин советского военного быта, как нельзя и увидеть полноты морального облика, мыслей, чаяний и надежд советского человека в грозовые годы.

          Подлинной же энциклопедией войны явилась именно поэма «Василий Тёркин». Её историческое, политическое, философское осмысление даётся Твардовским ярко, правдиво, с поразительным проникновением в великое и малое, в общее и частное жизни страны, народа и отдельного человека.

          «Книга про бойца»   это художественный синтез и анализ героической эпохи, наивысшее торжество художественных принципов отечественной поэзии военных лет, её гениальный венец.

                1975 год.