Дед Варлей едет за грибами
ЕДЕТ ЗА ГРИБАМИ
Возле старых Жигулей
Суетился дед Варлей.
Накачал колёса классно,
Ощущая силу аса[1].
Вытер стёкла и капот,
Незадача только вот:
Под капотом «Лады» скорой
Нет следов былых мотора.
Как корова языком!
Кто-то явно иль тайком
Сдал в металлолом мотор –
Вот весь сказ, весь разговор.
Дед Варлей едва ль смутился,
В слух и мудрость превратился,
Мысль, как будто неплохая,
Эх, моя судьба лихая –
Шасть в сарай и вот те на,
Вдруг выводит скакуна –
Лошадь серая ль, гнедая?
Маков [2] цвет, да никогда я
Не забуду эту масть,
Как бы с кресла не упасть.
Ласточка уж тут как тут
Надевает вдруг хомут
И впрягается в гужи –
Ну, «Жигуль» [3], теперь держись.
До ближайшего леска
С ветерочком у виска
Часика за два доедем.
Эх, сейчас бы мне медведя
Иль сохатого запрячь.
Ладно, Ласточка, не плачь,
Ты ещё в ходу кобылка
И не жатка, не косилка,
А всего рессорна бричка,
Но! Пошла, моя теличка [4].
Там, где будет тяжело
Враз покину я седло,
Тьфу ты, чёрт! Забыл, сиденье
Я покину в полмгновенья.
Если надо и плечом
Поработать толкачом,
Тоже я не прочь, лошадка,
Не горюй – всё будет гладко.
Ласточка ему в ответ:
«А рулить ты можешь, дед?»
«Обижаешь, стара кляча,
Сорок лет возил, как мачо,
Агрономшу по полям –
По закатным по углям,
Да по утренним по зорям,
Ну а ты меня позоришь.
Нагружу грибов под крышу,
Вот тогда поговоришь мне» -
Так ворчал дедок беззлобно
И сбирался в путь подробно.
Ножик взял и бутерброды,
Плащ на случай непогоды,
Две корзинки и лукошко
И с собой, конечно, кошку.
А верней сказать, кота,
Хитрость дедова проста:
Этот кот давно натаскан
Был на белые грибы
И за то сто раз обласкан
И избавлен от ходьбы.
Дед кота носил в лукошке,
Как известно эти кошки
Очень любят спать клубком
И в дому и под дубком.
Но прекрасно знал Варлей,
Как свинья ждёт трюфелей
Так и кот Гулёной зван
Больше, чем в избе диван,
Уважал по лесу рыскать –
Белый гриб да будет сыскан!
Гриб найдёт и хвост трубой.
«Я, Гулёна, за тобой
Ну никак не поспеваю».
«Моя хата, диду, с краю,
Я нашёл, а ты спеши
Срезать гриб в лесной глуши,
Иль на солнечной полянке,
Где резвился ты на танке
Лет так пятьдесят назад.
Бил в упор и наугад».
По земле по нашей русской
Тех ходов отрытых узких,
Тех окопов, блиндажей –
Не жалел солдатик сил
И копал дюжей, дюжей.
Даром дождик моросил –
Пехотинец все сносил.
Вспомнилось всё это деду,
Как за общую победу
Все трудились на износ –
Не до пота, а до слёз.
Потому-то дед Варлей
В лес летел, как воробей.
Лето каждое с полей,
В тишине, что нам милей,
Слышалось Варлею «Бей!
Бей, ребята, супостата.
Бей! С врагом одна расплата!»
Бей! Земелька наша кровью
Вся пропитана насквозь,
Оттого поём с любовью,
Оттого и пьём поврозь…
Дед смахнул слезу ладонью
И полез в свой драндулет.
Ласточка, не дернув бровью,
Потянула сей предмет
Прямо на зелёный свет,
Что горит уж сотню лет –
Лес вдали давно маячил,
Цель прогулки обозначил.
Тут же шустренько Гулёна
На багажник удивлённо
Заскочил и замяукал,
Вспомнив древнюю науку
Голосом развеять скуку
И прогнать тоску-печаль,
Что лежала на плечах.
Дед Варлей приободрился,
Хвост кобылий так и взвился.
По накатанной дорожке
Побежали бойки ножки,
Покатились мерно дрожки.
Скоро сельские окошки
Все остались за горой:
Лай собак, старухи, мошки,
Детских голосов пароль.
Так промчался пару миль
Легковой автомобиль.
Только у глубокой речки
Реже сделались колечки
Дедовского самосада.
Вспомнил! Вот беда-досада,
Что забыл он у порога
Сапоги, что терли ногу,
И в салон автомобиля
Залетел, как кура с гриля,
Красноват и босоног.
