Заложник

         

         
          «Век мой, зверь мой, кто сумеет заглянуть в твои зрачки …»
                (О. Мандельштам)

          Вместе с тобою, о, век мой, дряхлеющий,
          Я подхожу к роковой оконечности:
          Там, за последней чертой пламенеющей,
          Станем держать мы ответ перед Вечностью…
                (1993 г.)

Нагадала цыганка вокзальная,
(А ведь знал я, гадание – ложь)
Остроглазая, спица вязальная:
– Век уходит и ты с ним – уйдешь…
Не сбылось ее злое пророчество,
Мой попутчик, дела отложив,
Вдруг оставил меня в одиночестве,
И ушел,  я остался и – жив!
Да, конечно, не выгляжу молодо,
Но ведь Вечности сверху видней…
Без меня на космическом холоде,
Век ХХ  стоит перед ней.
Что бормочет в свое оправдание,
Голем глиняный, шут, негодяй,
Ни сочувствия, ни сострадания
Не получит он, как ни гадай.
Сколько душ погубил понапрасну он,
Сколько сжег драгоценных идей,
Лицемерное,  ложно-прекрасное,
Вплел искусно он в судьбы людей!..
…Но и всё же, и всё же, и всё же,
Век мой в памяти сердца итожа,
И молитвой безмолвной, и словом,
Всем, что свыше дано – не отнять –
Перед страшным судом и суровым
Буду я за него предстоять.
Пусть мой голос и глух, и ничтожен,
И расслышать его мудрено,
Но и все же, и все же, и все же
Суд не правый, коль – на одного!
И пока приговор не объявлен,
Я скажу всем – виновен не век:
Ведь вдохнул в него душу – не дьявол,
Ты вдохнул в него жизнь – человек!
И напомню: в кровавой рубахе,
На железе, на камне, на плахе,
Всем законам природы назло
Нам родиться тогда «повезло».
Если спросят меня, то стократ:
– Виноват, виноват,  виноват!
Ненавидя его и любя,
Я вины не снимаю с себя…
…Век мой дикий, о, зверь мой косматый,
Весь пропитанный кровью, двадцатый,
Ты позволил всего на мгновенье
Заглянуть в твои бельма – зрачки,
Чтоб увидеть там реку забвенья,
Чьих-то взорванных судеб  клочки,
Спину скорбную старца Харона
Душ, взыскующих жадно парома,
И в песке берегов вдоль реки -
Черепа, черепа, черепки…
…Больше я не встречал ту цыганку,
Остроглазую спицу, гадалку.
Много лет пролетело с тех пор,
Но я понял ее приговор:
Кандалами гремя, бубенцами звеня,
Век не может уйти из меня – без меня.
И когда я предстану пред Вечностью,
Я скажу, силой правды томим:
– Век заложником был человечества,
В том числе и, конечно, моим.