Россия Жизнь за гранью. Фильм 1. Часть 5

«…До недавнего времени не существовало слова для выражения этого комплекса идей, и, стремясь охватить всю область одним термином, я почувствовал себя вынужденным изобрести его. Отсюда термин «кибернетика», который я произвел от греческого слова kybernetes, или «рулевой», «кормчий», - то же самое греческое слово, от которого мы, в конечном счете, производим слово «governor» («правитель»)».
                (Норберт Винер: «Человек управляющий»)


«…представьте себе: вы лежите, читаете — ну там, я не знаю, Луи Буссенара, — вдруг входят ДВА медБРАТА, вынимают вас из станка, заворачивают в простынь и начинают топить в ванной. Потом они из ванной вас вынимают, но простыни не разворачивают. И эти простыни начинают ссыхаться на вас. Это называется «укрутка». Вообще было довольно противно. Довольно противно... Русский человек совершает жуткую ошибку, когда считает, что дурдом лучше, чем тюрьма. Между прочим, «от сумы да от тюрьмы не зарекайся», да? Ну, это было в другое время...»
                (ИОСИФ Бродский: «Психиатрическая тюремная больница в Ленинграде»)




Часть 5.

    Стоя у колодца глубины несказанной, который есть прошлое, Томас Манн видел «как Иосиф опустил голову. Он узнал, что находится на пути в царство мертвых;  ибо эта привычка – считать Египет преисподней, а его население жителями Шеола – родилась вместе с Иосифом, и ничего другого, особенно от Иакова, он о Египте не слышал. Итак, его братья продали в печальное подземное царство, и колодец был вхоДОМ в ту дольную ОБЛОСТЬ, вполне ей СОотВЕТтвОВавшим…» Братья же уверяли всех, поделив между собою деньги, что никого они не продавали, а «Бегство в Египет» Иосифа, спланированная спецслужбами акция. Здесь слишком многих раздражало то, что «Иосиф знал наизусть красивые вавилонские стихи из одной большой, запечатленной письмом поэмы, исполненной лживой мудрости».
    Я же, не имея никаких талантов, так и не научился никого раздражать. Обладая врожденной воспитанностью, я никого никогда не раздражал и не злорадствовал вслух, а так, из-за угла своей избы глухо похихикивал над тем, что наконец-то…

Теперь его здесь нет. Об этом думать странно.
Но было бы чудней изображать барана,
дрожать, но раздражать на склоне дней тирана…

   ОСКАР-блять мне иногда тоже нравиться… И пусть я, находясь под Эгидой своих фантазий, бдительно-мнительно примерил на себя шкуру барана, но дрожать же, как и думать мне  сейчас некогда… Собирая неплохой урожай со своего огорода, я думаю о будущем! Вот на заре дней отечественного капитализма я уже приобрел джип  «Terrano». Это для меня большая награда… И кто знает, что еще у меня будет!!! Любовь и терпение должны мы положить на алтарь нашего государства! Упрекать же, как это делает Владимир Набоков тирана в том, что «из  дико  цветущего  государства он сделал обширный огород…», просто гнусно. Сам я не таков. Я, как Джером К. Джером, «не могу сидеть сложа руки и праздно глядеть, как кто-то работает в поте лица. У меня сразу же появляется потребность встать и начать распоряжаться, и я (как и он) прохаживаюсь, засунув руки в карманы, и руковожу. Я деятелен по натуре. Тут уж ничего не поделаешь». Вот только по заграницам из патриотических соображений не разъезжаю!
   Поселившись в Берлине, конечно, можно устав от безделья 1936 года заниматься «Истреблением тиранов»… Или, поселившись в Швейцарии… Нет, мне нельзя определенно думать. Нужно работать. Нужно истреблять сорняк. Ведь это мой О-Го-Род! А тихими летними вечерами я буду смотреть  вверх, на звезды! И удивляться совести внутри меня! Не плохие слова для Музы-Канта!

   Только ночью мне все чаще снятся СТРАшННЫЕ сны… пробуждающие бессознательный страх перед тем, что повествование (моей жизни) затянется тугою петлею на шее моего доверчивого внимания… И тогда я, пытаясь распутать словесную паутину,  сам, все больше запутываюсь в ней… Я вижу бледные паучьи лица Спенсера и Жиллена, которые не перестают шептать мне в глаза: «То, что дикарь испытывает во сне, для него так же реально, как то, что он видит наяву». Я рассыпаюсь и просыпаюсь…

   Надо мне… и надо мной звезды! Но я уже не чувствую себя в безопасности. За общественность говорить не приходится. Немного успокаивает только наличие не равнодушных людей, так похожих на гармоничное сочетание энтузиазма и здравомыслия… С не давних пор мне с полной неопределенностью внушает доверие Академик, генерал – майор космических войск И. П. Петров. Поселившись на жестком диске в цикле лекций по общественной безопасности 2004 г. он, с видом жреца, говорит мне, нормальному человеку: «У нормальных людей возникает вопрос: «Почему в такой богатой стране, в которой есть все: лес, золото, уголь, никель, все есть, в отличие от других стран. Почему же мы живем так бедно, у нас много проблем, а там где ничего нет, в частности в Европе, живут хорошо? Что происходит? В чем дело? Кто виноват и, что делать, чтобы выбраться из этой ситуации?» И я удивленно смотрю на свой огород…

    Но в этот момент появился  жуткий шум, разрушающий и без того едва уловимую логику происходящего. И решительным образом ничего не меняло доказательство Клода Шаннона в 1948 году, что «шум» попадает в любой канал коммуникации при любом устройстве последнего. Попытка понять «язык, беспорядок и помехи» при помощи Норберта Винера, только усилило шум. С пронзительной головной болью я бессознательно упал  в нашатырь навоза…
   Когда я приполз в себя, было уже все вокруг подозрительно тихо. У соседа  успокаивающе заиграла музыка… Прикованный к настоящему я стал внимательнее слушать песни Трофима и, не мечтая о чуде,  вспоминать прошлое. Выдающийся американский генетик, лауреат Нобелевской премии 1946 года Герман Джозеф Меллер (1890-1967) в письме Сталину напомнил о Трофиме Лысенко. Карл Густав Юнг вспомнил Гомперца. Гомперц сказал: «Тогда не относились так недоверчиво к языку, как теперь, когда в словах мы так редко находим адекватное выражение фактов. В те времена, наоборот, господствовала наивная вера, что сфера понятия и сфера применения соответствующего ему слова всегда совпадают». Вопреки попперовскому «росту научного знания», в этом месте, рост моей мысли замедлился, а затем и вовсе прекратился.

    Не связанный никакими цепями с моим настоящим, Владимир Набоков смотрел в свое настоящее и по мере роста ЕГО (Тирана) власти, стал  замечать, что  «гражданские обязательства, наставления, стеснения, приказы и все другие виды давления, производимые на нас, становятся все более и  более  похожими  на  него  самого,  являя  несомненное родство  с определенными чертами его характера, с подробностями его прошлого, так что по ним, по этим наставлениям и  приказам, можно   было  бы  восстановить  его  личность,  как  спрута  по щупальцам, ту личность его, которую я-(Набоков) один из  немногих  хорошо знал.  Другими  словами,  все кругом принимало его облик, закон начинал до  смешного  смахивать  на  его  походку  и  жесты;  в зеленных  появились  в необыкновенном изобилии огурцы, которыми он так жадно кормился в юности; в школах  введено  преподавание ЦЫГАНСКОЙ  БОРЬБЫ, которой он в редкие минуты холодной резвости занимался на полу с моим братом двадцать пять лет тому назад; в газетных  статьях  и  в  книгах  подобострастных   беллетристов появилась   та   отрывистость   речи,  та  мнимая  лапидарность (бессмысленная по существу, ибо  каждая  короткая  и  будто  бы чеканная  фраза повторяет на разные лады один и тот же казенный трюизм или плоское от избитости общее место), та сила слов  при слабости  мысли  и  все  те  прочие  ужимки  стиля, которые ему свойственны. Я скоро почувствовал, что он, он, таким как я  его помнил,  проникает  всюду,  заражая  собой образ мышления и быт каждого человека, так что его бездарность, его скука, его серые навыки становились самой жизнью моей страны. И наконец,  закон, им  поставленный, - неумолимая власть большинства, ежесекундные жертвы  идолу  большинства, -  утратил  всякий  социологический смысл, ибо большинство это он».

   «Как же так?» - с волнением подумал я. Да, видимо, все хорошее быстро забывается… Это горькая правда. Ведь был же «Год великого перелома»  в 12 томе речей Сталина. Газета «Правда» № 259 отметила это событие статьей от 3 – 7 ноября с его подписью. В ней уверенно говорилось, что «Истекший год был годом великого перелома на всех фронтах социалистического строительства. Перелом этот шел и продолжает идти под знаком решительного наступления социализма на капиталистические элементы города и деревни. Характерная особенность этого наступления состоит в том, что оно уже дало нам ряд решающих успехов в основных областях социалистической перестройки (реконструкции) нашего народного хозяйства. Из этого следует, что партия сумела целесообразно использовать наше отступление на первых стадиях Новой Экономической Политики для того, чтобы потом, на последующих ее стадиях, организовать перелом и повести успешное наступление на капиталистические элементы. Ленин говорил при введении нэпа: Мы сейчас отступаем, как бы отступаем назад, но мы это делаем, чтобы сначала отступить, а потом разбежаться и сильнее прыгнуть вперед. Только под одним этим условием мы отступили назад в проведении нашей новой экономической политики... чтобы после отступления начать упорнейшее наступление вперед” (т. XXVII, стр. 361-382). 
   Мне показалось, и я перекрестился… Когда возникают проблемы с централизованным управлением, нужно создать иллюзию капитализма, а самому тем временем создавать будущих ликвидаторов буржуазных элементов. Время обязательно наступит… на горло тем, кому следует и тогда при благоприятных условиях можно создавать гос. корпорации! И не надо думать, что ленинский НЭП был гениальным разводом и Сталин переиграл всех. Просто ночью пришло время, когда таких капиталистов как английский шпион Джон Чичваркин, и не только, нужно поставить… на место! 

