Холод

Холод.
Холод внутри.
Холод снаружи.
Согреться нельзя. Холод абсолютен. Я пытаюсь вытолкнуть его из себя и разрывая легкие кашлем холод шлепается комком прохладной слизи на промерзший, обледеневший асфальт, сливаясь в одно целое с этой огромной массой городского холода.
Он проникает всюду. Царапает людей на улицах, щиплет неосторожно выставленные из-под одеяла части тела, воет в углах, стучит в окно.
Холод вобрал в себя все и сам поселился повсюду.
Я пью горячий чай. Дрожащими руками держу кружку, над которой тает, остывая, пар и лелею тщетную надежду согреться. Каждый глоток ощущается пищеводом. Вот приятно обжигающее начало; вот теплая середина, но в конце лишь холодное хлюпанье.
Жгу руки спичками и скриплю зубами. Пахнет жженым волосом и паленой кожей. Спичка тухнет, а руки вновь пронзительно холодны.
Черт с ними! Когда совсем замерзнут я перестану их чувствовать. Как странно, что сердце замерзло раньше рук – сердце я совсем не чувствую, причем уже довольно долго. Я не напуган, лишь слегка удивлен. Жизнь выглядит совершенно иначе когда ты погружен в абсолютный холод, но это не страшно.
Хожу по улице. Люди жмутся друг к другу рассчитывая согреться. Глупцы! Лед нельзя растопить льдом, а в этом чертовом городе все и все давным давно превратились в лед. Я хожу среди этих живых ледышек и, едва заметно, улыбаюсь, потому что у меня есть Знание!
Я знаю, что все, во что они еще продолжают верить, не более, чем обрывки мечты, завалявшиеся еще с тех пор, когда здесь было тепло. Тогда люди умели воплощать мечты в реальность, сейчас лишь испуганно хватаются за прошлое своими онемевшими негнущимися пальцами.
Нищие. Все здесь нищие: бедняк, просящий милостыню в стылой подземке; гражданин, кидающий ему монету; барышня, презрительно смотрящая из-за руля подаренного Лексуса. Царство холода… Царство нищеты…
Я отсиживаюсь дома. Я устал. Мне надоели эти холодные мертвецы, надоели холодные стены, надоел холодный город, но больше всего, мне надоел я сам.
Я холоднее их всех вместе взятых – я самый холодный, я самый мертвый…
Очередной приступ кашля и еще немного холода с противным шлепком выходит в этот заиндевевший мир. Я плюю на все – пусть замерзает и умирает; я плюю на все – пусть мой холод жрет их, как сожрал меня. Однажды я наплюю на последнюю крупицу тепла, если оно еще где-то есть и даже не замечу этого, потому что мертвым все равно.