Последний таможенник
Мне за державу обидно.
- Аристарх, договорись с таможней!
“Белое солнце пустыни”.
Последний таможенник в дым превратился,
Что стойко на страже законов стоял.
И Сухов, что насмерть с бандитами бился,
Своими глазами всё то увидал.
И думаю я: тот же я Верещагин
И так же на страже законов стою.
Но нет у меня этой буйной отваги,
И время другое, и я – не вбою.
Но вот Абдулла – он опять предо мною,
А рядом бессмертный его Аристарх:
“Давай-ка подпишем мы актик с тобою,
Что склад от грозы весь сгорел до чиста.”
Подписывать акт – унизительно, стыдно,
И знаю последствия я на перёд.
Мне не за машину-державу обидно,
Обидно за русский страдалец-народ.
И если державная власть допустила
Сама, чтоб командовал всем Абдулла,
И в руки своё же оружье вложила –
То что мне державные эти дела?
Зачем с Абдуллой воевать мне геройски?
Убью Аблуллу – возликует Джавдет,
И нукеры те же к Джавдету по свойски
Придут, чтоб исполнить всё тот же завет.
Поэтому я говорю: “Стоп, машина!
На катере этом я к вам не ходок.
Петруху-мальчишку люблю, словно сына,
И Сухова слышу – не вышел мне срок.
Таможню закрыл я. И нету печати.
Я сдал свой мундир – и иду пить вино.
Не нужен я больше для всей вашей рати –
Хочу досмотреть сам я это кино”.
Да, лучше я сам Абдуллы смерть увижу,
Чем он поглядит на кончину мою.
Я мир Адуллов до конца ненавижу,
Но он не упал ещё, он – на краю.
Приказ Абдулла отдавал только устно,
А за исполненьем следил Аристарх.
Послушный во всём – пил и ел очень вкусно,
Ослушников же находили в кустах.
Но время приказов таких истекает:
Ведь Сухов достал свой большой пулемёт,
А “мимо него – муха не пролетает”
И честный Саид там на помощь придёт.
И тот Аристарх никогда не посмеет
“Добро” выбивать пистолетом своим
У нашей “таможни”. Их ветром развеет
По норам, щелям и “кавернам” пустым.
И нам за державу не будет обидно,
И вновь Верещагин в таможню войдёт,
И снова не будет за Сухова стыдно
И смазанным будет его пулемёт.
19.12.01г.
Свидетельство о публикации №111032205746