    Вот мне и казалось, и поэтому я был уверен, что Набоков неправ. Ведь (с) выше указанный генерал-майор Петров ясно говорит о глобализации и в частности о том, что «история есть процесс концентрации управления производительными силами человечества, т. е. глобализации. И теперь этот процесс завершен». Был бы Набоков проницательнее, он бы задался не ответами, а вопросом: «Почему Иосиф убежал в Египет». Все до очевидности просто. Петров и здесь не будет ЛУКавить и бороться за приоритет, а искренне признается: «Впервые кто осознал и вышел на понимание этого вопроса, были древнеегипетское жречество... Почему древнеегипетское жречество, а не наше, русское жречество вышло к этому вопросу?., а потому что социальная обстановка и там и там была различной. Египет того времени, а это 3,5 тыс. лет тому назад – это государство – ЛЕНТА, т. е. представляете себе: река Нил, слева и справа от нее узкая, плодородная полоска земли. А дальше – пустыня. На этой узкой, плодородной полоске земли живет много народа и все хотят счастья, но счастья на всех не хватает. И Египет вел войны за жизненное пространство и часто в этих войнах проигрывал. И кто правил Египтом? Нам говорят, что Египтом правили фараоны. Да Фараоны были мальчики – несмышленыши. Реальными правителями Египта были жрецы. И вот они, владея тайными знаниями, которые принадлежали только им и которые они скрывали от остальных людей, они позволяли манипулировать сознанием не только неграмотной толпы, но и самих фараонов».

    Конечно, мой мозг – это не лента-извилина… вдоль которой узкая, плодородная полоска серого вещества.  Восхищаясь потрясающей эрудицией и логикой генерал-майора, человека-университета, я понял, что американские ЦРУшники рядом с ним,  просто мальчики – несмышленыши… Отражается ли это как-то в едином зеркале реки-России? К счастью своему не  знают только(м) русские туристы, отдыхающие в Египте.  И не дай вам ОМОН РА общаться с Евгением Федоровым, председателем комитета Государственной Думы Российской Федерации по экономической политике и развитию предпринимательства, который является (не частно) членом фракции "Единая Россия", дабы не В-ПАСТЬ в ересь, как это случилось с  Алексеем Навальным, АДвокатом и основателем портала "РосПил".  Если раньше Навальный «считал, что "Единая Россия" – это партия воров и жуликов», то после ДИСК(р)УССИИ «понял, что "Единая Россия" – это, видимо, партия воров, жуликов и агентов ЦРУ». И зря пытается сегодня тревожить меня синоптик Андрей Угланов «ветрами с юга, несущими ленинскую формулу ЦРУ» на заболоченную местность России единой и не делимой. Ветра не пугают. Все потому что  мне стал понятным весь принцип управления; «1) разделяй и властвуй, 2) Материализм и Идеализм». В основе. И было только не понятно, что сделало Древне-Египетское жречество, но Петров разъяснил:  «Оно 1) Материю отдало науке; 2) Информацию (или Святой Дух) – религии (церкви); 3) МЕРУ СПРЯТАЛО… и за счет этого реализовала глобальный принцип управления…»

     Байки из склепа? Нет!  Рожденные в СССР молодые офицеры… Петровы, Ивановы и Сидоровы… Но! Байконур доверят не каждому! Конечно, может показаться, что я переигрываю, но Петров утверждает, что именно «Путин всех переиграл. Почему? Потому что у него есть конспект по «Общей безопасности» и  он знает способы и методы глобальной политики…» Жители всех стран, присоединяйтесь! К вселенскому знанию. Во истину.

  Как бы пугающе и запутывающе  все это не выглядело, переживать не стоит. Стоит лишь открыть предисловие д-ра К. Г. Юнга, к «Основам Дзэн-Буддизма» Д. Т. Судзуки, и вы поймете, что «мир сознания является по необходимости миром, полным ограничений и стен, блокирующих путь. Он неизбежно односторонен, т. к. такова сущность сознания. Любое сознание может содержать в себе одновременно лишь несколько концепций. Все остальное должно лежать в тени, вдали от света. Увеличение объема одновременного содержания сознания приводит к его немедленному затуманиванию и спутанности вплоть до полной деформации…»

   Поэтому меня очень сильно тянет к земле, так сказать, к почве! Говорят, что неплохая почва в Швейцарии. И говорят, что эта «почва не раз порождала странные, сложные натуры как Юнг, призвание которых не укладывается в рамки определенной специальности. Стоит только назвать Бахофена, Лафатера, Руссо, Парацельса». Я же сюда прибавляю Владимира Ленина, а генерал-майор Петров? Прибавляет: «Сейчас, начиная со времен Др. Египта, МАФИЯ, которая управляет процессами на планете Земля, она мигрировала и теперь ее основная штаб – квартира это Швейцария».

    Вот здесь я немного и засмущался. Ведь это не может быть химерой. Но Петров уже сказал, что Древне-Египетское жречество спрятало химеру. Нет, он вроде говорил, что оно спрятало МЕРУ… А высшую меру оставило… Здесь бы и остановиться. И жить спокойно. И не пытаться узнать «Все о жизни». Пусть этим занимается Михаил Веллер, если он и так все знает. Пусть он и пишет о том, что говорят: «Все хорошо в меру». И пусть разъясняя, утверждает, что «Мера – это соответствие количества твоих действий тому результату, которого ты ими хотел достичь». Такова его промежуточная вводка в «диалектику». Михаил знает, что «у интеллигентного человека слово «диалектика» ассоциируется с фамилией философа Гегеля и школьным учебником обществоведения». Это не случайный, хоть и остаточный факт. Михаил Веллер, как и генерал-майор Петров вырос в условиях УМЕРенного коммунистического режима. В этом нет ничего страшного. Страшнее было до и после… Но и тот и другой, думаю (следовательно…), хорошо знали словосочетание «диалектический материализм». О материализме Молешота («Человек есть то, что он ест»), в отличие от Юнга, они могли и не знать. Дело в том, что в некоторых странах «Человек есть то, что ему дают есть». Но могли и знать!

   Тем не менее, с Платоном Лебедевым были знакомы многие, то есть с Платоновым Сократом. Сократ предостерегал молодых людей от СОФисТов… или от товарищей СОфетских ИСТориков? Однако не важно, кто такие софисты, если важна кулинария. Так вот, Сократ говорил Гиппократу, желающему учиться у софиста Протагора: «Не будет ли наш софист чем-то вроде торговца или разносчика тех припасов, которыми питается душа? По-моему, во всяком случае, он таков». Гиппократ недоуменно спрашивал: «Но чем же питается душа, Сократ?» Сократ отвечал: «Знаниями, разумеется. Только бы, друг мой, не надул нас софист, выхваляя то, что продает, как те купцы или разносчики, что торгуют телесною пищей. Потому что и сами они не знают, что в развозимых ими товарах полезно, а что вредно для тела, но расхваливают все ради продажи, и покупающие у них этого не знают, разве случится кто-нибудь сведущий в гимнастике или врач. Так же и те, что развозят знания по городам и продают их оптом и в розницу всем желающим, хоть они и выхваляют все, чем торгуют, но, может быть, друг мой, из них некоторые и не знают толком, хорошо ли то, что они продают, или плохо для души; и точно так же не знают и покупающие у них, разве лишь случится кто-нибудь сведущий во врачевании души. Так вот, если ты знаешь, что здесь полезно, а что — нет, тогда тебе не опасно приобретать знания
и у Протагора, и у кого бы то ни было другого; если же нет, то смотри, друг мой, как бы не проиграть самого для тебя дорогого. Ведь гораздо больше риска в приобретении знаний, чем в покупке съестного. Съестное-то и напитки, купив их у торговца или разносчика, ты можешь унести в сосудах, и, прежде чем принять в свое тело в виде еды и питья, их можно хранить дома и посоветоваться со знающим человеком, что следует есть или пить и чего не следует, а так же, сколько и в какое время. При такой покупке риск не велик. Знания же
нельзя унести в сосуде, а поневоле придется, уплатив цену, принять их в собственную душу и, научившись чему-нибудь, уйти либо с ущербом для себя, либо с пользой».

    Нет ничего удивительного в том, что с возрастом, не бывший байкер, а бывший начальник БАЙКонура Петров забыл о предостережениях Сократа и,  не смея полагаться на опыт западных стран, он приналег на опыт дьявола Манихейцев. В дореволюционной России подобной деятельностью занималась черная сотня… Мумии черносотенных идей, благодаря пост-коммунистической магии, ожили в России.
   Михаил Веллер, напротив, древних греков уважает и считает, что среди них встречались очень разумные люди. И, к примеру, указывая на Гераклита, говорит, что именно «он и додумался до диалектики. За что получил прозвище «темный», то есть непонятный. Его даже Сократ не всегда понимал, однако уважал». И хорошо помня, Михаил напомнил самое известное изречение Гераклита: «Все течет, все меняется». Раньше я думал, благодаря лекциям Петрова, что это девиз Международного Валютного ФОНда.

