Холод первая часть

Перепуганная синеволосая девушка в платье горничной бежала по коридору, чудом пытаясь не разлить чашку горячего чая. Какую чашку по счёту? Может, пятую, может, шестую. Только толку от них не было. Не помогали ни тёплые одеяла, ни горячий чай, ничего.
Бэлль отошла всего на пять минут – до кухни и обратно. Граф часто болел. Но эта болезнь была самой сильной из всех, и Бэлль прекрасно понимала, что ничего теперь не согреет графа. Никакие уколы и антибиотики от недавнего жара не помогут. Казалось, это безнадёжно, но попытка не пытка. Маленький Вильгельм. Маленький, только 15 лет. Впереди вся жизнь, которая, по его словам, не имеет никакого смысла. Совершенно. В ней нет никакой цели, ибо всё, к чему он мог бы стремиться, будь обычным ребёнком в полной дружной семье, у него уже есть. Досталось даром и жизнью родителей. Но он жил, имея лишь один мотив в своей жизни:
- В принципе, мне и жить-то не за чем, в моей жизни нет смысла…Но как я могу умереть и оставить моего Джеки одного?

Морозной ноябрьской ночью, когда под ногами хлюпала грязь, не хотевшая застывать, а воздух был как раскрошенное стекло, в поместье Фантом слабым светом светилось только одно окно. Белая комната с золотистыми узорами по стенам и потолку была освещена слабым пламенем свечи, которая, чуть покосившись в подсвечнике, стояла на прикроватном столике, а капельки воска, срываясь, падали прямо на поверхность стола. В большом окне холодно сверкали звёзды. Будто маленькие тонкие иглы, они царапали замерзшую, но в то же время мокрую землю, поглощённую тьмой вместе с воздухом, и тихо скреблись в окно. Мерещился даже характерный царапающий звук, и маленький тёплый огонёк был бессилен перед этой миллионной прекрасной, но такой ледяной армией.
На кровати, устеленной белыми простынями, лежал такой же белый худенький мальчик. В прозрачной тишине изредка раздавалась мелкая дробь стучащих зубов. Обычно бледная, словно снег, нежная, прочти прозрачная, кожа сейчас была с каким-то голубоватым оттенком. Ребёнок сжимал одеяло тонкими пальцами, стараясь закутаться в него посильнее, утыкался в него носом, сжимался в комок всё сильнее, пытаясь согреть себя хотя бы тканью. Всего несколько минут назад его мучил ужасный жар. Прислуга просто не знала, что делать. Всевозможные лекарства, компрессы, врачи, уколы…температуру сбили. Только теперь она начала стремительно и совсем не естественно падать.
С тех пор, как Джек покинул поместье, маленький граф почти не вставал с кровати. Нет, не то, что бы ему не хотелось – он не мог. И без того частые болезни участились. Тихие истерики по ночам, втайне от остальных, побеги из дома в холодную мокрую погоду, недомогания на фоне стресса. Улыбчивый, непоседливый граф сник, завял на глазах.
Почему он ушёл? Все обитатели поместья, наверное, даже лошади, задавали себе этот вопрос, но никто не мог на него ответить. Он просто поклонился и, напоследок поправив белый бант на шее Вильгельма, вышел за пределы поместья и скрылся и в тумане.
- Холодно, как же холодно… - шептал Вильгельм, блестящими глазами выглядывая из - под одеяла и заглядывая в застывшую душу звёздам, надеясь на ответ. Хоть на намёк! Хоть на незначительную подсказку! Но они молчали. Мёртво молчали, лишь изредка сверкая коварными ухмылками.
