Нянька

   Детство мое босоногое,  летом - на речке с друзьями-подругами, осенью- в неизменных резиновых черных сапогах и "болоневом" тёмно-синем плащике, зимой- по склонам оврага до одури катаемся, штаны с начесом снять потом невозможно, снимешь, а они стоят на валенки натянутые, как деревянные, снег на начес налипает комьями, а весной! весной кораблики по уличным ручьям пускаем и бежим за ними по всей улице вниз, а потом бегом вверх, на другой конец и делаем запруды из тающего снега... Эхх, хорошо-то как!
   Детство мое прошло в небольшом поселке на улице со звонким и радостным названием -Гагарина, в доме номер 20. Улица только строилась, частные дома вырастали быстро , были однотипными, с сенями, задней и передней, двором и огородом. А наш дом был большуший, 4-х квартирный и тот факт, что квартиры были однокомнатными, никого не смущал, наоборот, вызывал некоторую зависть, потому что был не частным, построенным на свои средства, а ведомственным, то есть , заходи , ставь немудрящую мебелишку и живи. Все обитатели улицы Гагарина были молоды, дети прибавлялись ежегодно с завидным постоянством и росли ,как грибочки.Дружили не домами, а всей улицей. Детишек рано отдавали в ясли и садики, а мне завидовали ужасно - я в садик не ходила, потому что у меня была НЯНЬКА.Конечно, это была не моя личная, нанятая за деньги нянька. Нет, это была просто Нянька, убогая полуглухая старуха, мамина тетка, у которой не было своей семьи.Её привезли из деревни, и она жила с нами. Никто на улице не знал её имени, все, включая нас, так и звали её Нянька.Только когда я подросла до школьного состояния, узнала, что у неё красивое имя - Арина Ивановна. У бабушки тоже было удивительное имя -Анисья Ивановна.Так вот, эта Нянька, крохотная полуслепая и с трудом слышащая старуха, была любимицей всей улицы.Шустрая, жилистая, привыкшая за свою трудную крестьянскую жизнь к тяжелому труду, пребывала всегда в неизменно бодром настроении и постоянно чем-то занималась.Помню, ровесники мои все в садике, а мне- бидончик 3-хлитровый эмалированный в руки, себе - коромысло с ведрами на плечи и - вперед, за водой. А воду брали из колонки через две улицы и расходовали весьма экономно. Вот мы с ней и таскали её метров за 300.Но я все не о том. Нянька была великая мастерица "квасы водить".Каких только квасов у неё ни пробовали.Мужики украдкой приходили и просили опохмелиться.Бабы приходили и просили для окрошки.Детям наливали сладкого и ядреного красного свекольного кваску, от которого дух захватывало. Куда там современным "пепсям" и "колам".Осенью, когда собирали урожай, Нянька сушила в печке  нарезанную конфетками свеклу и складывала в полотняный мешочек. Иногда давала мне по нескольку долек, и я жевала сладкие тянучки, как настоящие конфетки.Нянька жила в кухне.Вернее, в кухонке.Это были её личные аппартаменты.Там была небольшая печка, нянькина кровать, самодельный стол с полкой внизу, куда складывали кастрюли, чашки и сковороды, и пара табуреток.Когда через нескольколетних накоплений купили "двухэтажный" буфет с белым блестящим низом,раздвижными дверками и салатовым верхом, открывающимся на тебя и превращающимся в стол, то это было верхом шикарства.А пока мы жили без буфета.И Нянька прятала бутылки с квасом, туго заткнутые пробками, в подпол, здесь же, на кухне. Иногда она давала квасу выстаиваться в тепле и забывала какую-нибудь бутылку. Тогда ночью мы вскакивали от выстрела и грохота - с шумом вылетала пробка и ударялась в тесной кухне о стену или потолок.Родители  бежали в кухню, а глухая Нянька, заливалась радостным дребезжащим смехом.
  Много лет прошло с тех пор. Давно уж почила с миром не только Нянька, но и многие с той молодой улицы Гагарина, а те, кто живы, до сих пор при редких встречах со мной вспоминают Няньку и её знаменитые квасы, рецепт приготовления которых никто не знает, но вкуснее которых никто никогда больше не пробовал.