   В ШвейцАрии Карл Юнг вспоминал Гераклита на другом фоне.  Применяя свой принцип к психологии, Гераклит говорил: «Пусть никогда не будет у вас, эфесяне, недостатка в богатстве, чтобы могла обнаружиться ваша испорченность». Как бы отнесся к данному высказыванию великий Ленин, не мне предполагать. Но Сталин, в отличие от Ленина, первым понял, что будущее не за железом с бетоном, а за программами.  Тем более, что у Ленинской «кухарки» уже была основа в рецептах для создания качественного, хоть и  пиратского продукта. Это было ли… рождение трагедии общества и триумфа общественного КОММ.П-а. Напротив, за виртуальной дверью… «у Билла Гейтса на протяжении всей жизни длился роман – с персональным компьютером. С самого начала Гейтс и его друг Пол Ален поняли, что компьютер изменит мир. До поздней ночи они говорили о том, как будет выглядеть «пост-компьютерный мир». Они никогда не сомневались в том, что революция наступит».   Осознав, что контракт с IBM – это шанс  его жизни, Билл Гейтс сам сделал большую часть дела. То, что IBM не могла увидеть, Гейтс видел совершенно ясно. Мир компьютерных технологий находился на грани важнейшего сдвига – того, который теоретики менеджмента любят называть парадигмальным переходом. Гейтс знал то, что старая гвардия IBM не понимала: именно программное, а не аппаратное обеспечение – ключ к будущему. В самом начале, когда он и Пол Ален создавали компанию, именно Гейтс убедил своего приятеля в том, что будущее – в «СОФТЕ, а не в железе». Про бетон они и не думали… Гейтс также знал, что сила IBM, лидера рынка, понадобится ему для того, чтобы установить общий стандарт, или платформу, для программных приложений. Какими еще акциями занимался Гейтс, одному Деарлаву известно. Но нет секрета, что «с помощью акций Гейтс сделал большее число людей миллионерами, чем какой-либо другой предприниматель в истории… Одна фирма на Уолл-Стрит подсчитала, что не меньше двух тысяч двухсот разработчиков из Microsoft набора 1989 г. стали миллионерами всего за два года».

  Нет, я им не завидую… Я их ненавижу. Это придает мне дешевой энергии, и я рыхлю свой огород глубже! Я тоже из всего могу извлекать выгоду. А когда наступают зимние вечера, я беру вечернюю книгу Московского издательства политической литературы 1982 года и предаюсь нежным воспоминаниям. «Прогресс науки и техники в условиях социалистической системы хозяйства позволя(л) наиболее эффективно использовать богатства и силы природы в интересах народа, открывать новые виды энергии и создавать новые материалы и т. д…» Было время! А книга до сих пор есть… И называется она «Хрестоматия по обществоведению: для учащихся средних школ и средних специальных заведений». Автор ее, конечно, не Михаил Сергеевич Горбачев. Словно два стакана водки я пропускаю сначала первую статью Ф. Энгельса «Роль труда в процессе превращения обезьяны в человека», а затем вторую статью К. Маркса «Диалектика». Третью – «Экономическая политика КПСС в период развитого социализма», закусывая морковкой, смакую: «Решая задачи, которые мы перед собой поставили, нельзя больше мириться с отставанием научной и конструкторской базы ряда отраслей – легкой, пищевой, медицинской промышленности, сельскохозяйственного и  некоторых других видов машиностроения. Наверное, стоило бы Академии наук, Государственному комитету по науке и технике, министерствам провести работу по оценке научной и конструкторской базы различных отраслей, внести предложения по известной перегруппировке научных сил. Мы вправе рассчитывать здесь и на помощь отраслей, обладающих особенно сильной научной базой. В том числе оборонных. Короче говоря, товарищи, тесная интеграция науки с производством – настоятельное требование современной эпохи. Центральный Комитет КПСС убежден, что деятели науки и техники, инженеры и проектировщики, руководители отраслей и производств сделают все, чтобы быть на высоте этого требования. (Аплодисменты.)» Когда аплодисменты  стихли (еще не было 11 часов), я открыл «Учебник для высших учебных заведений: Введение в философию» 1989 года. Я удивленно смирился, прочитав одно из заглаВИЙ… «Скачки». Сначала я подумал, что философы ошиблись. В 1989 году уже нужно было писать «КАЧКИ». Но, я не могу спорить с философами. Однако узнаю, что  «перестройка советского общества (тогдашнего) сегодня предполагает революционное преобразование; это скачок в рамках социализма – переход от социализма казарменного, бюрократического к социализму гуманному, демократическому. Но в процессе развертывания перестройки общество должно пройти целый ряд преобразований в различных областях общественной жизни». «И куда же подевались все эти умники?» - подумал я, рефлексивно поглядывая на Думу и вокруг себя… и вдруг увидел как заседающее «охвостье» стало превращаться в обезьян… Туман стал сгущаться над маленьким Альбионом моего сознания и я уснул.

   Когда я проснулся, то узнал не от святого  Павла, а от старшего редактора журнала «Форбс» Пола Хлебникова, что «Превращение России из мировой сверхдержавы в нищую страну — одно из самых любопытных событий в истории человечества. Это крушение произошло в мирное время всего за несколько лет. По темпам и масштабу этот крах не имеет в мировой истории прецедента». Когда Михаил Горбачев начал перестройку и когда Борис Ельцин стал первым демократическим президентом России, Хлебников (наивно)  «ожидал, что Россию охватит тот же всплеск энергии, который испытал Китай во времена реформ Дэн Сяопина. Ожидал экономического подъема, какой последовал за де-коллективизацией сельского хозяйства, проведенной Петром Столыпиным почти век назад. Но вскоре  понял — все в России рушится. Правительство Ельцина отпустило цены, и вслед за гиперинфляцией в мгновение ока обеднело большинство населения страны. Появился свободный рынок, но экономика не стала работать эффективнее, наоборот — началось неумолимое сползание в пропасть. В результате приватизации обогатилась лишь небольшая группа «своих». Страну разграбили и развалили новые собственники». Я пытался объяснить Полу-Павлу, что это всего лишь новый стратегический ход экономической политики и, что все скоро образуется, но слушать весь этот бред Павлу было скучно, и его застрелили… Это уникальная особенность России, если не вспоминать Фореста Гампа.
   «Верно! В Америке тоже стреляют не меньше нашего брата», - нервно под икнул мне сосед… Я ему под кивнул!
   
   Мне и моему соседу нет никакого дела до того, что Джин Строус говорит, будто в Америке Гражданская война закончилась в 1865 году и «девятого  апреля Ли капитулировал, а спустя пять дней Джон Уилкс Бут совершил покушение на Линкольна…» И нам нет никакого дела до того, что у них там «война закончилась и страна оказалась лицом к лицу с галопирующей инфляцией и государственным долгом в 2.8 миллиарда долларов…» При всем при этом мы даже и не знали, что  «на инаугурационном балу Генри Адамс с тревогой вглядывался в лицо Авраама Линкольна…» и не видел «во внешности никакой уверенности, никаких признаков силы характера…» Ему даже «казалось, что он вообще не похож на американца».
    Не может быть, чтобы  американцы по этому поводу стали рыдать над немного страдальной  Америкой… Никто даже возмущаться не стал, что Авраам, подобно Моисею завел Америку не известно куда. Видимо у них такие как  Линкольн не цента не ценятся… Не будет Линкольна, будет Обама! В России же, если застрелить титана Столыпина, обладающего характером, все непременно рухнет.  Видимо по этой причине Лехович В. Д. не вспомнил о «Деле Кассо», но вспомнил, как семнадцатилетним юношей, оставив учебу в императорском Александровском лицее в Петрограде, он вступил вольноопределяющимся в Добровольческую армию генерала А. И. Деникина, а затем генерала П. Н. Врангеля. Благодаря этому, кто-нибудь что-нибудь да и смог однажды узнать о «Белых (которые были) против красных». Нужное историки могут взять отсюда, а ненужное.., оно и не нужно никому! Но Лихович помнит, что «В начале сентября 1911 года в Киеве было торжественное открытие памятника императору Александру II. На эти торжества прибыли из Петербурга государь с императрицей и великими княжнами Ольгой и Татьяной. Приехали также Председатель Совета Министров Столыпин, многие другие министры и видные государственные и общественные деятели. Программа празднеств, кроме концертов, оперы включала царские маневры и царский смотр под Киевом, в которых принимал участие и полк Деникина. «Я был свидетелем, — вспоминал потом Антон Иванович Деникин, — того энтузиазма, почти мистического, который повсюду вызывало появление царя. Он проявлялся и в громких безостановочных криках "ура", и в лихорадочном блеске глаз, и в дрожании ружей, взятых на караул, и в каких-то необъяснимых флюидах, пронизывавших офицеров, генералов и солдат — народ в шинелях... Тот самый народ, который через несколько лет с непостижимой жестокостью обрушился на все имеющее отношение к царской семье и допустивший ее страшное убийство..." Но тогда, в сентябре 1911 года, судьба была милостива к государю. Однако беда стояла рядом. Убит был Столыпин».