Дед к себе излишне строг –
Запорхнул, как резвый стриж,
Что готов лететь в Париж.
Горевал Варлей недолго:
«Реченька моя не Волга
И на том на берегу
Лыка с липы надеру».
Как сказал – исполнил точно.
Лапоточки чисто, прочно
Изготовил, хоть на рынок,
Лучше кожаных ботинок –
Ногу мягко облегают,
Где какая кочка знают.
По лесам, по буеракам
Дед прошел, не оцарапав
Даже кончика мизинца.
Лучше всякого гостинца
Лапотки к ноге пришлись –
Это дело, это жизнь.
Славно стопочкам катиться,
Добро ноженькам резвиться
По сосновым по борам,
Где грибы, как детвора,
Высыпали по опушкам,
Крепкобоки, как игрушка.
Ждут, когда приедет дед
Рассказать им про обед,
Что без беленьких грибочков
Пуст, как с новой дыркой бочка,
Пуст, как голова с похмелья,
Как без щуки пуст Емеля,
Как котомка от безделья
Стенка к стенке слиплась в теле.
Пусть хотя бы раз в неделю,
Но грибков хочу отведать.
Губница [5] или жаренка
Я с проворностью ребенка
Уплетаю суп грибной
И на сердце выходной.
А с картошечкой грибочки
Не дают уснуть полночки
И не терпят уж отсрочки
О грибках любимых строчки.
В наших северных местах
Там на четырех шестах
Сушатся-висят грибочки,
Остальные мокнут в бочках –
Розовеют девок щечки
От грибов да от трещечки.
Дед Варлей глотает слюнки
И смекает про обед,
Прямо из холщевой сумки
Достает как амулет
Теплый пирожок с грибами
И румяными губами
Уплетает! Нет, не ест,
А вкушает рай небес.
Скушал, сладко облизнулся,
Потянулся и проснулся
В лапах старых «Жигулей»
Прикемарил дед Варлей.
Рядом потянулся сонно
Потревоженный Гулёна.
Славно в травке отдохнуть.
Эх, пора в обратный путь…
«Ну-ка, Ласточка, пошла,
Как заморского посла
Ты доставь меня к крылечку
Да в хлевок, а я на печку –
Отдохнем, покоя сыщем,
Будет день и будет пища.
Так ли, мудрый мой Гулёна?»
Кот мяукнул благосклонно.
22. 03. 2011 г.
P. S. 1. Асы – боги в скандинавской мифологии.
2. Маков цвет – редкий красный оттенок
гнедой масти лошади.
3. Жигули – возможно, от тюркского "джигуле"
– «запряжной рабочий бурлак».
4. Теличка – молодая телочка.
5. Губница – суп из сухих грибов.
Свидетельство о публикации №111033008125
Вспомнился пример из Бродского (в духе мифа о Пенелопе). Один из любимых текстов:
ИОСИФ БРОДСКИЙ
Дидона и Эней
Эней рассказывает Дидоне о падении Трои
(П.Н. Гуэрин)
Великий человек смотрел в окно,
а для нее весь мир кончался краем
его широкой греческой туники,
обильем складок походившей на
остановившееся море.
Он же
смотрел в окно, и взгляд его сейчас
был так далек от этих мест, что губы
застыли точно раковина, где
таится гул, и горизонт в бокале
был неподвижен.
А ее любовь
была лишь рыбой - может и способной
пустится в море вслед за кораблем
и, рассекая волны гибким телом,
возможно обогнать его - но он,
он мысленно уже ступил на сушу.
И море обернулось морем слез.
Но, как известно, именно в минуту
отчаянья и начинает дуть
попутный ветер. И великий муж
покинул Карфаген.
Она стояла
перед костром, который разожгли
под городской стеной ее солдаты,
и видела, как в мареве костра,
дрожащем между пламенем и дымом
беззвучно распадался Карфаген
Задолго до пророчества Катона.
(Комментарий (мой): Дидона - царица Карфагена, полюбила странника
Энея (которому суждено было основать после гибели Трои (чуть ли не единственный, кто спасся) римскую династию. Вскоре он уехал, так как Рок призывал его идти далее. Царица взошла на костер, предварительно суициднув с помощью кинжала. Исполнив тем самым начала предначертания оратора Катона о падении Карфагена. Веселая у них была история. Но мне что-то в ней кажется близким. Особенно в прочувствованном исполнении Бродского. Думаю, идея женской верности. Есть здесь отголоски "Соляриса". И в этом, думаю, смысл бытия...)
Верификатор 23.04.2011 22:09 Заявить о нарушении