Под мухой

Утреннее солнце играло на крышах домов. Внизу, во дворе, мирно дышали долговязые тополя. Было пустынно и спокойно. Снайпер притаился на чердаке. Он ждал. Вот в окне напротив появилась цель. Это она. Не узнать ее было невозможно, даже несмотря на перекрашенные волосы и прошедшее время. Она села завтракать, не подозревая, что это ее последний завтрак.
Любил ли он, когда-нибудь до нее? Кто знает? Но после любить стало уже нельзя. Он понимал. Но сейчас он целился в нее из винтовки и готов был спустить курок. Раньше, в мыслях, когда готовился к задуманному, проделывал это сто раз, убивая ее снова и снова, и воскрешая, что бы опять убить. Когда же она реально оказалась в перекрестье прицела, он все не стрелял, а смотрел на нее в последний раз и не мог насмотреться.
Она была брачной аферисткой. Искала богатых мужчин, крутила с ними романы, кружила голову и обирала до нитки. Это он узнал уже много позже. А сначала были лучшие три месяца его жизни. Три месяца с ней. Три месяца для нее. Беззаботных и шальных, ярких и краткосрочных. Она украла у него все. Не только деньги, но и сердце. Он хотел отомстить.
Полгода выслеживал ее и наконец судьба привела его на эту крышу и вложила в руки оружие. В окне напротив сидела она, та в кого он целился.
Он глядел на нее. Эти утонченные черты лица, чувственные губы, влажные зеленые глаза, упругую свежую кожу. Как он ненавидел все это! Сегодня на ней одет маленький махровый халатик, дерзко прикрывающий ее грудь ровно на столько, чтобы возбудить желание. Она надевала его не раз, когда они были вместе. А сейчас о, презренная тряпка, как ты можешь облегать это тело! В ушах сережки сверкнули на солнце, когда она чуть повернула голову. Их подарил он. Изиащные и дорогие- они подходили ей. Презрение переполняло его и решимость выстрелить окрепла. Еще секунда и он нажмет на курок. И там, в окне пуля пробьет прекрасную головку, той великолепной, которая не заслуживает великолепия…
Вдруг его внимание устремилось в одну точку, оставив остальной мир где-то за гранью. Он увидел, как ей на лоб села муха. Красавица наморщилась от щекотки и смахнула насекомое рукой. Он вспомнил, что она боялась насекомых. Визжала завидев паука, смешно вскакивала на кровать, заметив ползущего по полу. Он вспомнил, как она заставляла его избавиться от паука, плакала и торопила. Она вообще любила покричать. Но в ее пронзительном, писклявом голоске он находил что-то обворожительное. Когда он раздавался у его уха, чувствовалось собственное счастье. Он знал, что так и должно быть. Он вспомнил, какой она была привередой, как заставляла его исполнять свои причуды, бесилась если у него хоть каплю не получалось. И он с радостью все это терпел. И готов был терпеть дальше… Память выхватывала и представляла на обозрение ему сотни ничего незначащих мелочей, заслонявших в сумме главное- она предала его. Он понял, что ни за что не сможет выстрелить. Но в этом была не слабость, а сила. Он не простил, но и не забыл свою любовь. Он поднялся и пошел, оставив винтовку на чердаке. Что ждало его впереди- совсем другая история. Хорошо бы закончить и нынешнюю.
Другой человек уже давно наблюдал за тем, чем кончится мой рассказ. Когда неудавшийся убийца вышел на улицу и побрел куда-то человек проводил его взглядом и вошел в дверь из которой только что он вышел. Поднявшись на чердак он взял в руки винтовку, положил ее на упор и прицелился. Он все еще была в окне. Человек вспомнил свою ушедшую любовь, разрушенную судьбу, обманутые надежды. На щеку неверной красавице села муха. В нее он и выстрелил.