Високосие Творчество 10

  Юрий Медных
       10               
   ТВОРЧЕСТВО

     Реквием
«Все ближе падают снаряды»*
От тела, совести, души
И поджигают брать наряды
На жизнь, чтоб с блеском завершить;
И суесловием не надо,
Для сладости пилюль, грешить;
Перо, описывая жизнь.
Дипломатически не гнись.  * реплика
               
      Творчество
Беру в могучих травах лексикона,
Грибам подобно, нужные слова:
Любому, уважительным поклоном
Сгибая спину, рада голова –
Они теснятся, собраны в корзину
Исписанного начерно листа,
И важничают: ведь вообразили
Себя избранниками на постах;
Их перестраиваю по ранжиру,
Чтоб накрепко моей строке служили,
Чтоб каждый слог смотрелся как чета;
Им семафорят препинанья знаки,
И навострились в образной атаке
И мыслей соль, и формы красота.

          ***
За строкою ложится строка,   
Точно шпалы на путь откровений –
Их диктует заоблачный гений,
Прибавляя мне творческих сил;
И свыкается с ручкой рука
После лома, что послужил мне;
Небо образы мне одолжило
Из букетов созвездных светил,
Ведь за ними летал к облакам,
Их подслушивал у ветерка –
Пусть расскажут теперь неторопко,
Как в Советских щедрот времена
Люди жили и крепла страна
На проспектах, дорогах и тропках.

        ***   
Я над книгой-костерком
Сел погреться вечерком:
Откровеньями искрится
В сердце каждая страница –
А от них воспламенится
Мысли собственной искра! –
Так и греюсь до утра.

     Впервые          
Под стать подсолнуху я рос
В стремленье к свету,
И нынче на любой вопрос
Ищу ответа;
А многие под грузом лет
Восторги позабыли,
Но мне – в очередной рассвет:
Мне все – впервые!
В прическу солнца накопив
И дождевые нити,
Стою, к вам голову склонив –
Плоды берите.

      Поэт   
Опять на смене – у станка
Расположился я – как дома,
И мысль пришла издалека,
И я, уж вымыслом ведомый,
Точу металл и слов штрихи,
Прилежно вслушиваясь в звуки:
Деталь создали и стихи
Одни – и голова, и руки.

         Ковер
В его узорах – свет пытливых глаз
И быстрый танец виртуозных рук,
В его узор фантазия легла
Невольниц милых, что собрал супруг;
Потом ковер на людном месте лег
И пропитался суетою ног,
Познавших пыль бесчисленных дорог;
Зачем с ним так? – понять творец лишь мог.
Ковер уносят, удаляют грязь,
И он ярчает, красками смеясь,
И нет цены подобному ковру!
Вот так стихи – подставлю всем ветрам,
Чтоб унесли словесный тарарам,
И их тогда не выпустят из рук.

     Каждому – свое   
С утра до сумеречных пор
У вас царит ребячий ор,
Ведь вместе с ним мы день за днем
В свое бессмертие идем.
А я над словом изнемог,
Сживляя с хрупким слогом слог –
Будь славно, наше бытие,
Даруя каждому – свое.

     Сонет о сонете   
Сонета ткань узорна и тонка,
А в ней – вселенная в миниатюре,
Подобна вальсу с кружевными «па»,
С открытием в очередной  «фигуре»;
А в музыке – избранницы рука,
Что пляшет по клавиатуре
На фортепьяно  сложной партитуре,
Играя вальс для жениха;
В сонете нахожу и диалог,
И «низкий», и «высокий» слог,
А в них – к минутной истине дорога;
Едины в нем сомненье и совет,
И неожиданных предоткровений свет,
И точных форм классическая строгость.

      Музыкальная пауза   
Погасли, тончая, рожденные звуки,
Покою затишья давая момент,
И сердце притихло – в аккомпанемент:
Готовятся к новому таинству руки:
Потоки завихренно радостной муки,
Мгновенье спустя, воссоздаст инструмент,
А мне улыбнулся затишья секрет –
Одна из частиц музыкальной науки:
На миг тишины расслабляется тело,
Чтоб с новым огнем каждым нервом запело,
Творя виртуозный по клавишам бег;
И вновь напрягаются руки маэстро:
На кончиках пальцев все нервы – оркестры!–
И крохотной паузы кончился век.

