Самые свободные формы - Белый Стих
3. Белый Стих
Еще одной разновидностью стиха, отошедшей (хоть и в меньшей степени) от канонов стихосложения, является БЕЛЫЙ СТИХ, На слух он более приятен, чем верлибр, так как в нем отсутствует только рифма. Метрическая организация осталась неизменной - при прочтении одноразмерных стихов с рифмой и без нее, дискомфорта от перехода не ощущается. Белым стихом написаны многие сказания и русские былины - авторские стилизации под них.
Белый стих встречается в нескольких формах:
а) не разделенный на строфы (нестрофический);
б) разделенный на строфы (строфический);
в) состоящий у из рифмованных и нерифмованных строф;
Рассмотрим каждую из этих разновидностей.
a) Белый нестрофический стих
В современной европейской поэзии стихи разделяются преимущественно рифмой. Но это не обязательно. Античная поэзия не знала рифмы; а когда в эпоху Возрождения стали создаваться жанры, подражающие античным, то в них тоже стал использоваться нерифмованный (или белый) стих. Самым популярным из этих жанров была трагедия: итальянская, потом английская (Шекспир), потом немецкая (Шиллер), потом русская («Борис Годунов»). Из трагедии нерифмованный пятистопный ямб перешел в лирические стихотворения, по строю напоминавшие монологи-раздумья.
А. С.Пушкин. «...Вновь я посетил...»
… Вновь я посетил
Тот уголок земли, где я провел,
Изгнанником два года незаметных,
Уж десять лет ушло с тех пор – и много
Переменилось в жизни для меня,
И сам, покорный общему закону
Переменился я – но здесь опять
Минувшее меня объемлет живо,
И, кажется, вечор еще бродил
Я в этих рощах…
Еще один пример – поэзия Владимира. Эльснера, [1913] Для его белого стиха характерны гибкие переносы фразы со строки на строку (анжамбманы). Тематическая кульминация часто отмечается самым смелым из таких переносов («...Каким / бы ты...») и дактилическим окончанием («...любовником») среди обычных мужских и женских рифм:
Вот наконец ты мой. Прозрачней мирры
Твое лицо, а кровь на желтом блюде –
Как альмандины. Волосы твои,
Такие длинные, сплету с моими –
И наши губы вровень будут... ты
Любовник мой! Еще не сыты груди,
И запах крови сладострастно мучит.
Ты не хотел смотреть, как я плясала,
Упрямый... ну, гляди, тебе спляшу
Я много лучше, чем царю. Гляди же...
Ах, в ласках я была б еще искусней!
Ресницы у тебя как шелк, а зубы
Холодные. (Коварный холод, льющий
Безумие в лобзания.) Каким
бы ты красноречивым был любовником,
Пророк, поправший красоту земную,
Даривший черни пылкие слова.
Меня ты презирал... Прими во мщенье
И сохрани мой образ навсегда!
б) Белый строфический стих
В русском белом пятистопном ямбе по традиции свободно чередуются женские и мужские окончания; фразы, располагаясь по строкам, обычно стремятся заканчиваться на мужских окончаниях, потому что после них пауза в произношении бывает дольше. В приведенном ниже примере стихотворения Вс. Рождественского (1919г) это условие соблюдается только в конце стихотворения, и от этого концовка звучит спокойнее. Если урегулировать чередование женских (Ж) и мужских (М) окончаний и подчеркнуть его синтаксисом, то текст станет строфическим (как в примере ниже с повторяющимся и поэтому предсказуемым чередованием ЖЖЖЖМ).
На палубе разбойничьего брига
Лежал я, истомленный лихорадкой,
И пить просил. А белокурый юнга,
Швырнув недопитой бутылкой в чайку,
Легко переступил через меня.
Тяжелый полдень прожигал мне веки,
Я жмурился от блеска желтых досок,
Где быстро высыхала лужа крови,
Которую мы не успели вымыть
И отскоблить обломками ножа.
Неповоротливый и сладко-липкий
Язык заткнул меня, как пробка флягу,
И тщетно я ловил хоть каплю влаги,
Хоть слабое дыхание бананов,
Летящее с Проклятых Островов.
Вчера, как выволокли из каюты,
Так и оставили лежать на баке,
Гнилой сухарь сегодня бросил боцман
И сам налил разбавленного виски
В потрескавшуюся мою гортань.
Измученный, я начинаю бредить,
И снится мне, что снег идет в Бретани,
И Жан, постукивая деревяшкой,
Плетется в старую каменоломню,
А в церкви гаснет узкое окно.
А вот еще один пример с более сложной строфой такого же рода (ЖЖЖМЖЖЖМ + Ж) в стихотворении Осипа Мандельштама:
Я не увижу знаменитой «Федры»
В старинном многоярусном театре
С прокопченной высокой галереи
При свете оплывающих свечей
И, равнодушен к суете актеров,
Сбирающих рукоплесканий жатву,
Я не услышу обращенный к рампе
Двойною рифмой оперенный стих:
– Как эти покрывала мне постылы...
Театр Расина! Мощная завеса
Нас отделяет от другого мира... и т.д.
в) Белый стих, состоящий из рифмованных и из нерифмованных строф
Пушкинский «Борис Годунов» написан обычным в драмах XIX в. нерифмованным пятистопным ямбом. Но в нескольких местах в него вторгаются рифмованные четверостишия. Например, в кульминационный момент судьбы Бориса, в конце его монолога:
...Ужели тень сорвет с меня порфиру,
Иль звук лишит детей моих наследства?
Безумец я! чего ж я испугался?
На призрак сей подуй – и нет его.
Так решено: не окажу я страха –
Но презирать не должно ничего...
Ох, тяжела ты, шапка Мономаха!
Совершенно очевидно, что эти вкрапления рифм в безрифменный стих служат средством выделения наиболее важных мест – как бы «рифмическим курсивом».
Из этого совсем не следует, что рифмованный стих от природы более возвышен и многозначителен, чем нерифмованный. Есть примеры и противоположного соотношения рифмованного и нерифмованного стиха: основная часть произведения написана с рифмами, а концовка, самая важная, – без рифм; и эффект получается не меньший. И в том и в другом случае главное – не внутренние свойства нерифмованного и рифмованного стиха, а отношение того и другого, их смена.
Итак,
БЕЛЫЙ СТИХ, ЭТО КОГДА:
ЕСТЬ РИТМ (СТОПНОСТЬ- ОПРЕДЕЛЕННЫЙ РАЗМЕР), ИНОГДА-СТРОФЫ
МЕЖСТРОЧНЫЕ ПАУЗЫ
НЕТ РИФМ, ВОЗМОЖНО ВКРАПЛЕНИЕ РИФМОВАННЫХ СТРОФ.
Свидетельство о публикации №111031702725