Сигарета

Он лег на кровать и смотрел на потолок пустыми глазами. Так он пролежал часа два, практически не моргая. А когда это все же случалось, то выглядело будто в замедленной съемке: веки медленно, словно под действием некой физической силы, закрывали большие стеклянные глаза, а потом наоборот. Затем он резко приподнялся, опустил ноги на пол, обхватил руками голову, упираясь в колени, и начал тихо напевать песню … . После, он подошел к шкафу, и достав оттуда куртку, начал шарить по карманам. Найдя пачку Marlboro, он достал одну сигарету. Закурил. Впервые в жизни он закурил дома, хотя клялся себе никогда этого не делать. И стал бродить по квартире. Он медленно ходил из стороны в сторону, медленно курил сигарету, жадно втягивая в себя едкий дым, а при выдохе запрокидывал голову к верху. Он курил так, как будто в последний раз. Скурив половину, он подошел к зеркалу и стал разговаривать сам с собой:
« Прыгнуть или не прыгнуть? Ведь ты не ожидал услышать от себя такой глупый вопрос… Почему мне, человеку у которого есть все – руки, ноги, еда, вода, тепло и уют – захотелось умереть…  А если я прыгну, я точно умру, а не останусь в живых?...  Ведь есть люди, которые живут на много хуже меня, им на много тяжелее, - но ведь они счастливы, и их любовь к жизни приумножается с каждым днем… Чего тебе надо, глупый? Поплачь, и станет легче. Женщинам это помогает… ».
Он замолчал и посмотрел на сигарету – осталась одна четвертая часть-,  и, неторопливо зашагал к балкону…  На улице было тепло, не смотря на то, что по ночам здесь всегда холодно. Но сегодня было исключение. Для него. Он сел на перегородку, разделяющую его квартиру от улицы. Медленно продолжая курить. А когда сигарета стала обжигать пальцы, зачем-то попытался попасть в ведро, стоящее возле стола в квартире, еще дымящимся окурком. Но тот, в свою очередь зачем-то ударился об балконную дверь и упал прямо возле шторы, едва не задевая ее. Смертельный прыжок он решил перенести до тех пор, пока не убедится, что остатки сигареты затухли, или, в крайнем случае, пойти и потушить его, если начнет дымиться штора. Ведь ему не хотелось, чтобы люди думали, будто он погиб спасаясь от пожара. Нет, пусть знают – он сделал это не из трусости погибнуть в огне, а  по собственному желанию. Но все же он продолжал сидеть на перегородке, не двигаясь с места, смотря в упор на затухающий окурок. Но его глаза уже не были пустыми и стеклянными – в них была жизнь…