Тринадцать зеркал

                Её голос дрожал,
                Ну а сердце так билось в груди,
Что казалось – весь мир слышит стук его – горький набат.
                Все тринадцать зеркал
                Ей шептали, что всё впереди,-
Очень скоро она прокричит суке-смерти: «Виват!»
 
                Он был молод и смел,
                И красив, словно бог Апполон.
Только смерть, эта сука, она никого не щадит!
                Незаконченных дел
                Он оставил почти миллион,
Но в пустом переулке подростком был пьяным убит.
 
                Как кричала она!
                Порывалась в могилу с ним лечь!
Три недели дежурили рядом друзья и семья…
                И рыдала луна,
                Ведь в девичьей душе – ржавый меч,
Да безумные крики: «Мой бог, почему же не я?»
 
                У подростка – отец.
                Смог отмазать от срока его.
Деньги смешаны с властью – гремучая, видимо, смесь…
                Сын – такой же подлец.
                Он не понял почти ничего!
Ну подумаешь, баксов отдали какой-то там кейс…
 
                Для неё же – вся жизнь
                В миг распалась на «после» и «до».
Только «после» окрасилось в цвет под названием «Месть».
                По ночам – героизм,
                По утрам – многогранное «но»,
Что боялось и внятно ей вторило: «только не лезь!»
 
                Но смиренье – увы,-
                Чуждый девушке этой зверёк.
План один за другим,- как сценарии,- пишет она.
                Чтоб столкнуть эти лбы
                Аж до молнии, всем поперёк!
А потом – что угодно! Но месть её сердцу важна!
 
                И «час икс» наступил –
                В «зале смеха» погас верхний свет,-
А подросток решил,- так задумано,- ржал на весь зал.
                Был себе он так мил!
                И смешнее его в мире нет!
Он один в этой комнате. Он и тринадцать зеркал…
 
                Её голос дрожал.
                Еле слышно шепнула :«Ты –вор!»
Чуть сверкнула косой и взглянула подростку в лицо…
                А тринадцать зеркал
                Возвели в многократный укор,
Будто тысячи лиц называют его подлецом…
 
                Как же он закричал!
                Аж предательски взмокли штаны,
Да и сердце трусливое в миг прекратило свой бег…
                А тринадцать зеркал
                Безразлично среди тишины
Предъявили ему вместе с сукою смертью свой чек…
 
                И отец закричал,
                Лишь услышал печальную весть.
Его чек тяжелее – лет десять ещё. Там инсульт.
                По заслугам иль мал?
                Справедливость ведь всё-таки есть,-
попадает в достойные руки карающий пульт...