       Корявый пассаж   
Взметнулись пальцы с явной неохотой
Все десять разом: ковылять, хромать;
Они, рабочие, должны по нотам
На клавишах учиться танцевать:
То вытянись, то пополам согнись,
То обогни друг дружку, спотыкаясь,
О передышке и не заикаясь –
Умаялись: сбиваются со счета,
А надо дать подобие полета
В недосягаемую высь.

    Гадкий Утенок 
    белый сонет
Узором  рифм увязаны в сонете
И афоризмов острые клинки,
И слитки драгоценных силлогизмов;
А если нимфу рифмы удалить,
Не превратится ль в Гадкого Утенка
Сонета Лебедь в обществе чужом,
Невеждами Курятника осмеян
(Куда им до монаршеских высот
Сознания и внешности, и духа);
Чтоб угадать их – надо равным быть,
Воспринимая с чуткостью поэта
И формы блеск, и окрыленный дух,
Как гениальный сказочник подметил,
В Утенке Гадком Лебедя узнавший.

        Вакху   
Веселый бог, ты не всесилен,
За это пью с тобой бокал;
От разумения стерилен
Алтарь твой: он не просыхал,
Когда я шел, любвиобилен,
По жизни, как по облакам,
Со звоном в полные бока
Бокалов, что сладки нам были;
Но не пора ли честь иметь:
Уж трезво дело разуметь,
Твои просушивая лавры?
Но что же за полет пера,
Когда досужая пора
Мне не сулит твоих литавров?

      Признание   
Бриллиант рождается в огранке,
Оживает под резцом гранит,
А строка, не став металлом гранки,
Мысли неотточенность хранит,
Но творец ее ушел навеки,
Так сказать, к верховному творцу,
И талант, не взросший в человеке,
Не плеснул румянцем по лицу,
А ведь в строчках много откровений…
И опять в задумчивости я:
Коль под солнцем не дозреет гений,
Не дозреть впотьмах небытия.

       А.Блоку   
Льется музыкою вечер:
Юность чествует под свечи
Блока – чтоб такою ж быть;
Ввысь зовет, как прежде, слово,
И Россию в крахе новом
Невозможно не любить.

      Мальчишки   
Завтра вас ожидает в мужчинах,
Трудная взрослая жизнь без прикрас –
Больше удач вам и меньше кручины,
Чтобы души огонек не погас;
В разные вырастете величины,
Взлеты и срывы случатся не раз;
Опыт уляжется  в ваши морщины,
В лучики – юмор, у краешек глаз;
Смените нас в оживленном волненье
И не заметите то поколенье,
Что подрастает у вас за спиной;
Ими оттиснуты в шумном веселье,
Тоже спохватитесь, что не допели
Песни еще, самой лучшей одной.

        Учитель   
Ты – самый скромный из светил
Во всех своих земных заботах
И о семье, и о работе,
До окончания пути;
Общаясь с шумной детворой,
Насквозь пропитан их игрой,
Их нивелируешь порывы,
Причесывая нравов гривы.
И только возвратясь домой,
Снимаешь скованность долой
И под усталостью огрузнешь:
Все неуютные века
Упрямо мнут тебя в тисках,
А ты ни косточкой не хрустнешь.

     Окно учителя   
В окне учителя светло,
Хоть за полночь уже,
То душ ребяческих тепло
Живет в его душе:
Под пляску букв, что вкривь и вкось
И часто – невпопад,
Приходит творческая злость,
И он ей снова  рад:
И понесет он на заре
Духовные дары
Своей пытливой детворе
Для взрослой их игры.

      Учителя
Мы всегда – первопроходцы
В трудном деле воспитанья,
Душ ребячьих капитаны;
С легкостью канатоходцев
Нам всегда на высоте
Должно быть, хоть в суете
Очень просто оступиться –
И уж должному – не сбыться.
Но со строгостью веселой
На ходу корабль школы –
В жизнь, где штормы говорят,
Как заманчивы моря.

    М.Цветаевой   
Вы – в зазеркалии создателя,
А я – у зеркала, Марина,
А между нами – бед лавина,
Но все же мы – в рукопожатии.

