К отлёту!

По лестнице, кем-то приставленной к дому,
Взберись и отметь, что здесь выглядит новым,
  Что было когда-то знакомым.
Ты помнишь, что крыша — пристанище света
И мы — дети моря и знойного лета,
  А осень — сезон перелётов?
  К отлёту!

А осень — сезон перелётов поэтов,
Прощально взирающих с памятных фото,
  И птиц,
  Летящих из клеток.
  К отлёту! К ответу!
   Смените кассету.

А осень — пленэр в золочёном багете,
И будто в пленительном лёгком балете
  С платана листком спланирую — где ты? —
                по ветру…
  Ответь мне! Ты — йетти.
  Мы — дети…
  Поверь мне!

Поверь мне,
Я видел деревья, растущие в небо
Корнями и кронами в землю.
Но в нашей крови анемия победы
И в наших зрачках искупление тлена,
Колени не гнутся, а губы
  Тянутся к зелью,
  К отлёту, к ответу!

К отлёту,
Атлеты кровавых ристалищ,
Кафе и котлетных на рынках Европы,
  Кулачных боёв, войн, коррид
  И скотобоен!
  К ответу! Отбой вам!
Сатрапы, отбой на краю катастрофы!

Ты — пастырь.
Ты — пластырь на след пистолетный,
Дымящийся вязким рубиновым соком,
  Горячей пастелью востока.
Ты — пристань. Печаль пасторальна…
  К отлёту! К ответу!
  Но кто ты?
  Но где ты?

Мы сдвинемся с места, и праздник начнется,
И будут лететь дни одною минутой,
И ночи окрасятся в медь полнолунья
  В мгновенье блаженства-безумства…
  Безумья!
  Ещё миг безумья!
Ликуйте, летите и пойте!
  Ты — белый мой ангел,
  Ты — образ мой светлый.
Осанна!.. И окна откройте!
  К отлёту! К ответу!

По лестнице, кем-то приставленной к дому,
Взберись и отметь, что здесь выглядит новым,
  Что было когда-то знакомым.
По лестнице, кем-то приставленной к дому,
Взберись и отметь, что здесь было знакомым,
  Что ныне выглядит новым…

31 января — 1 февраля 1990
Киев — Харьков — Борки