Русский рок. Сборник второй

Данный сборник стихов распространяется в электронной форме с ведома и согласия автора на некоммерческой основе при условии сохранения целостности и неизменности текста, включая сохранение настоящего уведомления. Любое коммерческое использование настоящего текста без ведома и прямого согласия автора НЕ ДОПУСКАЕТСЯ.

Меня... 

Меня не называют гуманистом,
я с рок-н-роллом - твистом не знаком,
с работы вылетаю я со свистом,
пинком под зад и чаще - дураком.

Мне рев и свист, как песня вам, известен,
мне - скрип колес и скрежет от пера,
мне рев толпы всегда не интересен,
мне - ветра свист и вечное вчера.

Подруг любовь уже не интересна,
их вздохи-ахи я не потерплю,
мне их любовь по-прежнему известна,
я их капризов больше не люблю.

Меня теперь все это раздражает,
не убывает эта суета,
она идет, плывет, она не знает,
что все привычно - эта маята.

Ее подруг побитых не приемлю,
ее ушедших мыслей не люблю,
ее стихам и песням я не внемлю,
ее друзей я больше не терплю.

Меня ее любовь не раздражает,
не вдохновляет больше грудь и бюст,
хотя она все это и не знает,
ее я ненавижу - ну и пусть!

Меня все в этой жизни раздражает,
всех больше раздражаешь ты меня,
никто причины этой не узнает
и нет в душе моей уже огня...


Услышав...

Услышав рельсов радостные стоны
и выпив гари с капелькой дождя,
увижу вдаль летящие вагоны,
потом уйду, немного погодя.

На рельсы глядя, жизнь я вспоминаю
и гарь прошедших юных лет,
и в мыслях вновь тебя я представляю,
моей любви неписанный сюжет.

Как женщина с безумными глазами
пронзи меня огнем своей любви!
Проснись! Пронзи меня мечами
и терпким жаром пламенной крови!

Свою любовь раздаришь ты подругам
и грустью страстной в счастье изойдешь,
и ненависть любя, не станет другом
тот, в ком ты нового себе найдешь!

Я ненависть с любовью измеряю
судьбу и горе яростно кляня,
не станет жизнь от этого, я знаю
любить, как прежде, нового - меня!

И книги прочитав пожухлые листы,
печаль любви познав, я ухожу. А ты?


Я пришел...   

Я пришел к тебе вчера,
мы сидели до утра,
целовались при луне,
это было, как во сне.

Это было при луне:
я и ты в любви ко мне,
это здорово, когда
смотришь звезды иногда.

Вянут мысли, как вода,
это нужно иногда,
без тебя я навсегда
одинокая звезда.

Эти встречи при луне,
все припомнятся вдруг мне,
эти встречи до утра -
суета и мишура.

Радость жизни до утра -
не с тобой, и не вчера
и волнуюсь я теперь -
я поставил жизни цель.

Цель конкретную себе -
устоять с тобой в борьбе
за безликий наш маразм
и любви твоей оргазм.


Мои мысли...

Мои мысли как луч,
мои слезы - как боль моей души,
я брожу среди туч
в пелене моих грез, в ночной тиши.

Ты не видишь меня,
это может быть к лучшему, иль нет,
не хватает огня
всех прошедших и прожитых всех лет.

И не скажет никто,
что нам делать с тобой, любовь моя,
не мешает ничто,
только мысли мои о том, кто я.

В перекрестье дорог
мы пойдем наугад, как тень мечты,
жизнь пройдет без тревог,
вновь я буду бродить, где ходишь ты.

И ночная луна
будет тихо ронять свой лунный свет,
словно в мире одна
ты моя и других уже больше нет.

И задумаюсь я -
не о смысле тебя и бытия,
улечу наугад, словно капля
полночного неба дождя.


Я ждал... 

Я ждал тебя, как первый луч низвергнутой звезды,
я телеграммами вспахал сомнения бразды,
но ты была мертва, тиха, как пение травы,
не поняла меня тогда, и я один, увы!

Мне не понятно это все и все твои слова,
мне сердца стук и плач берез, и неба синева!
Тебе - холодное бытье, угасший солнца луч,
последний взмах любви крыла, орлиный клекот туч.

Звездой угасшей я в ночи паду к твоим ногам,
мое последнее "прости" мечту изменит там,
но губ твоих я пью тепло и запах твой ловлю,
я твой последний поцелуй и твой удар терплю.

Ты разлюбила, говоришь? Но вот ведь в чем вопрос:
тебя любил я, ну а ты играла не всерьез.
Я сердце вырвал из груди и пал к твоим ногам,
но растоптала чувства ты к моим былым мечтам.