       ***   
Дорогая «субмарина»!
Пробираюсь вашим следом
Через Пирровы победы
В запредельные глубины.

       ***   
Марина – золотая мысль 
И слов, тончайших качеств, пряжа;
У лаконичности на страже –
Дежурит пунктоотделение;
Вы в образ так вживили нрав,
Что мысль летит без переправ,
На крыльях образов варяжа:
С «тире» лексический барьер
Беря, ведете нас – в карьер,
А он собой эпохи свяжет! 

       Путь
Зовут бесчисленные дали,
Хоть много пройдено дорог,
Что мне нелегкий опыт дали,
А он мне оценить помог
В стране грядущих дел громаду,
Ведь в бесконечной канонаде
С пришедшим веком прошлый век –
Таким уж создан человек.

     Старьевщик
От былых времен осколки,
Словно Плюшкин, прибираю:
Остывает память долго,
Пережитым нарывая,
А вокруг – новинки века –
Окрыляют человека,
Адамантово паря
На крылах нетопыря.

      ***
По земле круглопокатой,
У судьбы беря меню,
Как по кругу циферблата,
Стрелкой быстрой семеню,
Потому что все ошибки –
Нештурмованые Шипки.

     Истина
Наук вращая хулла-хуп
И очищаясь от скорлуп
Своих невежеств, я – в вине
И свой успех искал на дне,
И женщинам себя вверял,
А что имел – в пути швырял
На развлекательный простор;
И вот – растерянно стою
У молодости на краю
И без надежд, и без опор
И размышляю в тишине:
В каком же истина вине?

       Участь
Монады вечная стезя
Полна иллюзий и ошибок,
И с ней мы в этом – не друзья,
Уж очень больно от ушибов
По дней неровностям скользя,
Да по идейным перегибам,
К успехам – крохи относя,
А к неудачам – болей глыбы;
В войне страстей и под, и над –
В обличье то жены, то мужа
Куют меня и рай, и ад,
А я за жизнь свою борюсь,
Ведь отойдя червям на ужин,
Я никогда не повторюсь.

        Сон
Не тороплюсь из сказок сна:
Еще чуть-чуть! – минуты тают,
А явь – не вечная весна –
Ей добрых сказок не хватает,
А в снах желанное возможно,
Хоть, как и в прозе жизни – ложно.
 
         Где
Напрасно молятся сел уста
В глубинках наших, нуждой побитых,
Не потому ли, что нет креста
Над крышами и над их житом?
Мамает доллар в Тверской-Ямской,
А где же Радонежский и Донской?

         Связь
Общаться с небом так умеет
Поэт, как сын с бумажным змеем:
Сказать на языке богов
О легких крыльях облаков
И как земля, купаясь в зорях,
Прекрасна с птичьего обзора,
Как в свете дня красна она,
Работою накалена,
Но он живет, в просторе вьясь,
Пока с землей имеет связь.
 
        Тормоз 
Всесильный тормоз держит нас
От дезертирского соблазна:
Уйти с земли в нелегкий час
От наших мук разнообразных.
То – знает ум, но сердце – пас,
И чувства побеждают разум:
Что ждет нас там – еще бог весть?
А здесь: хоть в муках мы, но – есть.

      Сказки 
День в закате догорает;
На престол взошла Луна
Повелительницей рая,
В царстве солнечном – княжна.
А под ней, огнями полн,
Город – в буре телеволн:
Их разгул на то и создан,
Чтоб своим твориться звездам
И, калейдоскопя краски,
Уводить от яви в сказки.

    Праздник 
У нас, по воле плоти,
Хороший пир в почете,
А вот еды добыча – труд:
Пока убьют, пока припрут
В пещеру мамонтюгу
Иную ли зверюгу;
Сожрут – и снова плоть постить,
Ну как тут пир ни закатить! –
Сожрали мамонтюгу,
Так и пошло по кругу;
И, посудите: разве
Хороший стол – не праздник! 
 
      Дорисовка
В футбол играя, пацаны
Мне громким пасом дали «дядю»,
Чтоб понял, в зеркало не глядя,
Что убежал из их страны.
А после – детвора, играя,
Для блага собственного рая,
Сказав: «Посторонись-ка, дед»,
Дорисовала мой портрет.

