Посвящение другу. А. Ч

Эх, зачем мы балаболим не о трепетном и вечном
С закадычным нашим другом, с забубенной головой?
Наши мысли карамболем отражаются навстречу
Или катятся упруго прочь перекати-травой.

И хрипим мы от удушья, получив удар в подвздошье,
Но, вернув себе дыханье, вновь трещим о мелочах;
Увлечённо бьём баклуши, облегчённо бьём в ладоши
Если видим пониманье у товарища в очах.

Зазвенит стакан-забойщик. Вздрогнет чёрный день, обидчик.
Поплывут мозги как говна, окружающих стебя.
Мы возьми да чем-то бОльщим, чем обыденно-обычным,
Покажись себе, любовно ублажив самих себя.

Покажись себе не вьючным, покажись себе не жвачным,
Но матёрым, мощным зверем, мудрым змеем покажись.
Мы судьбу-злодейку дрючим, распаляясь от удачи,
Пусть заправленные зельем, наплевать: Вот это – жизнь!

Сторонясь парадных шествий, перелистываем числа;
Выбираем по причёске и с акцентом на окрас:
Грубо гладим против шерсти наших мягких и пушистых.
Гладим вдоль по сальной шёрстке отстранившихся от нас.

И куда-то надо мчаться, спохватившись в одночасье,
Бесенята отговорок нас заполнили битком.
Глядь, уж не хватает часа убедиться в мнимом счастьи:
Показавшийся пригорок оказался бугорком.

И пока я балаболю, мы уже молчим как рыбы,
И уже «ещё не поздно» в роли тряпки половой…
Вволю утешаем волю: Эх, а мог бы!
Эх, могли бы
Перемолвить о серьёзном с забубенной головой!