Здравствуй, мамочка!..

                Тёща тоже чья-то жена...
                ..........................

           В очередной раз, когда Пашка нашёл в прихожей свою сумку с торчащими рукавами мятых рубашек и на звук поворота ключа в замке, из кухни выскочила разъярённая жена с причёской, похожей на воробьиное гнездо, он понял, что слушать её монолог у него не хватит сил.
          У ревнивой жены муж всегда плох.

          - Ты сволочь!..  Между нами всё кончено! Катись к чёртовой матери! Ты мне опротивел, кобель бешеный,  и мне не нужен такой муж!

          Павел поверил в это сразу, безоговорочно и с чувством осуждённого на пожизненный срок, но неожиданно получившего помилование, схватил сумку и развернулся к выходу.

          - Ах, так!  Вот так, просто? И ты сможешь сейчас меня бросить? Здесь?  Одну?.. Даже не узнав причины?

          Пашка понял, что его счастье быть в тридцать с небольшим хвостиком лет одиноким, симпатичным и не издёрганным психически молодым человеком, отодвигается на неопределённый срок.
          И он начинает с маниакальным упорством натягивать на себя кандалы семейных уз, используя оставшийся от последствий воспитания покойной бабушкой, весь запас нежных слов.

          - Кисонька моя! И что у нас случилось? Лапочка, ты чем так расстроена? А я тебе подарочек приготовил сегодня, но ты почему-то сегодня не в настроении. Вот...

          Павел лихорадочно начинает шарить по карманам своей куртки, но кроме барбариски, оставшейся ещё с прошлогоднего похода с друзьями на пикник по поводу «дня геолога», ничего не находит.

          Но рассерженная «кисонька» не оценивает щедрости сладкого подарка и выдаёт на сдачу звонкую оплеуху.
          На жалобный вопрос «за что, моя радость?» «лапочка» достаёт из кармана халата ажурные трусики.

          - Вот это я нашла в кармане твоих костюмных брюк! – Объявляет она с торжеством Наполеона, захватившего горящую Москву. – Что это такое?

          - Неужели, ты не знаешь?
          - Я – знаю! Но почему это в кармане твоих брюк?
          - Носил вещи в стирку. Видимо, в швах затерялись.
          - Это?.. В швах?.. Да это на два размера больше моих! – Говорит она с гордостью.

          - Помнишь, мы были на дне рождения у Петьки? Это он, наверное, пошутил. Подложил мне в карман.
           - Петька пошутил? Да у Петьки с детства таких подруг не бывало! Он тощих девиц обожает! По бёдрам на два размера меньше, чем у меня.

          Что, правда - то, правда! Петькины подруги больше похожи на цаплю. Особенно снизу.

          - Радость моя! Не путай меня своей арифметикой.  Два раза «чем у меня», но один раз в плюс, а другой раз в минус, это как раз даёт необходимый и правильный  результат. Поэтому – всё в норме, елы-палы!

          Пока жена делает глазами шары недоумения и лихорадочно перемножает в уме два на два, Павел придумывает, чем ещё её можно приятно удивить.

          И останавливает часы в прихожей.

          Ведь для настоящей женщины очень трудно одновременно закатывать скандал, следить, чтобы со стороны при этом действии она выглядела интересно и эффектно, подбирать весомые слова и думать, почему на часах в прихожей время остановилось, тогда, как на кухне оно ещё идёт.

          Но жена не попалась в ловушку! И в подтверждение тому, Пашка получает вторую оплеуху.
          - Не увиливай от ответа, скотина! Лучше признайся сразу! Облегчи свою душу и начни светлую жизнь с чистой совестью новорождённого ребёнка.


          Ёксель кот! Павел, наконец,  понимает, что женщиной жить – очень трудно.

          Женщины всегда хотят быть самыми красивыми до дрожи в печёнке, самыми желанными до обледенения сердца и вообще - самыми-самими. И это желание, особенно весной, заставляет их начинать новую жизнь каждое утро.
          Но это же страшное дело!

          Нет, конечно,  Пашка тоже попробовал начинать новую жизнь. Завтра с утра, не дожидаясь понедельника,  по-настоящему, по-взрослому!

          Подъём в шесть утра, пробежка по скользким тротуарам. Пачка сигарет – в мусорное ведро. Отжимание от пола. Холодный душ. И морковный сок, вместо бутерброда с колбасой.
          Но ему быстро - на второе утро - всё это стало не интересно, скучно и противно.
          И от подъёма в девять, Павел без нравственных мучений сразу перешёл к бутерброду с колбасой поверх ломтя сыра.

