В муках пингвиньих

Пингвины и мучительные сны…
Нет повести печальнее на свете!   
Такие ипостаси сплетены       
в одном, животрепещущем, предмете: 
в воде – как рыба, хищная причём,    
на берегу – милейшая зверюшка…
Живя на босу ногу, облачён
во фрак, а ведь – ни сукин сын, ни Пушкин!
Да кто он после этого всего?
Могла ли так природа ошибиться,
что чудом в перьях вышло существо,
одаренное правом зваться птицей?   
Едва в яйце затеплился, небось,
уже порхал в раю на крайнем юге,
а вылупился… Что-то не срослось:
и руки – вёсла, и в округе – вьюги!
Вживался, честно силясь превозмочь
стеченье обстоятельств: рыбой, зверем
учился быть, стал до стихов охоч,
мол, надо ж оправдать покрой ливреи...
И верил! Дни и ночи напролёт,
полярные, надеялся на небо!
Там разберутся, он своё возьмёт,
на прочность доиспытывав потребу!         
В ответ пингвину присылали сны
высокие, из области культуры, –
давали полетать вокруг Луны
всем фибрам впечатлительной натуры…
И так всю жизнь!!! Проснётся на снегу
в поту, в слезах, обрушенной нептицей,
выщёлкивает клювом: "Не! Мо! Гу!"
А что не может?  Кроме утопиться…