       Слуги
Чтобы вникнуть в тайны слога,
Нужно знать безмерно много:
Я с механикой дружил –
Эполет не заслужил;
Стал вникать в микрокристалл,
Но до сути не достал;
А в душе, упрям и строг,
Мной фельдмаршествует слог;
Хоть таких, как я, полно,
Как планет у солнца – но
Ведь оно на всех – одно.

       Развитие   
Выкаблукиваем свое на обломках бывшего,
Убежденные в гениальности временной,
И хотелось бы самостийно нам прежних выше быть,
Да не ходится в эволюции стороной;
На подхвате благомыслящий у нас,
Каждый шаг свой освещаем торжеством;
И село в почете, и рабочий класс!
Интеллект? За что? Ведь он же – меньшинство;
И вот: опять открытий эра!
И мы, конечно – Гулливеры!
Ведь отпрыски богатырей»
Живо вверх: в зенит науку!
Гений наш тому порукой.
В ноль срывает апогей.

      Строитель
Источник разума, творец,
И нам дал приобщенье к мыслям:
И вот, свои творенья высим:
И  – сочиненье, и – дворец
Возводит вдохновенно мастер;
Живет под богом человек –
Строительствует весь свой век,
И все – в его духовной власти.

       Квота
Не желаю катиться нолем
В Леты медленный водоем,
Потому, опершись на перо,
Ставку делаю на «зеро»
И бываю, коль светит звезда,
В легком выигрыше иногда,

       О новом 
Всем по-своему бы духовно и в новизне
Жить с познанием новшеств прошлых, что позабыты:
Если помнить с благоговением о старине,
То грядущее будет разуму приоткрыто.
А непомнящими мы стали по чьей вине? –
Революцией родословные перебиты,
Вот и делаем мы открытия по сей день
На остывшей от прошлых битв и эпох воде.

         Истина
«Под одеждой люди голы!» –
Веселясь, напомнил Гейне,
Значит, все морали наши
Изготовлены портными
По ранжиру, по уставу,
По влиятельности в свете;
Только не по разуменью
Сшиты временем гостинцы,
И в портновских выкрутасах
Мы забавно щеголяем.

      Поступь
Жили в мазанках из глины
Даже люди-исполины;
В деревянные дома
Нас привел полет ума.
А полет все горячей –
Мы растим из кирпичей
И чертоги, и дома –
Плод из глины и ума.
Из земли же, веку в тон,
Поднимается бетон,
И согреты, и одеты,
И накормлены – планетой.

      По Эсхилу
«Мудр тот, кто  знает нужное»,
А не целый винегрет;
Как с игрушечным оружием,
С лишним в жизни – проку нет;
Только с нужным, что – при деле,
Люди сквозь века глядели.

        Скажи
Луна, наш верный сателлит,
Скажи: во что опять летит
Планета? Или вновь планида
Нам Лемурии с Атлантидой?
Но таешь ты в пожаре дня,
Как шагрень жизни у меня.
               
        ЧП
Надев партийную узду,
Вошли в семнадцатом году
В ЧП с лаптями на ногах
Да с бомбой власти – «на века»,
Но взорвались. Когда без клизм
Закончим путь сквозь ЧПизм?

       Открытие
   Ю.И.Кулакову
Я рад мистической случайности,
Что под одним случилось небом
И мне вкушать познаний хлеба
С ученым мистиком страны;
Что он проник в необычайности
Структур, укрывшихся за атом;
Он – химик, физик и анатом –
Орфей лирической струны.
Его научная дорога
Устремлена к задачам бога –
Мы замыслам творца верны.
Я рад, что – не дитя примата
По Марксо-Дарвинским трактатам,
А отпрыск божьей стороны.

     Давления
Я пережил давления
Родителей воления
И воленакопление
Учебного школения,
А институт и армия
Конспектили, казармили;
Потом меня давил
Мой стаж, что я копил.
Лишь пенсии явлением
Устранены давления,
Зато теперь язвит
Давление крови.
    
