Байка первая

Мужик был с виду самый обычный – чуть выше меня, не старый еще – лет под сорок. Неприметное лицо. Никаких татуировок, шрамов на видимых частях тела. И совершенно седой. Когда он вошел в купе, которое вот уже третьи сутки было полностью в моем распоряжении, я испытал некоторое раздражение. Договорился же с проводницей, чтобы не подсаживала! Впрочем, может, оно и к лучшему… Не так скучно будет, а то все книжки, добросовестно закачанные в мой наладонник были прочитаны и удалены, газета, купленная на станции – зачитана до дыр…
- Здравствуйте! До конца едете?
Я отложил газету, где оставался неразгаданным последний кроссворд.
- До конца… Четверо суток еще…
- Меня Сергей зовут! – мужик протянул мне руку. Я пожал ее и представился в ответ. Вот руки у него были, пожалуй, "особой приметой". Мозолистые, шершавые… Руки настоящего работяги, которые нечасто встретишь теперь… И рукопожатие – мою ладонь словно на секунду сунули под гидравлический пресс.
-  По делу едете или отдыхаете? – он, похоже, был из тех, кто моментально находит контакт с незнакомыми.
- Командировка. Первый раз так далеко забираюсь. А вы?
Мужик поморщился, как от зубной боли:
- Давай лучше "на ты"! А то я себя сразу начинаю чувствовать стариком, ладно?
- Ладно, - улыбнулся я, - А ты часто ездишь?
- Да всю жизнь! – рассмеялся Сергей, - перекати-поле типичное! Еще при Союзе, как попал в геодезию, так и не могу остановится!
Интересный собеседник, да еще с полной сумкой пива, как быстро выяснилось, - что может быть лучше в поездке из одного конца страны в другой?

