Перипатетика для Велимира

О, Сад, Сад!

Где вода подобна матерям, что соединяют нас всех, и поэтому мы - в схватке, до крови последней.

Где монголы ходят пить архи, а американцы - виски, но все равно не знают друг друга.

Где труд проституток до сих пор называют "свободной любовью".

Где орлы сидят на гербах, потому что у них украдена царственность неба.

Где непостижимость - как зеркало, вызывает ярость того, кто увидел впервые себя.

Где камень похож на рыбу, потому что молчит.

Где наряды людей пестры, хотя все - на одно лицо.

Где убийцы цветут здоровьем с легкой руки их племенного Бога.

Где ясный взор змеи не гнется, как её тело, и не меняется, как небо, когда в нем пролетят облака.

Где синий павлин, напившийся яду, приподнимает веером хвоста закатное солнце, чтобы продлить созерцание чистой земли Сукхавати.

Где Царь обезьян принёс своим подданым весть об освобожденьи, и они вновь все улетают на солнце.

Где слоны спокойно смотрят, как кривляются горы во время землетрясенья, но по-прежнему едят из рук детей и усмехаются, глядя на их совсем небольшие ладони.

Где медведи выходят к людям весной, голодные и худые настолько, что напоминают людей.

Где нетопыри не торопятся под топором, отпирающим свет, и не ропщут.

Где крыло голубя напоминает грозовую тучу, быстро летящую мимо.

Где низкие птицы слаженны, как оркестр, над трупом в горах.

Где жар-птица станет причиной того, что сгорят города.

Где яркие желтые глаза тигра ты встретишь однажды в глухой подворотне и обомлеешь.

Где реки вер, загрязненные ядами, несутся мутно, подчинясь силе тяжести, и сливаются в небе на горизонте.

Где так много зверей умирает, потому что пора им увидеть Бога и хватит уже им смотреть в глаза этих глупых охотников. 

Где в полдень уже не слышно пушек на сопках - у всех есть часы, но это уже не объединяет.

Где волки смотрят на вас, как ваша душа - на иконы, всегда отчуждённо.

Где в душных монастырях попугаи кричат единодушно - "Дурррак!"

Где серый, жемчужно светящийся кит берёт за ориентир морскую нефтеплатформу.

Где страны по-прежнему - башни слоновой кости, где чуть теплится жизнь.

Где носороги так яростны, словно бы Карфаген и не был разрушен.

Где чайки так жадны и торопливы, что нам их движение  мнится искусством, хотя бы они - просто воры.

Где глаз казака и хищной птицы - одно, но в воинском деле есть устав, а начальник - предатель.

Где признак хорошего вкуса - убить в себе человека, но незаметно.

Где в людях погибают возможности, как убитые ими же звери, что вписаны в Красные книги.