       Красота   
Я – в поклонниках красоты
Уникальной моей планеты,
Облаченной в восторг поэтов
И мерцающих звезд цветы;
Небо, звездами подыграй,
Светомузыкой, солнце, лейся,
Чтоб Земля превратилась в рай,
Нам обещанный в поднебесье,
Чтоб смогли мы попрать пятой
Ненавистную злобу в темя,
Чтобы разума красотой
Осветить Мирозданья темень.

       Разлука
Настанет час, а он настанет,
Когда душа мой прах оставит,
И в грусти безутешной ты
Всплакнешь от чувства пустоты
На месте, где я был опорой
В мгновенья счастья и в раздорах,
И закричишь от боли злой:
Зачем мы ссорились с тобой!?

      Вечером
Гасит люстру неба вечер,
Город тьмой одев по плечи;
И смеется город в ней
Морем вспыхнувших огней,
Чтобы их из звездных далей
Родственники увидали.

        Удачи
Под небом, как под колпаком,
Живу, с землей давно знаком,
И чем мой финишнее час,
Тем связь сердечнее у нас,
Но я стоически креплюсь –
И с близостью не тороплюсь.

         ***
О, господи, опять молюсь тебе,
Но от молитвы мне не по себе:
Живу во зле, а где твоя любовь,
Иль нет на злобу у тебя зубов?
Всесилен Справедливости Закон –
А злоба торжествует испокон;
О господи, Закон протереби,
И ложь на этом свете истреби.

     Вечность
Мне нет в монаде ничего,
Для царства тела моего:
Ведь подсознания казну
Оставив, навсегда засну,
А с нею кто-нибудь другой
Придет, как я, и – хвост дугой;
Поэтому скорбит душа,
Что мне при жизни – ни шиша,
А коли так: пока цвету,
Сам  постараюсь быть в цвету.
 
      Строфа
Она вмещает много «троп»
Востоков, Азий и Европ,
И яркой рифмы пояском
В ней образ к образу влеком,
А мысли, сжатые в тиски,
Могучим лазерам близки;
Живет строфа, как сдобный сноп,
Земным вскормленный молоком.

        Стопа
Она – артист всемирной сцены,
Букеты жанров ей верны,
И чувств, и настроений смены
Ее трудом сотворены;
А тропы пафосную пену
Взбивают, мыслью рождены,
И знаменитым – нет цены,
А вновь рожденные – бесценны.
Стопою связан звукоряд
И мыслей образный парад.

     Тождество
Явив тепла и света тождество,
Весна кокетливо вздохнула,
И гейзеров зеленых множества
Из почек радостно взметнула,
В подарках времени – для дня
Планету нежно зеленя.

    Безоблачно
Голубое одиночество
Неба чистого упруго
Давит, если встречи хочется
С девушкой – но нет подруги.
Но безоблачность просторная
Радостью переполняет,
Если рядом – та, которая
Взглядом мне в ответ сияет,
Говоря, что рада счастью
Быть единого со-частью.

         Бог
Тепло и холод, свет и тьма,
И ветер в споре двух давлений –
Все это Господа Слова
В их ежедневном проявленье,
Невидимы, но мы их знаем;
Таков Господь – он вечно с нами.

       Метафизика   
Говорят всезнающие Веды
И друзья загадочных идей,
Что над Злобой мыслима победа,
Если жить добрее и мудрей.
А насколько духа путь велик? –
Продолжают спорить толпы книг;
Эту тайну будет знать душа,
Но уж не промолвит ни шиша.

        Забота 
Над деревней  табунятся облака,
Под десницею пророка-старика,
Отпускаются до зелени окрест,
Изливаясь щедро соками небес;
Нам жару, Илюша, в меру разжижай,
Напророчивая добрый урожай.

       Бумеранг
Я девчат боготворил,
Видно, Свет их сотворил,
Но на крылышках стрекозьих –
Перенаселенье козней;
Если этого не знать,
Козней стрелами казнят.

      Свысочайше
С женщиною слабость неуместная
Навалилась, в замкнутость тесня,
И княгиней в рамке «Неизвестная»
Свысочайше смотрит на меня,
А сама Крамским возведена –
На сеанс в модельные принцессы – и,
Отдохнувший, встану в стремена,
А она, навеки – Неизвестная.