I

… Я тогда как раз закончил сезонку в одной команде, ребята рванули в отпуск на юга, а я решил остаться – сторожить оставленное оборудование да охотиться потихоньку. А что? Все равно никто меня не ждет – ни жена, ни подруга. Родителей не знаю – детдомовец… Да и деньги, опять-таки, пусть лежат на сберкнижке, может, еще пара сезонов – и на машину хватит. Мы за сезон выстроили себе неплохую избу – на две комнаты, все как положено. Дров было заготовлено на всю зиму – чего мне дергаться? Ружье, старый "Зимсон", надежное, патронов много, а дичи в тех местах – выстави ружье в окно и стрельни – в кого-нибудь да попадешь! Я за первую же неделю набил гусей на озере, наделал тушенки в большие жестяные банки  и накрутил патронов на пушную дичь. Одиночество никогда для меня не было проблемой, несмотря на веселый характер, а уж бояться тайги меня отучили сразу после армии, когда по глупости получил три года… Сломал одному придурку обе ноги… Ну, это дело прошлое…
Снег выпал довольно рано и не сходил уже всю зиму. Я за зиму раза четыре выбирался в деревню, которая была километрах в двадцати от нашей избы – для бешеного пса семь верст не крюк, да и лыжи хорошие были… Запасался там солью, спичками и чуть-чуть огненной воды (дорогая она там была, жуть просто!)… Пушнины я добыл неплохо – если даже сдавать в контору, а не частникам – то почти на "412 Москвич". Разик лисицу стрельнул – шкуру решил нашему бригадиру подарить, для его жены. В общем, зима прошла быстро и незаметно. Весна началась с небольшой неприятности – покосился и упал навес, под которым хранились дрова. Ну, это мелочи, гвозди и кое-какой инструмент в избушке были, починил… Весна тоже началась, как и осень, как-то сразу и всерьез. Вот буквально вчера еще снег лежал – а на утро уж ручьи текут. Лыжи убрал на чердак до следующего года, ружье далеко не убирал – мало ли, медведь проснется  раньше времени или еще что… Весна пролетела незаметно. Два или три раза видел медведя – к счастью, далеко, так что наши интересы ни разу не вступили в противоречие…
А потом, где-то в середине мая, зверье вдруг резко пропало… То есть совсем... Пропала и дичь, и даже мелкота всякая, включая певчих. Даже насекомые вроде как-то пришиблено летали… Да и мне вдруг стало как-то неуютно. Такое ощущение, словно кто-то постоянно смотрит в спину… Даже оборачивался пару раз – может, пришел кто в гости? Нет, конечно, ничего подобного… Ну, бывает… В конце-концов, полгода в одиночестве – может, и начало крышу срывать, - думал я, коля дрова вечером перед избой. На следующий день ощущение пристального взгляда стало еще отчетливее. Прямо словно стоит за спиной внимательный такой наблюдатель, смотрит, как ты суетишься по хозяйству… Вот-вот, казалось, руку на плечо положит… Я даже перекрещивался пару раз, хотя и неверующий… Спать лег, положив под нары ружье, заряженное картечью. Просыпался пару раз от странных шорохов за стеной, но выходить не стал – мало ли, может, косолапый пришел проведать… Утром вышел на крылечко – и обалдел… Поперек всего крыльца натянуты какие-то нитки светло-серые, дом ими же опутан, словно на него сверху вывалили контейнер с продукцией нитяной фабрики… Я потрогал одну нитку – странное ощущение, словно не нитка, а как бы объяснить… Ну, сейчас полно всякой синтетики, тогда-то не было… Ну, словно она из латекса, или, скорее… Видел, дети жвачку жуют, балуются – вытягивают ее в длину? Вот, вроде такой вот растянутой жвачки – слегка мягкая на ощупь и вроде немного липнет к рукам… И не рвется и не тянется. Я напряг руки, пытаясь порвать странную нить, но только порезался об нее… Часов до десяти я занимался тем, что снимал с избы эти странные нитки. Они довольно крепко прилипли к бревнам, так что местами отдирались вместе со слоем древесины. Наконец, собрав все это "добро" в комок – диаметром с полметра, я выкинул его подальше. От комка, кстати, исходил странный запах, словно… не знаю, даже трудно подобрать сравнение. Нерезкий, еле уловимый, но неприятный, меня даже передернуло всего в приступе внезапной брезгливости.
Весь день занимался тем, что готовился к возвращению своей команды – они обещали приехать в конце мая – начале июня. Мыл пол в избе, протер маленькое оконце, вымел весь мусор со двора. Помыл котелок и чайник. Словом, в домашних хлопотах день пролетел незаметно. Спать лег поздно, поскольку решил заодно крышу подчинить.  Ночью опять мучил таинственный шорох, и постепенно я пришел к выводу, что этот шорох связан с таинственными нитками. Долго собирался с духом – почему-то вдруг ужасно не хотелось выходить из избы… Наконец, решился, сунул ноги в сапоги, взял ружье, взвел курки, зажег "летучую мышь" и осторожно приоткрыл дверь.
Поначалу я даже подумал, что все еще сплю… Потому что такое не могло быть в реальности – просто потому, что такого не могло быть вообще… На стене избы, прямо под невысокой крышей, возилось что-то темное, мохнатое… Мелькали длинные суставчатые лапы или ноги… Змеилась та самая нитка, плотно прилипая к стене… И прямо на меня смотрели, не мигая, восемь отсвечивающих зеленым цветом глаз… Я не помню, что я заорал – явно что-то непристойное.. Ружье словно само бабахнуло сразу из обоих стволов, меня окутало облако вонючего черного пороха… Нечто плюхнулось на утоптанную землю возле избы, потом резко, как-то боком, откатилось в сторону, шурша травой… Насколько я успел разглядеть, было оно, в общем-то, некрупное, размером где-то с кошку, может чуть больше… Но у страха глаза велики, поэтому выстрелы мои прошли мимо – в первый миг показалось, что оно – размером с корову… Трясясь, словно осиновый лист, я зашел в избу, крепко запер дверь, для верности подпер ее неподъемным контейнером с инструментом и судорожно перезарядил ружье…
Всю ночь я не спал, зажег обе лампы, Растопил, несмотря на то, что было тепло, печку и запалил весь аварийный запас свечей… Сидел, глотал крепкий чифирь, скурил недельный запас табака… Трясти меня перестало только с рассветом… Когда солнце совсем встало, я осторожно приоткрыл дверь и высунулся наружу… Дом был наполовину опутан той самой "ниткой", трава около избы, где прошуршало ночью нечто была смята… И около стены, там, куда оно свалилось после моего выстрела, валялось вот это…
…С этими словами Сергей развернул вытащенный из сумки полиэтиленовый пакет… В пакете лежало что-то, напоминающее ногу камчатского краба… Только, в отличии от ноги краба, это что-то несло на себе остатки длинных жестких волосков…