***

ну и что с того, что без имени ты стоишь
бледный, нагой посреди яростного огня?
глухой и безмолвный ты хочешь плакать,
кричать от боли, но только молчишь –
так выгорает глина, немая порода внутри меня.

ну и что с того, что руки твои безнадежно пусты,
и ты не знаешь, что значит дарить и принимать дары?
и для таких Бог придумал способ научиться любить,
вырывая их с корнем и лишая в пламени мертвой коры.

ну и что с того, что лицо твое - уголь и тьма,
и некому узнавать черты его, добрую память храня?
отпусти кровь свою искать подлинный дом свой,
пусть смерть соблазнит ее, сводит с ума –
так вожделеет сердце, его серебряный голос внутри меня.

так говорю себе, разъятый хищными мыслями, день ото дня,
время моё утекает сквозь поры кожи мёртвой водой,
и как убийца стремлюсь вновь вернуться туда,
где моей речью исконной завладел кто-то чужой.




Я напишу тебе немного –
По эту сторону стекло…
А в самой страшной гуще Бога
Случилось все, произошло.
И белый шум стоит стеною, -
Ты помнишь этот белый шум?
За каждой вещью он порою
Таился, настигая ум.
Я напишу тебе немного –
По эту сторону легко…
И мать, светла и босонога,
Льёт в твои руки молоко.
И кто-то плачет неумело,
Смеется, ропщет и молчит.
И ждет, простой и опустелый,
Что сон его благословит.