     Предсказания
Зачем нам знание дается
О том, что мойрами прядется?
Когда их вытканную нить
Нам не порвать, не изменить!

      Лаконизм
Тогда художественен слог,
Когда тесниться мыслям надо
До вспышки; я ему помог
Стать электрическим зарядом;
А если в мысль себя не вверг,
То получу лишь фейерверк.

       Слово
Ищу желаемое слово
Для цвета мысли и строки,
Как гриб, что влагой обцелован,
И ждет давно моей руки;
Оно – в душистом лабиринте
Соцветий, запахов кедровых
И сочно просит: подберите –
Я образу служить готово.

        Бодливая 
Поэт был знатным кавалером
И нынче гениально молод;
Куда «бодаться вам с Бодлером» *–
Вы и для низких сфер комолы;
Под гром похвального прибоя
Парите образной голубкой,
Но Горний Свет не беспокоят
Стихи, написанные юбкой.

* по фразе О.Киевской.

       Купель
Нелегко перескопом детства
В поэтический мир вглядеться:
С юморком на мои затеи
И семья, и друзья глядели,
Даже прятали, блага ради,
Изрифмованные тетради,
Но напрасен их добрый труд,
Ведь из сердца стихи цветут.

     «Аритмия»
Как осилить в строчке метр,
Подскажи, союзный мэтр,
Ведь меня несет стихия,
Лишь завьюжусь во стихи я:
«Ямб» с «хореем» на ходу
Разыгрались в чехарду;
Как артачащийся школьник,
Буги-вужествует «дольник» –
И гудит, как нечисть «Вия»,
Звуковая аритмия;
Далеко ль с таким азартом
В стихотворстве – до инфаркта.

    Татьянин день
От Татьяны Лариной
До сих пор в ударе мы:
Пишут Тани письмена,
Как в былые времена,
О любви к Евгениям
Слогом обезгененным,
Даже тяжесть тел и лет
Им сказать не может «нет» –
Пушкиным подарен нам
Этот ларчик Лариных.

      Классик
Моцарт музыку спонтанно
Создавал душой титана,
А Сальери звуков вал
Аналитикой ковал,
Пушкин же в словесной сфере
Вырос в Моцарта с Сальери
И владел державой звуков
И с душою, и с наукой.

      Сорняки
Она гордилась самородством,
Вправляя жар души в слова,
И брагу песен дон-Кихотски
На уши праздные лила;
Огрели – и за ум взялась,
И в этом даже зацвела,
Ведь ясен всех времен закон –
Из браги гонят самогон,
И ужаснулась на подруг;
Их – одуванчиковый луг.

         Рост
Нужен шест, чтоб прыгнуть выше
Планки, что над головой:
Шест, пружиня, руки слышит
В крепкой хватке волевой;
Планка творческого джина
Тоже требует шеста,
Чтобы образов пружине
Покорялась высота;
В день вхожу с шестом пера –
Прыгнуть выше, чем вчера.
 
        Дороги
Я в пути за нужным словом
На ветрах судьбы продрог –
Для сугрева гну подковы
Из проселочных дорог
В неприятельски суровых
Временах – что дал нам рок –
На выносливость проверить:
Можно ль родину доверить?

      Палачи
От любительской работы,
Лишь СССР зачах,
Наш язык – на эшафоте,
Графоманы – в палачах.

       Акро
Бойчее бы пером владеть,
А мыслей хор, что рой пчелиный,
Беру для рифмы хвост павлиний –
Успехом публику согреть;
Ласкаю слух у недотеп,
Являя им глазунью проб.

       Вандализм
Слова, богатство лексикона,
По разгильдяйскому закону
Небрежным действием руки
Мы превращаем в сорняки;
     По разгильдяйскому закону,
Как высшей гильдии купцы,
Слагаем в сборников ларцы
Калек лексические стоны;
      Небрежным действием руки
Сорняк выпалываю с грядок –
Простор культуре и порядок
На грядках и в строю строки;
      Мы превращаем в сорняки
Слова – тем речи вред наносим:
Она, дичая, плодоносит,
Идя на брань – в боевики.

      Медведи
Загляделся ночью гений
В небе на Медведицы;
И под солнцем вдохновенья
На картине светится
У него «Сосновый Бор»
И медведей дружный хор;
Гении так созданы,
Что живут – со звездами.

