32

лед тает в бокале.
в пустом баре, где, вроде, недавно все танцевали.
в общем-то мы и не знали цены точной.
может быть утро компанейское, может быть вечер одиночества.
а я тогда еще, в марте, на тебя поспорила.
пол года отдала, и , посмотри, ни к чему не пришла, проспорила. вот горе мне.
черный маркер купила даже в супермаркете.
и  все лето писала, на седьмой поднимаясь в лифте. новое yeahyeahyeah аэ!аэ!аэ?
как много прошлого. на стенках коробки тонких, на шнур повешенного.
а ты потом, помнишь, сломал маркер от веселья, а может от отчаянья.
и тогда же ты сломал меня.
спе-ци-аль-но. а может случайно.
но лишнесказанным, а не, как обычно, молчанием.
выбирать уже не приходится, чей-то статус читаю, хотя твой хочется.
упираюсь в стол. курю редко,но метко.
да я же в твоих руках давно как марионетка.
нет, с такой печалью не венчалась я.
отстраниться бы надо от всего, подумала.
друга по душе нашла, остроумного.
к сожалению, такого же, как ты - безумного.
вот мы теперь вдвоем с ним клюём мое одиночество.
детство, ****ь, юность и отрочество.
а ты ненужный.
как этот листочек в клеточку.
у тебя свое распи-сание.
только вот рукава мои длинные -
скрывают массовость повреждения моего сознания.
остро немного, больно, не спорю.
но только так проверяешь себя на волю.
я буду с тобой.