Ей...

Гламурным леди планеты Земля

1

Заявилась откуда-то.
Хочет меня всего.
Прикасается к каверзам засекреченным.
Впрочем, я уже готов к посевной
В согласии с планом намеченным.

Потому,
Что мы сами с усами,
И усы у нас фиолетовы,
Мы играли в любовь
С моими трусами,
С текстами Джона Элтона,
Курта Кобзона,
Иосифа Кобейна -
Простые,
Как две копейки...

2

Как впущу тебя в дом,
Где мне одному тесно,
Где мечты,
Игрушки из глины,
В шкафчике под замком,
И имя «невеста»,
Виолончель расколов,
Рикошетит по стенам,
Своего не найдя места?

Как туфли, поочередно
Швыряемые в лицо
Грязью улично-огородной,
Бутербродным
Законом подлости,
Приму?

И кольцо,
Хомутом сдавившее
Клавишный палец?
И тон повышенный,
Эту травмоопасную наледь?

3

Уши ушью.
Вскипячу на мази
Клей в подворотне,
Откуда ушли иконы.
Дождалась свой свадебный лимузин,
Увозящий лягушек
В бюро похоронное?

А помнишь упряжки, лай,
Крики «скорей, скорей!»,
Паспорт заляпанный,
Голоштанный?

…Поэт умирает в монастыре.
Или в концлагере.
Доказано Мандельштамом.

4

Миноносцем
Напорюсь на мину,
Выслушаю взрыв
До самой крайней
Точки пепла.
Клин сошелся. Клину
Хватит места.
Но зачем ослепла,
И зачем обои расстегнула,
Спайки демонстрируя бесшовность?
Шел тебе навстречу по стеклу я,
Обретал зашоренности шорность,
Отжимал режим отжима…

Ах ты, Жанна, Джина, Гаражина,
Джин из лампы
С площади Согласья
С несогласными!
Официант, налейте!
Наши очи винной кровью красил
Ленью осененный Ленин.

Хорошо, что нинзя с автогеном
Вовремя нас вырезал из «Порше».
Ты смеялась.
Ты спросила: «Где мы?»
Автоген ответил:
«В Польше».

Жанна,
Автогенны наши гены.
В Польше купят наших смут излишек.
Росная Россия.
Окрик: «Где мы?» -
И опять молчит
Марина Мнишек.

5

Квакаешь квакшей.
Защечные пучишь мешки.
Хочешь пощечину?
Или ждешь ущемленья щеки
Дверью спальни,
Где спал весь город?
Знаю –
Я сволочина и ворог,
Яичница вместо мозга,
По заднице
Плачет розга.

Знаю. Но в зеркале
Ты далеко не Алиса.
Ползаешь по окружности,
Вешаешься на вешалку:
«Мой плюшевый мишка,
Мой киса!»

Ненавижу твое
Альтер эго –
В силу того,
Что другое,
В силу того,
Что весьма треугольны
Нервы…

Я, конечно, не первый,
Но и вторым
Быть не желаю!
Лучше сразу боксерский раунд –
Кличко
Против Кирка!
Живая?
Нет. Дырка.
Без бублика.
Губы загублены
Поминовеньем помады,
Ресницы
Затушеваны тушью…

Слушай,
Сестрица,
Ну над чем ты смеешься?
Тебе все смешно?
Даже кот,
Полоненный мешком,
Даже кодовый киллер,
Угадавший пароль
Замочной скважины жертвы?

Я тоже – пароль
Королевы шахмат,
Загадочной русской женщины
Отмычка,
Принц Персии,
Уцененный циник комичный.

Русская манекенщица,
Манекенша по совместительству,
Манекеном мерещишься,
Склоняешь к сожительству,
К тому, чтобы кофе
Кофейную гущу –
Мимо грядущего
Завтрака ланч-обедни!