   И Василий Розанов в этот трагический год, глянув заплаканными глазами на «Новое время», не заметил зарубежного объединения в этом же 1911 году,  между компанией Германа Холлерита и двух других фирм, которые специализировались на автоматизации обработки статичных данных.  Конечно, было не до того, что произошло это благодаря Чарльзу Флинту. (В этом же году 15 июня был создан конгломерат, который назвали Computing Tabulating Recording (CTR). Новорожденная компания сумела завоевать свой сектор рынка и спустя некоторое время появились отделения в Детройте, Вашингтоне, Торонто и Дейтоне). Сегодня многие в мире знают ее историческую роль. Подобным компаниям всегда было выгодно видеть Россию слегка ослабленной.
    Даже я знаю об этом. Но Розанов, в этот горький год не мог не написать об «исторической роли Столыпина»: «Что ценили в Столыпине? Я думаю, не программу, а человека; вот этого "воина", вставшего на защиту, в сущности, Руси. После долгого времени, долгих десятилетий, когда русские "для успехов по службе просили переменить свою фамилию на иностранную" (Известная насмешка Ермолова), явился на вершине власти человек, который гордился тем именно, что он русский и хотел соработать с русскими. Это не политическая роль, а скорее культурная. Все большие дела решаются обстановкою; всякая вещь познается из ее мелочей. Хотя, конечно, никто из русских "в правах" не обделен, но фактически так выходит, что на Руси русскому теснее, чем каждому инородцу или иностранцу; и они не так далеки от "привилегированного" положения турок в Турции, персов в Персии. Не в этих размерах, уже "окончательных", но приближение сюда - есть…  И вот против этого векового уже направления всех дел встал большой своей и массивной фигурой Столыпин, за спиной которого засветились тысячи надежд, пробудилась тысяча маленьких пока усилий... Поэтому, когда его поразил удар, все почувствовали, что этот удар поразил всю Русь…»

   Да, вот я и стараюсь не лезть с любопытством в подобные дела, чтобы чего не вышло. Здесь уже не открестишься: «Бьют, значить любят…» Пусть кто хочет, тот и оценивает историческую роль личности. По мне,  ничего уже не исправишь…
   Но, сидящий на завалинке давних лет, Лехович говорит, что Деникин очень ценил Столыпина и Витте… А как же относилась к Столыпину, его близкая родственница, «весьма почетная женщина» и к тому же, жена князя Гагарина, которого, по словам Витте, «убиенный председатель Совета министров Столыпин почел нужным сделать революционером»? Как она говорила Витте, «она знала Петю Столыпина с детства, и, когда это случилось (?), она сказала ему: «Вот никогда бы не думала, чтобы Петя в конце концов сделался таким подлецом». Возможно, Витте сочинил этот белый стих, но у Гагариных был мотив… А что заявил издатель «Биржевых новостей» г. Проппер в присутствие представителей всей прессы? «Мы правительству не верим». И что ответил ему возмущенный  Витте? «Согласен, что оно, когда начнет говорить о либеральных мерах, часто не заслуживает доверия. Теперь столыпинский режим это нагляднее всего показывает. Если будет когда-либо издан сборник речей Столыпина в первой, второй и третьей Думе, то всякий  читатель подумает: «Какой либеральный государственный деятель», и одновременно никто столько не казнил, и самым безобразным образом, как он, никто не произвольничал так, как он, никто не оплевал так закон, как он, Столыпин, и все сопровождая самыми либеральными речами и жестами. Поистине, честнейший ФРАЗЕР. Но все-таки не Пропперу заявлять, что он правительству не верит…»

   Все, кроме моей крыши, течет… Я налил водочки и подошел к кривому зеркалу. На меня смотрел угрюмо Гераклит. Мы выпили, не каясь и не чо-каясь за новых русских олигархов и за «аллигатора» Пуговки… «Пусть никогда не будет у  них, недостатка в богатстве, чтобы могла обнаружиться их испорченность». Лицо угрюмого грека сменилось на улыбающееся лицо американского социального психолога Дэвида Майерса. В голове зашумело и я, едва понимая его речь, произнес не своим языком: «если способность к иллюзиям и самообману вас потрясла, вспомните, что наш образ мыслей, как правило, адаптивен. Иллюзорное мышление часто является побочным продуктом наших мыслительных стратегий для упрощения сложной информации. Он идет параллельно с механизмами нашего восприятия, которые, как правило, представляют реальный образ мира, но иногда вводят нас в заблуждение». Я с размаху швырнул пустой стакан в зеркало… гребанный прогресс даже не позволил ему долететь до пункта, мною определенного, назначения. Пластиковый уродец, под изобретательским прессом утративший индивидуальные грани, меланхолично упал на целый пол. Чтобы в будущем избежать подобных фактов, нужно в зародыше убивашкать «развитие способности к критическому мышлению». Это был пустой пипец…

  Долгие годы я виртуозно занимался подобными виртуальными вещами. Эта страсть обнаружилась у меня в четырнадцать лет. Помню как однажды, находясь за гранью граненой реальности, я сочинил жуткое стихотворение.
    
    Ты видишь всю изнанку жизни –
    Порок Добра и радость Зла…
    Ты снова мир увидишь чистым,
    Разбив кривые зеркала!

  Тогда с трудом мне удалось избавиться от этой навязчивой идеи. Я долгие годы праздновал свою героическую победу. И все же, отгоняя от себя назойливые мысли и пытаясь воспитать в себе железный характер, я чувствовал, как даже при незначительной влажности окружающей среды, мой характер начинал ржаветь… И я не знал, что с этим делать. В своем предсмертном бреду я вдруг вспомнил о ней! Вернее, мне напомнили о ней… Нет, не Томмазо, который «в своих беседах всеми силами старался помочь человеку отбросить гнет лож¬ных представлений и открытыми глазами взглянуть на окружающий мир... И не Кампанелла, который, не зная усталости, боролся с заблуждениями и говорил: «Невежество сразить я в мир пришел!» Все это было слишком смешно и не понятно для меня. Но пришел Иван Солоневич не в подходящий момент и, вытащив меня из трансцендентного состояния, указал призрачно-прозрачным указательным пальцем на «Кривое зеркало» «Народной монархии», сказал: «…Строится миф. Миф облекается в бумажные одеяния из цитат. Миф манит. Потом он сталкивается с реальностью, и от мифа остаются только клочки бумаги, густо пропитанные кровью. Настоящая реальность таинственной русской души – ее доминанта – заключается в государственном инстинкте русского народа…»   Тогда же пришел и генерал-майор, и добавил в виде бонуса: «Дело в чем? Мы живем с вами в полном смысле в королевстве кривых зеркал. Вот все не так. Любой вопрос… Вот одно из таких кривых зеркал! – Это нам внушают: «Деньги делают деньги». А на самом деле деньги ничего не делают – это ложь». Безусловно, в России о том, что «деньги ничего не делают» никто не знал. Знают только то, что деньги любят не только губернаторов, но и «тишину». И это правда. И не зачем обращать внимания на финансиста Пирпонта Моргана, который, признавая, что в ХХ веке бизнес придется вести «со стеклянными карманами», сам не спешил демонстрировать содержимое своих собственных карманов – или то, что у него на уме. Тот ФАКТ, что он отказался в конце 1908 года выступить с речью на обеде, организованном в его честь в Чикаго, дал возможность газете «Трибюн» поместить следующий заголовок: «ДЕНЬГИ ГОВОРЯТ, А МОРГАН НЕТ».