Я ухожу, и не вопрос в мгновении мечты,
как пенный моря альбатрос бреду я у черты.
Черта любви и бытия, граница жизнь иль смерть,
удушье этого житья или могилы твердь.

Мечты, как сладки вы в ночи и губы шепчут мне:
"Незрима боль в душе, в мечте и в жизни суете",
но я любил, но я страдал, мечтал я о тебе
и благодарен я за миг любви в моей судьбе!


Вместе... 

Вместе с тобой нам по жизни идти,
это все свыше, оттуда,
манит нас ангел и нам по пути,
верим и ждем мы все чуда.

Нам не понять эти волны и тлен,
нам не садить под окном хризантем,
нам по пути, это явь, а не сон,
мир в нашей жизни будет спасен.

Мы полетим, разлетаясь как дым,
мы прокричим всей Вселенной оттуда,
путь нам укажет рисованный мим,
крикнув, попросим мы чуда.

Мы разгорим полыханье сердец,
искры подбросив в ладонях,
мысли подскажет нам старый мудрец,
в санях прокатит на конях.

Мир воедино собрав из кусков,
клятву дадим мы любви,
кольца надев этих брачных оков
перца добавим крови.


Кто?

Кто впитывает боль живущих рядом
и провожает ночь безумным взглядом,
срывая брызги, занавески тьмы,
слезами горести запутавшей умы?

Кто провожает мертвым взглядом осень,
умолкших песен жуть, отжившую тоску,
зеленых елей и берез пожухлых проседь,
любви куплет вскрывая по песку?

Кто вдохновенно вспыхнет вдруг от страсти
И в горе песню эту пропоет,
Тот жизнью не развалится на части,
До старости духовной доживет.


Ползу вперед... 

Ползу вперед по натянутым струнам -
от серы ада, ночной тишины,
рыдаю вновь, живу по рунам -
я сын системы, дитя войны.

От общепита еды пучит живот,
от поколения зла не хочется жить,
накину старый плащ и вот
прошьет меня пулеметная нить.

От синих сумрачных птиц,
коряво-грязных страниц
не видно скованных лиц -
лишь тени подлых убийц!

По неостывшей земле
бреду куда-то во мгле,
не буду боль вспоминать,
душа не станет рыдать.

Мне жизнь смертельная вновь
разрывом дарит оскал,
наряда сгустки, как кровь
и нервов старых накал.


Мне придется...

Мне придется отползать,
мне придется обойтись,
мне придется променять,
мне кричат все: "Берегись!"

Мне отползать придется от рыданий,
от этой грязной мелкой суеты,
мне обойтись придется без желаний
и променять разлуку на мечты.

Мне "берегись!" кричат, оскалив зубы,
мне навязать пытаются любовь,
кривой иглой зашить хотят мне губы
и черной краской пропитать мне кровь.

Мне мысли зажигают, как лучину,
меня из глыбы нужного творят,
потом отправят в жизнь, на смерть, в пучину,
во всех грехах - меня же обвинят.

С системой этой трудно не бороться -
своею злобой душу достает,
в бреду оскалом череп засмеется,
пинком смертельный навязав полет.


Иду по кладбищу... 

Иду по кладбищу скелетов ваших мыслей,
гранитных плит здесь нет, лишь вороны кружат,
я здесь один, как перст, сомненья ваши числю,
и кости черепов раздавленных хрустят.

Разбросанных голов, костей и черепов
полно, как в древнем бранном поле -
коварные мечи, кольчуги всех основ
и шлемы ваших мыслей доле.

Обглоданы они, единое не свято,
нарушены они и логики в них нет,
презренны, как металл, ценимы, как когда-то
сверканье ваших душ и злата желтый свет.

Покрыты гнилью, тлен лежит, как покрывало,
как старческий маразм, склероза как каприз,
пустых глазниц слеза сверкает сквозь забрало
и хохот черепов развеет ветра бриз.


Ползущий гад... 

Ползущий гад в тиши ночной
вдруг прошипит, не скрипнет ветка,
прогреет кости лунный зной,
мне тоже страшно, моя детка!

Толпою волки натощак
бредут куда-то через мрак,
их серый вой в ночной тиши
пронзит размеренность души.

Вдруг ухнет яростно сова
и пересмешник рассмеется,
гранита вечные слова
и череп звоном отзовется.

На старом кладбище уют,
отполированный годами,
нашли вампиры здесь приют,
их склепы - ровными рядами.