Все

*** не подвесишь, не насрешь
Бесшумной поступью в туманы ночи
Кому ты нынче там даешь?
Зачем сломали позвоночник?
И полуночные терзаются огни
И мы с тобой одни
Я вспоминаю там горел очаг,
он был печален
молчали смятые сандалии девчат, сады молчали
но за осколком наготы ревниво-черные обои
мы говорим с тобой о боли и смолкнешь ты.
По Цицерону будет день, по Гераклиту понедельник
Мне ничего уже не лень на самом деле
так много комнат. я дышу в одной
она такая срамная наверное
не надо разговаривать со мной
не обо всем. а только сокровенное
Срываются кареты у Москвы. слагались стансы. прятались в передней.
Да только эти первые слова запрятаны в той комнате соседней
молчит душа. что ей еще сказать. а линия судьбы уже кривая
спокойно эту душу огибает и продолжает дальше лгать
росли бобовые культуры
в горшках балконных шли года
и спутанные провода как ответвление городской архитектуры
и страшно так об этом рассказать
признаться в этом. вылить ложку дегтя
и что там мне такое вы даете опять.
Стремление души короткий миг
а все растут желания и цены
живет безродный на подмостках сцены двойник
как он спешил хотя давно решил
итог души никто не проверяет
и он мне снова душу доверяет -давай пиши
акробатические трюки до забвения
короткий шлейф гарцующего ритма
я не прошу об этом им не видно
мои колени
Держись покрепче нам уже лететь все ясно ничего не происходит
я снова одеваюсь по погоде
я постараюсь дальше не болеть.
А девочка за правым поворотом сквозь смятое пальто звала кого-то
кидалась на стекло руками
спешила к маме
и васильковых ливней кутерьма
я понимаю. это не зима
один лишь раз так бережно. как жало
на свете муха мертвая лежала
в передней части дома
сгущался дух сквозного хлороформа
печаль ясна слагают гимны леса,
уткнувшись в изголовье лопухов
спокойно спит уставшая принцесса под гимны отцветающих духов
подушка смята тень лежит на платье
под золотом вскрываются поля
и спит моя уставшая земля в зеленой распластавшейся кровати.