   Трезво глядя в глаза фактам… не нужно замечать незначительное в действии. Не нужно  пытаться заглянуть действительности в глаза, спрятанной «за шторами век». Со временем, должно исчезнуть достаточное основание для пройденного пути. Буря 90 – х уляжется рядом с телом… и останется только загадочная русская душа. И будут «бессмысленны слова» Ивана Панфилова… Ведь отступать все равно некуда, всюду Москва!
    Однажды психоаналитик Фрейд, пытаясь открыть бутылочку пива, случайно открыл интересный механизм… а в нем – ВЫТЕСНЕНИЕ. Павел Хлебников же, открывая Россию, не открыл Америки, но попытался напомнить, о чем говорили..: «Возможно, наши преступники сегодня — самые могущественные люди в стране, но эта фаза пройдет, — говорили новые магнаты России. — Как в Америке. Посмотрите на своих крупных капиталистов, Рокфеллер, Форд, Карнеги, Морган. Все они начинали как преступники».
   Конечно, об этом следует позабыть. Ведь мы уже не такие глупые. Если бы Джин Строус не рассказала, мы бы и без нее знали, что «в период между Гражданской войной и концом столетия, которое, с легкой руки марка Твена, стало называться «позолоченным веком», американцы построили к самой протяженной в мире сети железных дорог дополнительно еще тысячи миль, заселили западную часть континента, успешно осваивали природные ресурсы, развили обширный местный рынок и значительно повысили производительность труда в промышленности. Джон Д. Рокфеллер создал гигантскую нефтяную монополию (не после полетов Юрия Гагарина в космос), Эндрю Карнеги – сталелитейную империю, Филип Армер и Густав Свифт произвели революцию в производстве фасованного мороженного мяса. Бостонские банкиры дали денег Беллу на разработку телефона, нью-йоркские – (вместо того, чтобы  возмущенно орать, что это «лампочка Лодыгина») вложили капитал в «лампочку Эдисона». Все эти изменения в экономике и технологии подчеркивали убогость традиционной политики, проводимой правительством (– в период между Линкольном и Теодором Рузвельтом в Белом доме не было ни одного президента крупного масштаба, -) и в корне меняли характер и темп американской жизни». А ведь эти американцы, отражаясь в глазах англичан, еще так недавно выглядели лентяями… которые сами ничего не умеют делать и потому привыкли сваливать вину за свою неспособность разбогатеть на Метрополию. Война за независимость показала, кто был правее! Ну и что? Москва не Метрополитен! И мы должны создавать партию «Обманутая Россия», а должны быть благодарны «Единой России» не за возникновение, а за устранение ею определенно нависших над нами угроз… Должны быть благодарны, чтобы сохранить свое лицо и не выглядеть довольными американцами. И пусть считают те, кому есть, что считать… Как например, «в Лондоне считали, что американские колонии должны (были) захлебываться от чувств признательности за оказанное благодеяние – устранение французской и индейской угрозы! У нас свои «Рузвельты» есть и трудности мы преодолеем. Если они нас не одолеют. Мы знаем: «Кто виноват?» и «Что делать!». И все же, хорошо, когда люди и Хлебников понимают, что «Березовский и его коллеги никоим образом не выдерживают сравнения с воротилами бизнеса из американской истории». И мне хотелось с радостью бежать следом за этой мыслью… и кричать: «Конечно, мы знаем, что виноват во всем был Березовский…».
    Но, отвлекаясь от Березовского, Хлебникову зачем-то припомнят серьезные дяди: «А как насчет Аль Капоне и других знаменитых гангстеров, которые щеголяли по Чикаго и другим американским городам в 20—30-е годы? Разве современный разгул преступности в России не является такой же промежуточной стадией в развитии государства?»
   И мне не хочется верить, чтобы весь этот бред, просеиваясь через постсоветское рабоче-крестьянское сито, оседал на благодатной почве бригадной братвы. Вот так, пока одни становились русскими Рокфеллерами и Эндрю Карнеги, другие становились Аль Капоне. К сожалению, мы немного задержались. Нам нужно бы поторопиться, ведь когда-нибудь нам и видимо очень скоро придется становиться Билами Гейтсами!

  Отягченный тяжелыми государственными думами, какой-нибудь седовласый депутат может заметить подслеповатыми глазами: «Но ведь не это определяло судьбу России! Именно мудрость отечественных политиков и их Единство в России, сыграли решающую роль в сохранении и становлении в новом качестве нашей великой Державы!!!» И я, едва удерживаясь на нетрезвых ногах, по привычке, виновато промолчу. Я есть не Знать. Так откуда же мне знать, что до 2000 года университетами и институтами, кроме заграничных стажировок, было переведено на русский язык еще очень мало умных американских книжек. Поэтому, чтобы не краснеть.., во многом приходилось опираться на старый опыт и инерцию ригидного мышления… До начала замусоливанья понятия «ИННОВАЦИЯ» было уже недалеко!

   Но депутат, заботясь о моем благополучии, должен был знать, как Генри Форд «в 1911 году изменил мир». Ведь Форд вошел в историю как изобретатель конвейера. Тем не менее, Форд утверждал, что «никто еще не смог превзойти Томаса А. Эдисона по широте мышления и умению предвидеть будущее». Но никто еще не смог на Руси превзойти Александра II по широте умения… К таким мыслям я приполз по необразованности и шаткости своих убеждений! Ведь именно благодаря дальновидности царя, 18 марта 1861 года был высочайше уволен с поста попечитель Одесского учебного округа Пирогов. Сегодня уже не слышно, как гудел в Лондоне «Колокол» Герцена. «Отставка Н. И. Пирогова – одно из мерзейших дел России дураков против Руси развивающейся».  Пирогову не следовало бы без стаи в своей статье задавать «Вопросы жизни»! По мне, так лучше человека вообще не трогать, а тем более пытаться его развивать.  Достаточно запретить накладные карманы и тогда все само собой образуется.  Не следует поддаваться на подстрекательские рассуждения Форда, который зря думает, что «Нет ни малейшего смысла сидеть и ждать, пока все наладится само собой». Но хирург Пирогов не удержался и резанул, что «нужно развивать в человеке не мундирное, наружное, а внутреннее. Тогда «у вас будут и негоцианты, и солдаты, и моряки, и юристы, а главное, у вас будут люди и граждане». Тогда «жить для себя» превратиться в «жить для общества». Не в коммунистически извращенном смысле этого слова.   Ведь и Форд, в отличие от Фурсенко и его «театра абсурда» знал, что «цель образования – не загрузить разум различными фактами, а научит человека использовать его для мышления. И часто случается так, что человек мыслит намного свободнее, если его не сковывают знания, доставшиеся ему от прошлого».
   Меня же сковывало отсутствие знаний. И денег. Кроме того, что «друзья не растут в огороде», все было непонятно. Был СССР, были деньги. Исчез СССР, исчезли деньги… Куда? С кем? На мои дурацкие вопросы могла бы ответить доктор экономических наук, профессор Российской академии государственной службы при Президенте РФ Титова Н. Е., и ее рецензент – Семенова Т. Г. доктор экономических наук, профессор Финансовой академии при Правительстве РФ, но они, словно не замечая того, что за окнами давно исчез Советский Союз, даже в 1997 году продолжали рассказывать студентам о «экономических взглядах А. Н. Радищева», убеждали их в том, что Радищев  развивая идеи И. Т. Посошкова и М. В. Ломоносова проявлял заботу о промышленном развитии страны… Они рассказывали о экономических идеях Пестеля П. И. (1793-1826) и Тургенева Н. И. (1789-1871), о «крестьянском социализме» А. Н. Герцена (1812-1870) и Н. П. Огарева (1813 - 1877), о экономическом учении Н. Г. Чернышевского. Но если я здесь не находил ответа на свои вопросы, то и «история экономических учений» выглядела довольно подозрительно. Зная такую историю я с трудом  понимал настоящее… Да и зачем мне было ее понимать, если для того «чтобы не платить налоги, большинство российских торговых фирм прибегали к уловке, которой пользовался еще КГБ: фальшивые счета по импортно-экспортным операциям. Например, высококачественный российский лес регистрировался как низкокачественный и шел на экспорт по пониженной цене, а покупатели за рубежом переводили дополнительные суммы в иностранные банки на счета коммерческих структур либо российских официальных лиц, сделавших эту операцию возможной». Вот я и подумал, как Рокфеллер и Форд могли использовать схемы КГБ? Ведь Америка проходила эти фазы? Я впал в транс… A Фриц Перлс произнес: «mind-facking». С таким винегретом в голове, я не мог подобно Билу Гейтсу заявить, что «пошел в Гарвард для того, чтобы поучиться у людей умнее его… и разочаровался». Я был далек от Гарварда, как и моя сельская школа, но я тоже разочаровался. Тем не менее, мое поведение, в совокупности с «российским менталитетом и реформами» исследовалось в 2000 году доктором философских наук, профессором Бороноевым А. О. Б. и доктором социологических наук Смирновым П. И… Говоря об отсталости России, они умело «связали это явление не с собственно национальными чертами (или, чертями?), а скорее с чертами характера, ментальными чертами, определенными ее социальной историей, социальными отношениями». В конечном итоге им стало ясно, что «приобретение социальной значимости россиян, формирование новых черт ментальности зависит не только от новых экономико-социальных отношений, но и от возрождения народных традиций, самосознания народа, его культуры».
   Мне бы прислушаться повнимательнее к образованным речам, но будь не ладен Тургенев со своим «ДЫМ»ом… И сквозь дым времен звучащий недовольством голос Потугина прошумел: «Право,  если  б  я был живописцем, вот бы я какую картину написал:  образованный  человек  стоит  перед мужиком и кланяется ему низко: вылечи,  мол,  меня,  батюшка-мужичок,  я пропадаю от болести; а мужик в свою очередь  низко  кланяется  образованному человеку: научи, мол, меня, батюшка - барин,  я  пропадаю от темноты. Ну, и, разумеется, оба ни с места».