          А у женщин всё не так! Всё иначе и запутанней.

          Они с детства начинают бояться приближающегося увядания, которое мужчины встречают с особым удовольствием.
          Логика простая – увял и никакой ответственности!

          А женщинам увядание жутко мешает надевать открытые блузки, летом в жару ходить по пляжу в бикини, носить модные туфли и... ну, много ещё чего.
          И они точно знают, что переход от второй стадии целлюлита к третьей, грозит хирургическим вмешательством.  Поэтому  знаменитое китайское средство «худейте на диване» заставляет их худеть в туалете.

          Вот, к примеру, Пашкина «лапочка» каждую свою новую жизнь начинает с диеты.
          И поэтому Павлу  приходится её новую жизнь каждый раз встречать водкой потому, что в холодильнике из всех запасов съедобного скучает только она.
          Павел начинает задумываться для чего он, фактом своего существования отравляет планету вот уже более тридцати лет.
          А она только-только к этому времени начинает удивляться, почему её на всей планете так мало замечают и почему весь мир не крутится вокруг её юбки.

          И вообще, как оказалось, они с ней разные.
 
          Пашка, чтобы перейти на «ты» с незнакомой женщиной, ищет повод для брудершафта. Его жена переходит на «ты» через простую фразу - «дурачок, ты мой».
           Пашка при каждом удобном случае врёт, что он не женат. Она же снимает кольцо только в экстремальных ситуациях.
          Для Павла поход в магазин – испытание духовной силы и мужского достоинства.
          Для неё – это главный праздник жизни.

          К недостижимой цели она готова бежать всю свою жизнь, не отдыхая на остановках.      
          А Павел точно знает, что трёхэтажного домика с бассейном на Майями у них никогда не будет.

          Вот потому-то её «катись к чёртовой матери» и «ты мне больше не нужен» Павел не воспринимает всерьез.
          Ну, уйдёт он,  придёт другой, который тоже поверит в это «катись», и тоже уйдёт. Придёт и третий, искренне обрадуется, услышав «катись» и «укатится».
          Так и будет продолжаться, пока Пашка не вернётся обратно в свою прихожую? И стоит ли из-за этого затевать беготню по большому кругу?

          Нет, понять Пашку можно!

          Очень трудно жить с любимой вместе, которая мечтает только о том, как после тридцати лет заставить время двигаться в обратную сторону.
          Легче и проще умереть сразу и один раз героически ради только одной её идеи, чем всё время жить рядом с любимой и слушать, как соседка растолстела после родов.
          Хотя, на взгляд Павла, соседка в самой аппетитной форме.



          - Ну, что притих, замолчал? Будешь признаваться, откуда это у тебя?  Только не говори, что сам не знаешь!

          А он и правда - не знает,  как эти трусики могли оказаться в кармане его праздничных брюк.

          Перед женой Павел чист, как последняя слезинка весенней сосульки перед полётом в бесконечность к асфальту.

          С первого месяца весны,  Пашка не участвует ни в каких тайных «мальчишниках». В метро разглядывает женские колени  вегетарианским взглядом. 
         Короткие юбки его интересуют не более, как фасон одежды юных девчонок.
         Все молодые женщины на работе в один миг стали просто коллегами с причёсками разного цвета и длины. И его перестали  ослеплять  чужие женские глаза.

          А случилось это совсем недавно! В начале весны, в день 8 Марта, когда он принёс своему «солнышку» огромный букет из белых роз.
          Жена почему-то спросила «это мне?..» и забыла его поцеловать. Павел посмотрел на неё и замер обледенелой снежной бабой на том же месте в прихожей.

          Разряд новой любви проскочил пространство, разделяющее их руки, обжёг сердца и заставил светиться глаза ярким пламенем страсти.
          И он забыл обо всех женщинах на земле, кроме той, которой так и не отдал букет роз. Не смог разжать пальцы!
          Они долго стояли в прихожей, любуясь друг другом.


          А сейчас солнышко-жена трясла вещественным доказательством и требовала объяснений.

