Стефан Малларме. Против парижского поэта

[Эмманюэлю Дезэссару]

Наружностью поэт порой забавен, право:
Сверкает меч, и грудь в доспех облачена,
И скипетра резьба, и грузная держава,
И царский горностай укутал рамена;

Он - лавроносный Дант, чья горьковата слава,
Чей непрогляден день, а темнота ясна;
Нагой Анакреон, целующий лукаво
Июньскую лозу, лишённую вина;

Лазурью захмелев, в лохмотья разодеты,
Терзая барабан и струны теребя,
С цветами в волосах... Сей славный сброд любя,

Я к Музе возглашу: бродяги суть поэты!
На ухо сдвинул нимб, напялил чёрный фрак -
Паркетный селадон, но не поэт никак.

CONTRE UN POETE PARISIEN

[a Emmanuel des Essarts]

Souvent la vision du Poete me frappe:
Ange a cuirasse fauve, il a pour volupte
L’eclair du glaive, ou, blanc songeur, il a la chape,
La mitre byzantine et le baton sculpte.

Dante, au laurier amer, dans un linceul se drape,
Un linceul fait de nuit et de serenite:
Anacreon, tout nu, rit et baise une grappe
Sans songer que la vigne a des feuilles, l’ete.

Pailletes d’astres, fous d’azur, les grands bohemes,
Dans les eclairs vermeils de leur gai tambourin,
Passent, fantasquement coiffes de romarin.

Mais j’aime peu voir, Muse, o reine des poemes,
Dont la toison nimbee a l’air d’un ostensoir,
Un poete qui polke avec un habit noir.