   Американский клинический психолог Алберт ЭлЛис, в отличие от меня, конечно, не стал бы торопиться с разочарованиями. Он то знает, что «для того чтобы думать научно, людям необходимо постоянно наблюдать и проверять «факты» и таким образом выяснять, насколько «истинными» они являются». В данном случае меня это не устраивало. Если я должен постоянно научно думать (за наших профессоров), то зачем нам вообще такие «неистинные» профессора и университеты? С их гуманитарно-гуманным  образованием? Если кому нужен наглядный пример имплицитных теорий, тот может здесь его и получить… Даже не за день, а за деньги! «Такие теории называются имплицитными, поскольку то, что в них утверждается, кажется (не только нам, но и им) совершенно очевидным. Эта категорическая уверенность в абсолютной истинности наших (в данном случае их них) теорий и объясняет их название – имплицитные, т. е. безоговорочно правильные, не вызывающие сомнений. Но у кого могут быть сомнения, когда нужен просто диплом. Ведь все равно придется переучиваться… Но есть Редкие Птицы. Удачи! Поэтому, если уж говорить об экономической мысли России Х!Х века, то наверное полезнее знать о взглядах Людвига Тенгоборского, который до смерти состоял председателем тарифного комитета и, перу которого принадлежит ряд значительных работ по общественным, экономическим и финансовым работам! Тогда бы хоть немногим немного стало понятно, почему Людвиг главное свое сочинение «Essai sur les forces productives de la Russie» (Париж 1852—1855)» написал на французском?» (в русском переводе проф. И. Вернадского (выдающегося русского экономиста) оно вышло под названием «О производительных силах России» (Москва и СПб. 1851—1858). Но, если нет желания говорить о Людвиге, то можно было бы вспомнить экономиста Каменского Г. П. (1824 – 1898), в крайнем случае, экономические идеи Д. И. Менделеева. И не только идеи…

    В далеком 1974 году, Герман Смирнов пытался напомнить тем, кто наКОНЕц-то обретя душевный покой в тенистых садах своих дачных участков наслаждался жизнью, что Менделеев не только являлся автором какой-то своей периодической таблицы, но еще владел тайными знаниями, о которых вспоминать уже совсем никому не хотелось. Как не захочется скоро вспоминать об недавней ориентации на Рокфеллеров и Аль Капон… Мне же лично хочется ориентироваться на земледелие!!! И поэтому мне ближе элементы минеральных удобрений. Но…
   Герман, не я, оглядываясь по сторонам и на Менделеева, говорит, что Екатерину II, крупнейшую землевладелицу Европы полностью устраивало утверждение физиократов, заключающееся в том, что «Землевладелец - вот истинный распределитель щед¬рот земных, вот истинный кассир промышленности». И в своем знаменитом «Наказе» она не уставала повторять: «Земледелие есть первый и главный труд, к кото¬рому поощрять людей должно». И так прочно укорени¬лась эта мысль в головах не только русских высокопоставленных чиновников и помещиков, но и западноевропейских теоретиков, что даже учение Адама Смита, направленное против учения физиократов, непостижимым образом оказалось согласным с ним, когда дело дошло до судеб России. В противоположность физиократам Смит считал основой народного богатства не землю, а труд. Ему, в частности, принадлежит тот знаменитый пример, который вошел во все учебники политэкономии: о том, как разделение труда при изготовлении швейных игл дает колоссальный выигрыш в производительности. По-видимому, этот пример навел Смита на мысль о том, что во всечеловеческом ансамбле целые государства могут играть роль своего рода специализированных работников. Так, в одной стране может быть особенно выгод¬но производить избытки железа, в другой — тканей, в третьей — хлеба. Тогда каждая из них может не развивать у себя производство всех видов продукции, а обменивать произведенный в избытке продукт на те изделия, которые в избытке изготовляют соседние страны. «Спеша к практическим выводам... — писал Менделеев, — А. Смит и особенно его последователи чересчур развили понятие о пользе специализации труда, и дело дошло до того, что между странами думали видеть потребность специализации усилий. Оттуда и родилось учение о том, что Россия есть страна «земледельческая» и даже специально «хлебная». На этом, в сущности, и основывается вся русская  промышленная  отсталость».
   Но надо отдать должное стараниям русской государыни Екатерины !!, радеющей не о здоровье Гитлера, а о «благе двадцати миллионов людей, которое должно от этого произойти». Историк Валишевский К., затеяв в 1908 году «роман с Императрицей» заметил, что «Екатерина придавала Наказу громадное значение. При помощи президента Монтескье она рассчитывала произвести настоящую революцию и положить начало новой эры не только в истории России, но и всех европейских народов. Управляемые новыми законами, созданными ею, русские стали бы во главе цивилизованного мира. Но, указывая на автора «Esprit des lois», как на своего единственного помощника в создании этого великого дела, Екатерина умалчивала о другом своем сотруднике, таком же анонимном и таком же невольном, как и Монтескье». Конечно, любой школьник знает, что «весь Наказ разделен на главы и параграфы, заключающие  в себе политические и философские формулы, которые должны были руководить будущих законодателей при составлении нового уложения для России. И из этих пятисот двадцати шести параграфов только половина заимствована у Монтескье; все же остальные списаны почти дословно из книги Беккарии «О преступлениях и наказаниях» Но почему бы и нет, если это во благо! всех, трепетно и умело обращающихся с законом. И не важно, что Наказ в конечном итоге был «проникнут учением Вольтера об абсолютизме» и «духом практических соображений старых русских консерваторов».
    Мы можем обойтись без своих мыслителей! Заграничные идеи обходятся всегда дешевле… Может быть поэтому Валишевский невзначай  вспомнил «полудикого философа Посошкова», а Менделеев вспомнить не смог.  Почему? Да потому!.. что,  Менделеев добавил «Если в екатерининскую эпоху никакие рекомендации не могли свернуть Россию с сельскохозяйственных рель¬сов на промышленные, ибо не созрели еще на то объективные условия, то во второй половине XIX столетия объективные же условия настоятельно требовали учреждения заводов и фабрик. Промышленность, зачастую сама создающая все новый и новый спрос и быстро изменяющая ассортимент выпускаемой продукции, дает населению устойчивый, в принципе неограниченный заработок. Менделеев подсчитал, что в США в те годы сельское хозяйство давало населению всего лишь 5 процентов дохода, а промышленность — 95 процентов! И в этом секрет тех периодических голодовок, которые время от времени поражают преимущественно сельскохозяйственные страны, у населения которых просто нет денег, чтобы в неурожайный год прикупить хлеб на стороне. Вот почему ориентация России на одно только земледелие, по мнению Менделеева, была равнозначна ориентации на бедность, на экономическую зависимость, на систематическое отставание, на утрату исторического имени».
   Вряд ли китайская промышленность сама создала спрос даже на бакуганов, ведь она не читала Менделеева. Или?...

    Что ж! Если, зная историю и  прогрессируя, благоразумно отказаться от роли поставщика «хлеба», то можно перейти на нефть и газ! И еще лет десять спорить и выяснять отношения, кто здесь западник и готовит нам западню, а кто славянофил до мозга костей филогенеза. Однако, Чаадаев  видимо не зря говорил, что   "мы  принадлежим  к  числу  тех  наций, которые существуют лишь для того, чтобы дать миру какой-нибудь важный урок". Ведь не случайно заметил в 2007 году политолог Владимир Пастухов, что «сегодня газ кормит страну, но наступит день, когда он ее съест…»

    Без такого случая, остается лишь предположить, что не однократно посещавший Америку Менделеев хорошо знал о «резком контрасте между бурным ростом национальной экономики и трудностями, которые переживали жители сельскохозяйственных районов и городских промышленных трущоб». Все это вновь делало «злободневной старую проблему, которую обсуждали еще во времена Джефферсона и Гамильтона: какой должна быть Америка – аграрной или промышленной? Этот вопрос поднимали самым настоятельным образом при каждом очередном экономическом спаде, который следовал за биржевой паникой 1873, 1884 и 1893 годов».

   Вновь отягченный тяжелыми государственными думами, какой-нибудь седовласый депутат может заметить подслеповатыми глазами: «Но ведь не это определяло судьбу России! Именно мудрость самодержца и его Единство в России, сыграли решающую роль в сохранении и реформировании нашей великой Империи!!!» И я, едва удерживаясь на нетрезвых ногах, по привычке, виновато промолчу. Может быть, лет через 150 потомки оценят мой поступок.

   Но пока президент Дмитрий Медведев оценивает «исторический масштаб» реформ Александра II. По этому поводу он выступил 03 марта 2011 года с речью на заседании научно-практической конференции «Великие реформы и модернизация России», приуроченной к 150-летней годовщине отмены крепостного права императором Александром II. Президент изложил собственное видение исторического пути развития страны. По его мнению, революция и приход к власти большевиков в 1917 году не стали прямым следствием реформ Александра II, как считают многие исследователи. «Некоторые считают, что трагическая история нашей страны в XX веке являлась следствием неудачной прививки свободы, что были правы те скептики, которые считали великие реформы непригодными для народа нашей страны. Я придерживаюсь другой позиции», – процитировала Медведева РИА «Новости».
   
