Варнаки гл. 9

  Юрий Медных
 Варнаки
    9 гл
    Семья
       1
Судьба нам кажется жестокою,
Пока не ведаем пороков
За прошлым жизненным порогом
Своею грешною спиной.
Свой груз кармический Протокины
Сегодня дружно искупают,
И равновесье прибывает
Благополучия волной;
А как подсказывает «Роза»*8,
Нам данная в высокой прозе:
Не Кати Смолиной одной
Из Тьмы в балбесовском ударе
Плоть баобабовую дали,
Резвясь в бесовне озорной.
         2
Передвигаясь баобабою
В подворье, Катя, сердцем – ангел,
А разумом – в блаженном ранге,
Хозяйство с матерью вела;
Пыхтя, плывет фигурой дряблою,
Трудясь в поту и не скучая,
От зла молитвой защищаясь,
В верижных плоти кандалах:
Шестнадцать – восемнадцать – двадцать;
Плоть пола  стала волноваться,
Мужского требуя тепла.
Советовали  медициной
Унять волнения причины,
Но святы Господа дела.
         3
Борис с высот благоразумия
Всевышней волею отпущен
Спуститься в Смоленские кущи
Как в новых сутей  институт:
Он верой, мощностью Везувия,
Растормошил сознанье Кати,
И выросла душа из платья
Младенческих забавных пут,
Продля Борисовы просветы
Взаимодействия со Светом –
И слабнет бредовый хомут,
А в проясняющихся далях
Они свой подвиг угадали,
Снимающий с сознанья муть,
          4
Да так, что бедные родители
Бориса к радости воспряли,
Как будто мойры перестали
Стараться, истончая нить;
Но жить уже в земной обители
Им больше силы недостало,
И души их телам усталым
Не стало силы бременить.
А молодые, глядя в дали,
Усадьбу Катину продали,
Чтоб прошлое искоренить,
А Кати плоть, лишаясь жира,
По воле мужа и Эфира
Полнеет, чтобы мамой быть.
         5
Они малышку, как кукленочка,
Грехов остатки искупая,
Питают, нянчат и купают,
Уча ходить и говорить,
Но дом их – не парник подпленочный:
Обеспокоен  участковый
И врач больницы поселковой:
«Как их «забаву» прекратить»?
Семье несчастной потакая,
Потомства не предполагали,
А нынче надо разорить:
Ведь не доверишь воспитанье
Их помутненному сознанью.
Творец, советом озари!
          6               
И дом Протокина, под крышею,
От неприятностей просевшей,
В потрескавшемся, посеревшем
Плаще обветренных тесин
Принял «гостей» божничкой вышитой,
Уютной кухни чистотою;
Дух спальни на любовь настроен,
Она же – горница; теснит 
Просторы окон тюль и шторы,
На них – цветущие узоры –
В них сельский  вкус и колорит;
Дорожка, детская кроватка,
Кровать с ковром над ней – там схватка:
Геракл птицу зла казнит.
          7
А девочка в стране игрушковой
«Летает» на ковре пушистом;
На ней  из пуговиц монисто
И платьице, что сшила мать;
Дочурка с куколкой-подружкою,
О чем-то важно рассуждает;
В простенке – Дева Пресвятая –
Нечистый  дух искоренять.
«Гостей» попотчевали чаем,
А те  в раздумье отмечают
На всем Создателя печать;
Достойно их «ковчег» убогий
Хранит в сознательности строгой
Добро, – здесь нечего менять.
           8
Под «Бирюковскими»*9 прицелами,
Райкомовским и медицины,
Живем давно, но не по чину
Такой рачительный почет –
А чтобы стричь с остатков ценности
И после «Челюстей»*10 Сибири
(Нас, для покорности, избили,
А жертвы лишние не в счет).
Но вот, семейство силой веры
Восходит в праведные сферы,
И свет успеха к ним течет:
Поверженные оживают,
Так в сказках с фениксом бывает,
Тут ценностям – иной учет.
          9
Но не объятьями ревнивыми
Одной из сект семья согрета,
А силой ласкового Света
Она ведет здоровый быт;
Ни с чем путями не сравнимыми
Они сиянье излучают
Добра на головы сельчанам,
И зла налет частично смыт;
И этот свет встает рассветом
Как будто и над поссоветом,
И над селением разлит –
И церковь Старой Глухомани
Миражно видится в тумане,
И вроде колокол звенит.
        10
Вселенная – продукт дыхания
Недремлющего Абсолюта,
И жизни каждая минута
Во всем ему подчинена.
Но дожила до прозябания
Ума греховная планета,
Все аберрировав заветы
Того, чьей волей создана:
У нас бесчинствуют Советы –
Законодательной монеты
Греховность каждому видна.
Но мы, в нечастые просветы
Молитвой к Господу согреты,
Святые помним имена:
          11
Саровский, Радонежский очи нам
Святым деянием открыли,
И, как ни подрезает крылья
Нам черт – он сам крестом раним:
Сатрап, при черных полномочиях,
Империей кроваво правил,
Но, вопреки содомских правил,
Мы имя Господа храним;
И нам с духовной силой «Розы»
Не смертоносны ада розги
И деспот, выращенный им:
Советы нас не обесили –
Жива духовная Россия,
Пока Христа над нами нимб.
         12
А «гости», крылья поссоветовы,
Невольно сняв платки и шапки,
А злые помыслы – в охапку,
Готовы завилять хвостом,
Как будто окрестили в свете их;
Опившись оргий и рассолов
Блудниц парнасо-поселковых,
Они трезвеют под Христом:
«Чем дальше жить под женским блудом,
Уж лучше в верующих будем,
Приняв Христа в сердца и в дом,
А князи, что из грязи, – наши,
Пускай расхлебывают кашу,
Коль сотворили свой Содом».
          13
Неотвратимый час падения
Пришел потопною волною,
И разом рухнули устои
Густых фривольностей в селе,
Но быстро миг оцепенения
Прошел, ведь есть пример Союза:
Он, как гигантская медуза,
Осел на горестной земле,
И тут же, расхамелеонясь,
Уже на федеральном лоне,
В деревенеющем рубле
Остался доживать и править,
Уже в петрушковой оправе,
Еще нахальнее и злей.
 
продолжение следует