***

Этому болоту не занимать влаги, как нам- законов.
Говорят, что моря бескрайни; оно- без центра.
Те, кто вырос на нём, и они не вспомнят
пагубное действие луча света,
растопившего снег в одну из давнишних весён.
И вода поглотила тогда гнилой посёлок
и меня вместе с ним. Уж никто не спросит,
что случилось потом. Рассказ сей долог.
Да, мы жили в забвеньи, у кромки мира,
а сквозь толщу снега оно дышало;
то заочное рукопожатье тины
бессловесно твердило своё начало.

Жижа температуры тела всегда приятна
при погруженьи: щиколотки, пояс, уж подбородок.
Осознавая право трясины тянуть куда-то,
можно решительно бросить свою дорогу.
И в столипком сиропе родного сока
не открыть глаза - зачем тратить силы.
Воплощение бога есть здесь, под боком,
ощущаешь его и в парах этила;
в коллективном радостном пищеваренье,
всё чрезмерно понятно: зачем, почему откуда;
и становишься слаще, сочней, нежнее,
принимая истины от Иуды.

Опустившись на дно, есль соблазн оттолкнуться от камня:
слишком холоден, слишком "сам-по-себе" плюс скользко.
И пойти по нему без мер дорого. Это зная,
нелегко сделать шаг в свою вечную осень.
Так, на ощупь, впотьмах, разбивая колени снова
в вверх движеньи, через месиво воплощений,
окропляя сей путь железом, кровью и словом,
поднимаешься медленно к вечно далёкой цели.
... И глаза, уж от света отвыкшие, жмуря,
не смотря на ставшее чуждым тело,
ты вдыхаешь ветер. И утро хмуро.
И нет душ, до которых бы было дело.