    Хоровод
     акро
Фортуна может улыбнуться –
Ее в подруги надо взять,
Стихами дух воспламенять,
Тогда уж ей не отвернуться;
Играет с ней Новосибирск –
Воинствуют куплетотворцы:
Ажиотаж, как нрав у горцев –
Летят стихи снопами искр,
Являя дух и нрав народа;
Теснятся рифмохороводы –
Легко кружится фестиваль
Юлою в областную даль,
Да только выявит едва ли
Итог – перо из лучшей стали.

      возможные    
      Вариации
        Ю.М.
Зажатый в хищной давке века,
Хочу остаться человеком.
 
       Т.И.
Мажорным скопищем людей
Меня зажало, как в теснине,
И я дышу по пуповине
Своих возвышенных идей;
Передохну да погожу
И вам об этом расскажу.

      Т.М.
Прижата я разлукой в угол:
Та совещается с любовью:
Кем буду: тещей иль свекровью?
А я заеду-ка им в ухо –
Небось, отпустят – и к дружку
Пробосякую по лужку.

       Т.Н.
Притиснул век: дышать не в мочь,
Пришла б хоть музыка – помочь;
Стихи чужие причешу
И публику заворожу.

      Д. М.
Коль толкучкой придавило,
Я в нее вонзаю вилы
Заглянцованных  сонетов –
Бутафория поэта.

        Н.Ш.
Коль прижало время, оппа:
Укушу его я в попу:
Пусть оно узнает наших,
Как мы несопливо пляшем.

        П.З.
Время жмет поэтов густо,
А я хрумкаю капусту
Длинных, как верста, пародий
У соседей в огороде,
Я ошибок их поборник,
И издал их целый сборник.

       И.З.
Даже с Пушкиным под ручку
В давке века не сподручно,
Ничего: хлебаю манну
Славословья – графоманю.

        О.К.
Век меня так стиснуть смог,
Что взвилась под потолок,
И направо, и налево
Я машу как королева
Юбкой на руках придворных
И покорных, и притворных.         

        Е.М.
В сказках я – кавалерист,
В этом веку мой сюрприз
И за это вхож в Союз,
В академики, я – туз
В кавалерии Пегаса;
И  – старшой, из экстрокласса.

       Общение
Чтобы образ дать на сцену,
По-домашнему одену,
Посажу за чашку чая,
Пусть тепло поизлучает,
А струящийся парок
Пусть осядет между строк.

    Последние вершки
Словес оттачивать клинки
Удел ума, а не руки;
Пройдя и чувств, и страсти шторм
На осилках времен и форм,
Силен и гибок стал язык,
И мастер к острию приник:
«Еще чуть-чуть» – но лень зудит,
Мол, рвенье можно охладить –
И так сойдет… –  Ох и тяжки
В трудах последние вершки.

      Падение
Бизнес-клану на утеху
С «голубыми» спела Пьеха,
Опускаясь до содома,
Прежней славою горда –
Это как по голубому
Мчится, падая, звезда.

   Сельский учитель
С себя смываю огород,
Пригона терпкие закуты
И просторечия налет –
Культуры сельской атрибуты;
Придвинув планы, факультет,
Привычно делаю расческой
Из вороха волос прическу,
И вот, с ребятами творю
Их знаний будущих зарю.
 
    Эстафета
Ах, если бы не Ломоносов,
В словесности мы были б с носом;
А дальше нас повел Державин,
И в языке мы  – с урожаем;
Нам Пушкин слог отшлифовал
И поднял, как девятый вал,
А мы признания этажим:
Мол, лучше Пушкина не скажем –
Неужто уронили в Лету
Мужей великих эстафету?

      О боги 
Уже не ждет для пьяных оргий
Меня к столу веселый бог –
Я лептой в трезвенников орден
Принес иззубренный клинок;
И не творю тебе курений,
Дыханья лиходей, Плутон –
И дважды трезв без одурений
Моих порывов камертон;
Исчерпав силы, не служу
Венере – и наводят жуть
Химеры праведным обгоем;
Пустите в грешники изгоя,
Ведь жизнь немыслима в полсил
На грешно-праведной Руси.
 