- Странные сегодня слёзы. Такое чувство, что они вязкие и тягучие. С противным запахом и привкусом. С привкусом металла. Запахом стали. Точно расплавленный свинец. Они обычно такие холодные, а сейчас больно. Они царапают кожу. Боже, наверное, у меня обожжены глаза и всё лицо в обожженных полосах! Чёрт, как же тяжело, как горячо! Как больно! Кажется, скатываясь к подбородку, они остывают. Наверное, от кожи. Боже, я брежу. Да,-да, у меня бред. Я просто очень болен. Безумно болен, одержим… - дрожащими, посиневшими губами шептал маленький граф. Он сжался так, что колени были под подушкой. Он дышал. Дышал, дышал, но не было результата, ведь не грело собственное дыхание! Не было своего тепла! Нет, не было и не будет никогда! Какой есть – осколок льда. И не поможет никакой чай, никакие одеяла. Только его тепло могло согреть. А сейчас его нет. Ни его, ни тепла. И неизвестно, где оно, а, может, и с кем оно.
- Странное ощущение, - сиплый шепот продолжал срываться с губ Вильгельма. Зачем он говорил, с кем говорил? Со стороны это похоже на безумие. В принципе, оно и есть, но у тишины было больше шансов свести графа с ума, - Почему ты меня душишь? Зачем? Да, ты, - Вилли повернулся на спину и посмотрел прямо перед собой. У себя на животе он видел маленькую семилетнюю девочку. Белокурые волосы вились и были забраны в забавные хвостики, подлы чёрного платья с жабо, бантиками и рюшами тихо покачивались от невидимого и неощущаемого ветра. А ужасные взрослые глаза, будто вырезанные с другого человека и вшитые этому ребёнку, смотрели прямо в сердце. Которое сжималось от холода и страха. Сжималось так, что готово было просто разорваться и слепиться в маленький клочок мяса и крови с оборванными аортами. Оно болело. Выдалбливало на рёбрах каждый свой удар и если бы не холод по всему телу, то, наверное, Вилли просто ломало бы от этой боли.
-- Уйди, пожалуйста, оставь, мне больно! Больно! – скользнув руками по лицу, граф замахал ими перед собой, будто что-то отгоняя, - я не один, не один…Я знаю, ты сейчас будешь говорить, что я брошенный, сирота, одиночка по жизни и до скончания веков. И никого у меня не будет, кроме тебя и боли, которую ты причиняешь! Прекрати, я не такой! – тихий вскрик и попытка подняться, но в этом тонком, будто кукольном теле уже нет сил даже на слабый кивок. Всё уходит на какую-то попытку сжаться так, что бы хоть на секунду по венам прошёл слабый огонёк теплоты.
От холода начинает трясти. Дрожь уже не мелкая. Такое бывало и раньше, стоило только позвать, как он оказывался рядом. Просто. Не произнося ни слова. Всегда рядом. Очень тёплый…
- Джек…можно я ещё немного так полежу? Просто ты такой тёплый…
- Как Вам будет угодно.
Просто обрывок из диалога и новая порция «свинцовых» слёз.
- Кто я…Что я сделал? Что сделал не так!? – Вильгельм запустил одну руку в белоснежные волосы и до боли сжал у корней, - почему ты ушёл?! Вернись, мне холодно! Холодно… - слабенький, незначительный запас энергии иссяк, и снова все силы уходят, пропадают, испаряются. Их нет. Ни на вздох, не хватает даже на то, что бы перевести взгляд с окна. Этот холод…он уже заполнил голову, уже в венах, в каждом капилляре. Всё мёрзнет и крошится. И сердце, оно тоже…комок красного снега. Зубы уже не стучат – челюсть просто свело. Граф побелел будто мрамор. Горячая солёная капелька скользит по посиневшим губам, пытающимся позвать.
- Бэлль…Бэлль, подойди, пожалуйста. Ты же сказала, что выйдешь за лекарством. Прошло целых пять минут…Бэлль…холодно.…Очень х-холодно…М-мне…холодно…Джек-ки…

Как ошпаренная Бэлль влетела в комнату господина, распахивая дверь. Тонкие пальцы вздрогнули, и хрупкая фарфоровая чашка разбилась на мелкие осколки. Точно так же, как разбилось оледеневшее сердце пятнадцатилетнего графа Вильгельма Фантома, который, оцепенев, лежал на белый простынях. Остались только навечно молящий взгляд, застеклённый пеленой слёз и тлеющая искорка тепла, оставшаяся от последнего звука, застывшего на синих приоткрытых губах.

Иллюстрация предоставлена моей любимой Вилли ^^