   Несмотря на то, что Чаадаева признали сумасшедшим, даже доктор исторических наук, профессор, академик Ран А. Н. Сахаров  в «истории России» 2008 года,  утверждает, что «Александр !! принял бразды правления в тяжелый исторический момент». Что не удивительно.  Вообще, это традиция для русских царей, ген. секов и  президентов. Тем не менее, читая далее, я вдохновляюсь: «Реформы, проводимые в России с начала 60 – х гг. Х!Х века, ускорили экономическое развитие, раскрепостили частную инициативу. Росли города, строились железные дороги, возникало множество промышленных предприятий. Повышалась грамотность населения, открывались сотни новых учебных заведений. Либерализировалась система судопроизводства. Подданные получили право защищать свои интересы в суде, в том числе и против произвола должностных лиц, власть цензуры была ограничена, и в 60-е годы в России появились сотни новых газет и журналов». И радоваться бы мне, но Герман Смирнов и Менделеев вместе с известным русским юристом Плевако Ф. Н., видимо привыкшие видеть мир в негативном свете, бьют по моему добродушному настроению, а я не УВАРАчиВаюсь: «Одним из важнейших и трагических для России про¬тиворечий царствования Александра II Менделеев счи¬тал противоречие между политическими и гражданскими реформами и экономической политикой нового царствования. Англоманство, охватившее тогда чиновно-бюрократический Петербург, достигло такой степени, что сам министр внутренних дел П. Валуев почерпывал свою политическую мудрость из ежеутреннего чтения «Таймс». На беду русской промышленности немало нашлось английских поклонников и в экономических вопросах. «Смотрите! — говорили они. — Англичане перешли к свободной торговле, а ведь они не дураки. Значит, свободная торговля благодетельна для государства, раз такая передовая в промышленном отношении страна, как Англия, придерживается ее. Стало быть, и нам надлежит скорее начать действовать как англичане». Под влиянием таких далеких от государственных интересов соображений протекционный тариф Е. Канкрина постепенно искажался, пока наконец в 1868 году не был утвержден новый, вполне фритредерский тариф. «Всякий проживший 60-е и 70-е годы... по сумме личных впечатлений — если они не ограничивались гостиными и канцеляриями, — писал Менделеев, — чувствовал в 70-х годах, что страна не богатела, что ее достаток не возрастал, что надвигается что-то неладное. Корень дела был... экономический и связанный с ошибочною торгово-промышленною политикой, выражающеюся в необдуманном таможенном тарифе... Крепостная, т. е. в сущности экономическая, зависимость миллионов русского народа от русских помещиков уничтожилась, а вместо нее наступила экономическая зависимость всего русского народа от иностранных капиталистов. Вольный труд возбуждался, но ему поприще открыто не было... Центры тяжести перемещались от непроизводительных классов в производящие, только не русские, а иностранные, ибо эти миллиарды рублей, ушедшие за иностранные товары, и этот русский хлеб кормили не свой народ, а чужие». И вот уже в 1905 году Плевако в суде защищая Севских крестьян, обвиняемых в участии в преступном скопище говорит: «Да и здесь мы слышали, что, борясь с неправдой, выразившейся в беспорядках и хищениях, служители «дисциплины», забыв то, о чем раздалось слово сверху, опозорили время и веру нашу в новую пору жизни свистом розг… И это после 18 февраля 1905 г.! Учить правде следует правдою же! Учить уважению к закону – примерами! А где они!..»

   Вот так, лодочкой, «шаг вперед, два назад» мы потихонечку приплыли к марксизму Ленина. И я вспомнил сумасшедшее высказывание Чаадаева: «мы не внесли в массу человеческих идей ни одной мысли, мы ни в чём не содействовали движе¬нию вперёд человеческого разума, а всё, что досталось нам от этого дви¬жения, МЫ ИСКАЗИЛИ...». Да, Петр Чаадаев удивил всех! Но не с этого ли удивления начинается любое возрождение?

   Однажды, в 1611 году, в доме Сольвиати зашла речь о влиянии холода и тепла на состояние тел. Винченцо ди Грациа, профессор философии Пизанского университета, утверждал, что холод сжимает тела, и для примера сослался на лед. И тут Галилео Галилей УДИВИЛ присутствующих. Он позволил себе усомниться в азбучной истине, известной каждому начинающему изучать Аристотеля. Лед, по его мнению, скорее вода разреженная, чем сгущенная. Джордано Корезио, преподаватель греческого языка, внес необходимые уточнения. Коллега ошибается, Аристотель ясно говорит о льде как о сгущенной воде… Рассуждения Галилея были встречены снисходительными улыбками. Конечно, если бы синьор Галилей внимательней читал Аристотеля, то не сделал бы столь поспешного вывода. И я с ними абсолютно согласен, даже не зная, кто такой  этот Аристотель! Но, в те времена Галилею ясно дали понять, что ненависть рожается в споре. Ведь даже высокоталантливый математик Михаил Остроградский относился к Николаю Лобачевскому то насмешливо, то враждебно.
     А может быть тому виной особенность русской интеллигенции? Но я бы не разбрасывался, как камнями, такими заявлениями. Ведь булыжник – это, прежде всего оружие пролетариата!  Ведь Иван Солоневич тоже все видит, куда летит булыжник… Но так эмоционально получилось, что в 1909 году Николаю Бердяеву подняли «Вехи» и он, увидев к чему приводят особенности русской интеллигенции произнес: «Вся русская история  обнаруживает  слабость самостоятельных умозрительных  интересов. Консерватизм и косность  в основном душевном  укладе у нас соединялись  с[о] склонностью новинкам,  к последним  европейским  течениям, которые  никогда  не  усваивались  глубоко.  То  же было  и  в  отношении  к философии… Психологические особенности русской интеллигенции привели к тому, то она просмотрела оригинальную  русскую философию, равно  как и философское содержание  великой   русской  литературы.  Мыслитель  такого  калибра,  как Чаадаев,  совсем не  был замечен и не  был понят  даже теми,  которые  о нем упоминали. Казалось, были все основания к тому, чтобы Вл. Соловьева признать нашим   национальным  философом,  чтобы  около  него  создать   национальную философскую  традицию.  Ведь  не  может  же создаться  эта  традиция  вокруг Когена,     Виндельбанд[т]а     или     другого какого-нибудь  немца, чуждого  русской душе.  Соловьевым  могла бы гордиться философия любой европейской страны.  Но русская  интеллигенция Вл. Соловьева не читала и не знала, не признала  его  своим. Философия Соловьева глубока и оригинальна, но она  не обосновывает социализма, она чужда и народничеству и марксизму, не может быть удобно превращена в орудие борьбы с самодержавием и потому  не   давала  интеллигенции  подходящего  "мировоззрения",  оказалась чуждой,   более   далекой,  чем   "марксист"   Авенариус,   "народник"   Ог. Конт[11]  и  др. иностранцы… ».  Здесь же высказался и Сергей Булгаков.
   И вот в 2003 году, слух любознательного русского, не чуждого «Народной монархии», смог наконец-то насладиться дивной поэзией рассуждений И. Л. Солоневича. Мне даже «Сибирский цирюльник» стал не интересен. «Эта интеллигенция – книжная, философствующая и блудливая, - слава богу, почти истреблена. Но, к сожалению, истреблена не вся. Она отравляла наше сознание сто лет подряд, продолжает отравлять и сейчас. Она ничего не понимала сто лет назад, ничего не понимает и сейчас. Она есть исторический результат полного разрыва между образованным слоем нации и народной массой. И полной потери какого бы то ни было исторического чутья. Она, эта интеллигенция, почти истреблена. Но «дело ее еще живо», как принято говорить в таких исторических случаях: гной ее мышления еще будет отравлять мозги и будущих поколений. И ее конвульсивные прыжки от Маркса к Христу и от Христа снова к Сталину будут еще вызывать подражание в тех юных профессорах, которые идут на смену повешенным и повесившимся. Сифилис заразителен. Но точно так же была заразительна пляска св. Витта: начинает дергаться одна истеричка, и за ней дергаются тысячи. Начинает «менять вехи» один Бердяй Булгакович, за ним извиваются и остальные. Со всем этим мы покончим еще не скоро. Ибо если ничему не научила  даже и ЧрезвыЧАЙКА, то что еще может научить людей, вся духовная мощь которых сконцентрирована в их органах усидчивости?»
    Я встал и почесал то, чем давно не думаю…  Мы только через 200 лет узнаем, над чем и как работал Ломоносов, а еще через сто, даже этого не знаем, но… Чаадаевы у нас сумасшедшие; Лобачевских мы не понимаем;  Менделеевых мы не слышим, Леонтьевы (кроме Валериев) убегают от нас, Вавиловы у нас враги народа… Даже как-то смешно и горько. Но спасибо мудрому СОЛОНевичУ, за то что не я, а именно «Горькие создавали миф о России и миф о революции. Может быть, именно их, а не Гитлера и Сталина следует обвинять в том, что произошло с Россией и с революцией, а также с Германией и с Европой в результате столетнего мифотворчества?» Я согласен! И я иду по 2009 году с мешком растущей в цене редиски навстречу согласным буквам, вглядываясь в билборды с рекламой трехтомника "Мифы о России" и тихонечко напеваю песню римского легионера: «И я вернусь домой! со щитом, а может быть на щите…»

    Мне хорошо! И знать я не хочу ни О. Кашине, ни о его «одной истории бестселлера: Щит и миф». Я прохожу мимо того места, где Олегу Кашину виделся митинг. «Посреди толпы на возвышении стоял оратор. Произносил речь. «Либералы,— говорит он,— любят отождествлять все вместе. Власть, какого-то одного зарвавшегося чиновника и страну в целом, всю историю, весь народ. И вывод всегда один: "Валить отсюда, пока не поздно. Делать здесь нечего. Вот на Лазурном берегу — там жизнь, в Лондоне — там жизнь, а здесь — это не жизнь". А я считаю, что власть не нужно любить или ненавидеть. Власть надо контролировать, и это будет правильным отношением к власти. Если не нравится — не надо за нее голосовать. Нравится — надо голосовать. Вот и все». Но это был миф. Хотя речь оратора  и прерывали аплодисменты, митинга не было. Это в книжном магазине "Москва" встречался с читателями автор популярной книжной серии "Мифы о России", депутат Государственной думы от партии "Единая Россия" Владимир Мединский. Автор говорил, читатели слушали, потом сами брали микрофон и предлагали автору новые мифы о России, которые он еще не успел разоблачить. «Я от имени молодежи,— говорила читательница возрастом явно за тридцать,— хочу попросить вас написать о якобы традиционной нелюбви русских к власти. Мне кажется, это миф. «Капля камень долбит,— ответил по профессорски автор.— Просто есть у нас еще люди, которые одержимы ненавистью к собственной стране. Мусор у них в голове…» И снова аплодисменты!