       Новизна
Весна в игривом настроенье
Одела мир в костюм цветений,
Фасон и вкус беря в учет –
Тепло, светло и – не печет.
Аплодисментами цветенью –
Залетных гастролеров пенье;
Весна, изысканный портной –
Всегда приходит с новизной.

    Равновесие
Дарует жизнь отец,
А снайпер отнимает;
Убийцу и свинец
Из Тьмы воспламеняют;
Но жизнь должна взрасти,
Вбирая соль усилий –
И вдруг свинец свистит,
Помощник всех насилий
По городам и весям –
Нет в мире равновесий.

     Помоги 
Собираюсь каждым утром
Жить с умеренность мудрой
Но взрывающийся день
Все сбивает набекрень.
О, всевышний, помоги
Встать мне с правильной ноги.

       «Синильга» 
   к журналу «Синильга»
Наше слово в хвойных дебрях родилось
И «Синильгой» на журнале назвалось:
В нем стремлений и понятий наших ось –
По традиции живем, не на авось.

Мы с шаманкою Синильгой у костра
Просидим, слагая песни, до утра,
Чтоб «Синильга» из-под нашего пера
Заневестилась волшебней, чем вчера.

Улыбается волшебница тайги
Вместе с веточкой из ласковой руки.
Дорогая озорница, помоги
Обрести в письме наполненность строки.
          припев
Синильга-Синильга,
Волхвунья лесная,
С тобой мы отправились в творческий путь.
Синильга-Синильга,
Заведомо знаем,
Что в этом пути не дано отдохнуть.

        Шутка
Берусь ухаживать за музой,
Введя в уютный кабинет,
Чтоб с ней в лирическом союзе
Родился о любви сонет;
Даю ей свежих рифм букет,
А образы веду по шлюзам
Изящных форм, с бесценным грузом
Пришедшей мысли, чтобы свет
Ее веселого мерцанья
Для вдумчивого созерцанья
В глубины форм проникнуть смог;
Ямбически порассуждали
О философски дальних далях
И все закрыли на «замок».

       Не зря 
Сгорела в пламени страстей
Не зря мятежная Марина –
К твоей стремится высоте
Мой бурный век взрыволавинно:
Сбылись бунтарские мечты –
И нас воспламенила ты.

       Родство
В дружбе с Пушкиным жил Есенин –
Адмирал и страстей, и форм;
В залпах образных потрясений
Вел поэзию через шторм;
И осенний он, и весенний,
А  фантазий – морской простор,
Только  строки порой – что кочи,
В этом Саша  Сергею – отчим.

      Мэтры
Достославные светила
Времени и языка,
Что ж вы пишете вполсилы,
Коль взросли под облака.
Не жужжите «дрозофилой»:
Как-нибудь да кое-как;
Коль уж признанный ты – мэтр,
Не уродуй в слоге «метр».

      Костерок      
С макулатурой черновой
Всю жизнь авгиевски воюя,
Вдруг в ней, как костерок живой,
Детей открытки нахожу я:
Мне дети дарят без затей
Огонь, как людям – Прометей.

        Друзьям
Приятен разговор на родственной волне –
Взаимных чувств и дум переплетенье:
Вот – завязь робкая,  вот – яркое цветенье,
Вот – музыка в духовной глубине;
Надеюсь, хорошо и вам, как мне,
Перебирая смысла полутени
И проходя условностей ступени,
Продлять мгновенья в творческом огне.
Спасибо, люди, родственные духом
И наделенные духовным слухом,
За ваших душ святую теплоту:
Я отдыхаю в разговоре с вами
Как будто – мы в обнимку с небесами,
Пытаясь миг замедлить на лету.
 
      Кристаллизация
В температурах и давлениях,
Кристаллизуясь, углерод
В свое бессмертие идет:
Сквозь перевоплощений фазы
Из угольков шагнул в алмазы;
До озаренного парения
Кристаллизуются лишь гении.

      Поэты
Купаясь в сливках одобрений,
Подросток рос на флоте – хват,
Другой, духовных войск солдат,
Отмечен был до книжек рвеньем;
Рабочей косточки поэт
Стал капитаном с ростом лет,
А росший в книжном океане
Стихами спел о капитане.