Погибшим на р. Ипр 22 апреля 1915 г. посвящается

Утро. Снова день страданья нам готовит.
Полыхает яростно рассвет.
Утро - тени прошлого уводит.
Знаем мы, что с нами будущего нет.

В залитой дождем траншее
Тихо. Словно кончилась война.
Мой жетон блестит звездой на шее,
Сохранит меня сегодня, как всегда.

Тихо укутавшись возле окопа,
Дремлет с винтовкой в руках старшина.
А часовые, как грифы, на стойках,
Смотрят в прицел, ищут жертв для себя.

Солнце заходит за мрачные тучи.
Дождь собирается. Стынет земля.
Ветер вздымает тела, словно кручи,
Ждем мы атаки, жалея себя.

Форма осклизла. Ботинки промокли.
Спички закончились. С ними еда.
Крысы лишь только гуляют, как волки.
Крови и мяса они жаждут всегда.

Тишину нарушают удары злобные грома.
Ливень пошел. Из земли пожурчала вода.
И небытьем погружая в траншею,
Топят нас в ней глина, гниль и зола.

Следует гул. Он несет нам несчастья.
Пора просыпаться. За работу, друзья!
Тихо я глажу свой штык о запястье.
Хочет он крови врага для себя.

На землю сыпятся снаряды.
Полыхает пламенем земля!
В небо вздымаются копны из грязи.
Идет артобстрел. Снова с нами война!

Удар. И ломается часть от траншеи.
Ноги и руки солдат прочь унося.
Снова удар! Он срывает волной чьи-то шеи.
Головы катятся! Искры летят.

Гул прекращается. Затихает волненье.
Звук переклички приводит в себя.
Я отвечаю, что жив, что в сознанье,
Погибших в обстрел в голове хороня.

Атака врага. Снова злая атака.
Свисток прозвучал. Защищаться пора…
Все здесь безмолвно. И лишь старая каска
На нос свалилась с потного лба.

Стою у края. Сердце замирает.
Мне страшно. Но душа чиста.
Один лишь ворон поле облетает.
На нас взирает гордо свысока.

Настал мой час, мой миг, мое столетье!
Один лишь миг, что выбрал для себя.
Тот миг, что стал мне лишь проклятьем.
Тот миг, что в бездну унесет меня.

Звучит сигнал. Срываюсь из траншеи…
- Вперед!- Звучит приказ. И в сий рассветный час…
Лишь мой жетон на юной тонкой шее,
Вселяет мне удачу в битве,
надежду,
   божий дивный глас…

Минуя брустверы, окоп загроможденья,
Под трели пуль и оханья гранат,
Я с яростью несусь в забвенье,
За тех, кто жив, душою кто богат.

Бьет пулемет. Враг строг. Не отступает.
Беру ружье. Огонь. Упал мой враг.
И тело его кровью истекает…
Смерть стережет его у Вечных врат.

Один, другой… И только звук затвора
Мне слышен в лязге лишь сейчас.
Телами сыта дьявольская свора!
Зовет их души Смерть подчас.

Бегу. Все силы на исходе…
Вдруг яркий всплеск. Сигнал. Молчанье. Газ!
И только ворон, ухмыляясь в небосклоне,
Вновь с высоты глядит на нас.

Мне плохо. Я теряю ноги.
Кровь льется изо рта, из глаз…
Упал. Лишь смерть я вижу на пороге…
В той пелене, что желтью обуяла нас.

Я пал. Виною газ жестокий.
Он жизнь мою унес в рассветный серый час.
И я лежу. Забытый. Одинокий.
Кто я ? Как звать меня сейчас ?

«Один из многих», ставших номером убогим.
Что надломив, жетон произнесет
О нас, забытых обществом и Богом.
Могилу нам Земля найдет.

*Войсками Германской Империи была применена первая в истории газобаллоннная атака