Что ты ржешь,
Лошажья козявка!
Я смешон?
Потому что бедный,
Потому что шарами не шарю
Или яхту
Не вырастил в ванной?
Ты уверена?
Я лошара?
Сплющу шляпу,
Как наковальню,
Подарю эскимо юмористу,
Эскимосу сценической швали…

Ты смеешься над ним, садистка?
Или пошлость смакуешь?
Едва ли.

Это смех над чужой неудачей.
Над ребенком,
В подъезде замерзшим.
Так и кони не ржут.
И лошади.
Смейся, дура.
А я поплачу.

6

Постель умерла.
Ее плохо лечили.
У медсестер –
Перекур паркура,
И кровь под соусом Чили,
Словно миниатюра
ДНК.

Сплошной коммунизм.
И горло, и нож хирурга
Служат священничьим ризам,
С коих сползла штукатурка...

7

Ты любишь сорочку,
Джинсы, трусы,
Весь мой набор суповых костей.
Мешая мясной бульон,
Голоси
О шлюхе,
Съевшей постель.

Ее кликали кличкой
Чихуахуа.
Называли по имени безымянному.
Ждете рифму в три буквы?
Уж лучше хула
Из уст Аршавина,
Давшего пас Зырянову.

А мы в мяче,
Как в чреве китовом.
И некому нас спасать.
Поле накрыл хитоном
Светодиодный пассат,

И жукам колорадским,
Играющим бит
Усеченной моей головой,
Повторю,
Что ты не умеешь любить,
Что ты не моя,
И я не твой.

8

Мы необитаемы,
Как острова.
Пятница съеден.
У Крузо цирроз обнаружили.
Трепещи, моя Кострома:
Панки во всеоружии.

Панки,
Чучельники гитар,
Наших ушей реформаторы!
Вот вам судьбы
Тяжелый металл.
Чуете графоманию
Литейщика,
Запеченного печью
В сушеной фольге ресторанов?
А заводу до лампочки.
Он не проникнет в печень
Уличных наркоманов
Стахановским лозунгом...
Оперы мыльные,
Слесарь наоборот,
И баночка из алюминия
С подачей мочи
Вертикально в рот.

Знаешь, мне уже легче.
Я башенный кран закрыл.
Время и доктора лечит,
И менеджера могил.

Уходишь к новому русскому?
В чем же,
Ma chere,
Новизна его?

Стены
Ломаются с хрустом.
Я уезжаю в незнаемое.

9

Что остается после любви?
Мятые простыни,
Охи и ахи,
Пышные заросли трын-травы,
Где двое кувыркались
Без штанов и рубахи...

А помнишь,
Как нас стегали кнутами
Пьяные асфальтоукладчики?
Им нравилось издеваться над нами,
Вырубив жалости датчики.

У них было сложное детство.
Ни жвачки,
Ни кока-колы
Дедушка Ильич
Не оставил в наследство,
Храмы развалив,
Покромсав иконы.

Влетело и нам,
Разумеется -
За то,
Что мы сами с усами...

Пьяная мельница.
Все перемелется.
Вместе с Николаевым.
По расписанию.

ЭПИЛОГ

Пьяный Колумб
Глобус не может вертеть,
А его «Титаник»
После наждачки айсберга
Лезет из кожи
На целую треть,
Зацелованный рыбками райскими...

Я лишь один из многих,
И шлюпок на всех не хватит.
Но приходит она.
Снова хочет меня всего.
Вот бы гитарою,
Как ухватом,
Шарахнуть ее
Со всей посевной,

Выбить из нее
Случайные всходы,
Пленкой обернуть ее смелые формы!
Объявляю сезон охоты
На дичь,
Обнаженную в пределах нормы.

Наши фанаты
Крякают из мешка,
Охмуренные песенной кутерьмой.

Бедная Русь…
До чего ты дошла…
Ну ладно, пошли.
Я знаю дорогу домой.

2010 - 2012