  «Таким образом, господа, вы видите, что русская мысль совершенно не применяет критики метода…», говорил русский физиолог Иван Павлов в 1918 году. Но, проходя МИМО,  я не хотел вникать своим «р-усским ум(ом)» в суть происходящего. Ведь был 2009 год и поэтому с оратором никто не спорил.  Бес-Следовательно исчезала и сама важность того, что «Мы занимаемся коллекционированием слов, а не изучением жизни». И нам не нужны примеры «относительно студентов и докторов... даже если эти примеры относятся не только к студентам и докторам, а являются общей, характерной чертой русского ума». Но в информационную эру эрудиция и память утомляет меня… Ведь я не Галилей, я – гелий.
    Но, Фортунио Личети, профессор философии Болонского университета, изумлял Галилея эрудицией и памятью. Если бы вся философия заключалась в знании Аристотеля, заметил он однажды, то Личети был бы величайшим философом мира, ибо у него всегда наготове все его тексты. Очередную свою работу — а стряпал он их за неделю — Личети  посвятил болонскому  камню… Отвечать на книжку Личети Галилей вначале не хотел, полагая, что она не заслуживает разбора. Однако шум, поднятый вокруг этой книги, заставлял отнестись к делу серьезно. Личети, мол, опроверг один из  существеннейших пунктов в учении Галилея! Находились люди, для которых доводы болонского философа звучали убедительно. Леопольдо Медичи, хотя и счел их пустыми, попросил, однако, Галилея высказаться. Галилей продиктовал Вивиани пространное письмо. Оно было адресовано Леопольдо Медичи, но предназначалось для широкого распространения. Новая работа Галилея была написана с таким блеском, что даже некоторые пизанские профессора, закоренелые перипатетики, признав поражение Личети, очень ее хвалили. Но сам синьор Фортунио вовсе не чувствовал себя сконфуженным. Он собирался переиздать трактат о болонском камне вместе с ответом Галилея. Пусть их рассудит мир! Позже Личети выражал надежду, что добьется славы среди ученых людей если и не ценностью сочинений, как Галилей, то хотя бы их числом. Много лет Галилей поддерживал с Личети переписку, и не знал, что тот, услышавши о приговоре, поспешил отнести в инквизицию запрещенный «Диалог» с дарственной авторской надписью.

Хотя «Мифы о России» не были адресованы правительству Москвы, Владимир Мединский все же поблагодарил за  рекламную кампанию московское правительство, отметив, что там «работают люди глубокие и патриотически настроенные». Но может быть, за спиной этого проекта находилось ЦРУ?.. Леопольдо МЕДИчи, конечно этого не знал, как и то что трехтомник депутата Госдумы Владимира МЕДИнского, написанный по мотивам сценариев придуманного им же телесериала для канала "ТВ Центр", впервые вышел в издательстве "Олма-пресс" чуть больше года назад и за это время успел превратиться в самую тиражную историческую книгу современной России: по данным издательства, суммарный тираж "Мифов о России" составил 170 тыс. экземпляров. Сейчас в магазинах продается уже третий тираж, исправленный и дополненный. Макиавелли мог бы  позавидовать такой удаче… Самое знаменитое его произведение «Князь» было написано в 1513 году и посвящено Лоренцо Великолепному, ибо Макиавелли надеялся (как выяснилось, тщетно)  добиться благоволения (масс) МЕДИаЧИ.
Но это не интересно. И не потому что было! «Все самое интересное начнется в России намного позже 2008 года. – говорил в 2007 году с «трибуны реакционера» политолог Владимир Пастухов. – Решающую роль здесь сыграют перемены в общественной жизни, которые медленно назревали в течение последних десяти лет и которые дадут о себе знать где-то между 2009-2011 годами. Главными факторами, определяющими, жизнь в России в следующее четырехлетие, станут: экономический спад, активизация масс и кризис власти».

Не обращая на пессимистические бредсказания какого-то политопатолога своего притупленного внимания, мне, не унывающему землевладельцу-неудачнику, обладающему пониженным  тонатосом и потому,  желающему в поте лица своего кормить о-МОНо-город, зачесалось и захотелось узнать у самобытного последователя Солоневича и искусного разрушителя (слава бога не страны) любого мифа, как разрушить миф фактически аргументированного  Андрея Угланова? В данном случае можно было  опереться только на плечистые мысли Хинштейна А. и Мединского В,. знающих толк в «истории мировых кризисов». Ведь не зря они говорили, что «все жестоко просчитались... У Путина были Березовский, Гусинский, Ходорковский. У Рузвельта – Морган, Дюпон, Рокфеллер».  И ведь действительно, Рузвельта тоже не Шерман привел за руку к президентскому трону… Ведь и для Ходорковского, как и для Рокфеллера-Моргана гораздо больше проблем, чем Владимир Путин, в конце лихих 90 - х «несла глубокая, до дрожи, антипатия всей страны к крупному бизнесу – движение, родившееся на основе широкого требования реформ, известное как прогрессивизм». Тогда и я, в порыве «искреннего сельского торизма», поглядывал на-зад… Отвага Хинштейна и Мединского даже напомнили мне речь «избранного от медвежьего угла колонии Патрика Генри», произнесенную им в вирджинской ассамблеи: «У Цезаря был Брут, у Карла I – Кромвель, а Георг III – может извлечь пользу из этих примеров».
Впрочем, у нас есть и свой опыт реформ. Так пристально вглядываясь в зад истории, можно заметить Александра II Освободителя. Его опыт полезен современной России. Уверен,  Александр II не хуже Менделеева понимал, что «Заводы и фабрики, исторически необходимые, сами собой, однако, не вырастут... Надо сознание, необходимо историческое понимание, нужна после-довательная связь с прошлым, превращенная в волю, хотя необходимые зародыши уже имеются в готовности, уже носятся в воздухе времени». Конечно, были предчувствия у Александра, которые подвигнули его к… Но, предчувствие близящихся перемен  подвигнуло Менделеева на… то, от чего за 115 лет до него в панике отказался де ла Ривьер: он взялся сформулировать усло-вия и предложить рекомендации для развития заводского дела в России. Если его предшественника повергла в отчаяние пассивность крепостных крестьян, их незаинтересованность в усовершенствованиях, то Дмитрий Иванович столкнулся с иным явлением. В среде малооб-разованного крестьянства, мещанства и купечества отношение к фабрично-заводскому делу было гораздо более зрелым, чем в образованной дворянско-чиновничьей среде, более склонной «к слащавым тужениям об идиллии чисто сельскохозяйственных наших прошлых отношений». Эту склонность Дмитрий Иванович объяснял отчасти тем, что вся система высшего образования отвращала учащихся от практического, промышленного дела. «Спрашивалась и продолжает спрашиваться государством, обществом и литературою от нашей образованности, — говорил он на промышленном съезде в 1882 году, - начитанность, служба административная, да подвиги самоотвержения ради общего дела — и наша образованность дала, что спрашивали: ученых, литераторов, художников, военных героев, администраторов, лиц, интересующихся политикою, и между ними лиц, фанатически самоотверженных... Мы не искали... лиц, понимающих практическую деятельность, — их и не является, потому что нужда жизни еще не успела настоятельно сделать этого вызова». Действительно, ведь Америка еще не пережила к этому времени «Великую депрессию», а Россия – коммунизм…

К сожалению, Андрей Угланов не спрашивает сегодня «кому выбирать президента России», а пишет что «в середине 70 – х годов прошлого века вместе с Саудовской Аравией США обвалили цену на нефть до 9 долларов за бочку. Через несколько лет Советский Союз рухнул от полного банкротства. В первую очередь – экономического. Сегодня падение будет намного ужаснее – кроме газовых труб и нескольких металлургических заводов, в стране мало что осталось. Советские запасы кончились». Думаю, что это миф. Ведь Иван Посошков не случайно говорил «о чеканных деньгах», и уверен, Владимир МЕДИнский знает, что «мы не иноземцы, не МЕДИ цену исчисляем, но имя Царя своего величаем; нам не медь дорога, но дорого Его царское именование… У нас толь сильно Его Пресветлаго Величества слово, ащеб повелел на медной золотниковой цать положить рублевое начертание, то бы она за рубль и в торгах ходить стала во веки веков неизменно».
Потому и запасы наши неиссякаемы… И у меня, хоть и нет компаса, но зато есть уверенность в том.., что я не могу ошибаться. Ведь я, к счастью, не Билл Гейтс! Это он может позволить себе иногда ошибаться. Впрочем, только время покажет, имеется ли у Гейтса в руках тот компас при помощи которого он может руководить прогрессом Microsoft в ХХ! веке, или возраст автоматически сделает его неспособным к этому. «Вопрос, который стоит сегодня перед компаниями,  - как разработать стратегию при отсутствии карты? IBM однажды утром не проснулась, приняв таблетку глупости. У нее не было проблем с реализацией продукта в 1980 – е, но у нее появились проблемы с прогнозированием за десять лет до этого…»

Спустя 70 лет, после того, как большевики в 2017 году захватили власть, пост-большевистские историки сообщили всему миру: «В 2011 году  Россия продолжала бурно развиваться. Только в одной Москве было 79 миллиардеров…»

12. 03. 2011 год.