          - Рыбонька! – Павел попробовал говорить с убедительной твёрдостью в голосе, начиная верить сам себе.
          - Знаешь, однажды я поздно возвращался домой с работы, а трамвай был жутко переполнен...
          - И тебе, по ошибке засунули в карман вот это?
          - Нет, ну что ты! Ты в это не поверишь?
          - Ищи дурочек в другом месте!
          - Потом, возле метро, из трамвая все вышли. Я остался один на один с кондуктором...
          - И она тебе дала сдачу вот этим?
          - Не перебивай, пожалуйста. В трамвай зашёл цыганский табор. Все стали петь, танцевать...
           - Интересно-то как! И ты танцевал с ними?
           - Я просил, не мешай мне вспоминать подробности.  Так вот! Все пели, танцевали, но никто из цыган не хотел оплачивать проезд. Кондуктор начала настаивать. Цыгане подняли скандал.
           - Да, тебе не повезло, цыганский скандал - не позавидуешь!
          - Да, не повезло потому, что их главная цыганка попросила меня заплатить кондуктору за всех цыганят и взрослых из их толпы.
           - Бедненький ты мой! Что тебе пришлось пережить! А дальше? Только поближе к телу!  Про вот это в твоём кармане.
          - Я сначала хотел заплатить. И даже, достал кошелёк из кармана брюк, но кондуктор сказала, что они всегда так делают. Сами не платят, а просят кого-либо из пассажиров. Хотя, деньги у них есть.
          - Ты скажи честно – заплатил ты за бедных цыган или нет? Мне просто интересно.
          - Честно? Нет, не заплатил.
           - И что? А как это оказалось у тебя в кармане?
           - Это мне подсунула их старшая цыганка, пока я держал кошелёк в руке. В отместку за мою жадность. Вот так!
          - Вот видишь, как нехорошо быть жадным. Ещё хуже быть вруном!
          - Да, я не вру и сам жалею! Лучше бы спокойно отдать деньги кондуктору, чем сейчас выяснять с тобой отношения. Правда, лучше, ласточка моя?
           - Будет лучше, если ты чистосердечно раскаешься, а я подумаю, уезжать мне к своей маме или поверить тебе.
           - Так ты мне не поверила?
          - Ха-ха-ха! Очень поверила и сейчас расплачусь от умиления.
          - Не плачь. Это правда!
          - Правда?.. Нет, он ещё и издевается!


          «Рыбонька» заносит руку для очередной оплеухи и в это время звучит настырный вызов междугороднего телефона.

          Жена поднимает трубку.

           - Мамочка?.. Здравствуй, мамочка! А я только-только тебя вспоминала.  Хотела приехать к тебе. На сколько? Ну, мама, не знаю - как получится!  Тут такие дела!.. Нет.  Нет! Да, конечно, смотрела. Ну, конечно, расстроилась.  А как ты думаешь? Я от него такого никак не ожидала! Почему? Ну, как сказать? Затеяла немножко в шкафу порядок наводить, а тут... мрак и ужас!  Он что? Не признаётся, скотина! Выкручивается, как может. Про цыган мне наплёл. Каких, каких? Мне откуда знать, про каких цыган? Брешет как собака! Выкручивается ужом! Трубку ему дать?.. Хорошо.

          Жена протягивает трубку Павлу.

          - Как настроение, Павлуша? Не скучно? Вот и мне было нескучно, когда при гостях, на мою просьбу принести сахар ты принёс сахарницу, но насыпал туда соли. А я с подружками чай пила. И ты знаешь, что я сладкий чай люблю и кладу всегда шесть ложечек в чашку. Но я чай с твоим "сахаром" тогда допила молча. Теперь и ты допивай свой чай! Надеюсь, ты на меня не в обиде? Я на тебя давно не обижаюсь!  Да. Да. Я тоже люблю шутить. Мы квиты! Дай трубочку моей доченьке, я ей всё объясню.  До свидания, Пашенька! Жди меня в гости! Скоро буду. Не скучай!

           Жена долго не могла успокоиться.

          - Ну, мама, пошутила, называется? Чуть до развода не дошли! Ты на неё сильно обиделся?
          - Нет! Я люблю, когда тёща с юмором.
           - А на меня? Ведь, я немного погорячилась. Не сердишься?  Нет?  Ну, нисколечко?
          - Нет, кошечка моя, нисколечко!
          - Знаешь, что я подумала? Теперь, если я ещё раз что-либо такое найду у тебя в кармане, ни за что и никогда не поверю, что ты был с кем-то на стороне!

          Стоя в прихожей, жена уткнулась ему в плечо и, обняв двумя руками, беззвучно  плакала.

          - Даже страшно представить, как можно так не доверять любимому человеку! Слушай, если это, даже, на самом деле произойдёт, я всё рано никогда не поверю!
         
         - Но это никогда не произойдёт? – Шёпотом спросила она.

       
                *          *          *