Варнаки гл. 8

  Юрий Медных
 Варнаки
   8 гл
   Роман   
        1
Анюта стала Аней, Анною,
А дочь Людмила – рослой, смуглой,
Уже страстей обдута вьюгой,
Игру с мужчинами ведет,
Как мать ее. А цель желанная:
Завлечь, разжечь и выйти в дамки,
Не угодив в расплаты лямку –
Ведь месть сладка нам, точно мед.
Поклонникам  – до их постелей,
Как до луны в пути метельном,
Но призрачный полет зовет,
И претенденты на такое
Спешат ревнивою толпою:
Авось, счастливцу повезет!
          2
На предложение холодное
Жены о нужности развода
Георгий прений не разводит:
И принято, и решено:
Жизнь подполковника – походная,
Пора обузу сбросить с шеи,
Дочь неродная – как сумеют,
Клюют пусть времени зерно.
Закончен «БАМ», забытый сразу
И прессой, и Кремлевским глазом –
Зияй, в Японию окно;
Наш «Беломор» – страны начало,
Где заключенные на шпалы
Ложились рядом с полотном.
          3
Георгий –  в Штатах Средней Азии,
На Иссык-Куле, чтоб развлечься,
Водой целебною обжечься,
Подон-жуанить, может быть.
Расслабился, да вот оказия:
Карман богат, да плоть остыла –
Судьба его сразила с тыла:
Сказался забайкальский быт.
А на лице – морщин овраги,
А в сердце нет былой отваги –
Ветрами времени избит.
Нашел вдову и перед нею
С гитарой – новой Дульцинее,
О бурном времени звенит.
          4
У Кедрова же со Светланою,
Как у Гвидона на Буяне:
Кто для царь-Лебеди не станет
И Черномором, и слугой!
Тайги просторы – океановы –
Дарами перед ней ложатся,
А за лукавый взгляд сражаться
Себе почтет за честь любой
Туз из районовской колоды;
Светлана делает погоду,
Разъяснив небо над собой.
И «короли» не против в свите
Кружиться на своей орбите –
Идет в селе картэжный бой.
         5
И Томские «тузы» наезжие
Поют о чувствах сельской диве:
Густеет щедрость в их мотиве –
Хамелеонства новизна.
Но, помня их «заслуги» прежние,
Светлана лишь на чашку чая
В числе пажей их привечает –
Взрастает нравов крутизна!
Но не шишковскою Анфисой
Она дразнит прожженных Лисов –
Цветет в ее душе весна.
Поднялся Веткин в Леспромхозе –
Главой механиков он ходит –
И в том рука жены видна.
         6
Зимою плавсостав – в механиках,
В объятьях теплого мехцеха,
Детали лечат здесь, с успехом
Моторам продлевая жизнь;
Здесь оживили б и «Титаника»:
И газо- и электо-сварка
Шьют тело стали без помарки,
Есть и другие рубежи:
Идут в обозы капитаны,
Что в кроссе с техникой отстали,
Сменив штурвалы на гужи.
Учеников во всех ремеслах
Готовят, как к запасу весла,
А Веткин здесь – всесильный Джин.
          7
Но корпуса в густых затрещинах
От проплывающего леса               
По габаритам и по весу
В мехцех лечить не унести;
И, на заре морозом встречены,
Их плавсоставские врачуют,
Как их морозы ни бичуют;
А рядом – лед долбить, скрести –
С квалификацией пониже
И стар, и млад, работой движим,
С морозом спор взялись вести –
Ведь с холодом живем в ладу
Двенадцать месяцев в году,
Теплом за лето запастись.
          8
А Веткину для инженерии
Диплом бы, а ума хватает;
И дважды в год он в Томск летает,
На свой заочный факультет:
Партийные, Светланы прерии
Его ведут от курса к курсу
Элитно – Ильичевым курсом
Идет, как в горы Алитет,
И знает: без огня нет дыма:
Жена не только им любима,
Но Лебеди не зря – в царь-птицах,
Он с этим вынужден мириться,
Чтоб вырос проф-авторитет:
          9
Шагнул с «короною» сохатого
В геологические сферы –
Главою местных инженеров;
И сразу – личный секретарь.
Так социальными пиратами
Перелицована культура;
Сусальным стал полет амура,
Демократическим – алтарь.
И при монархах генетали
Внебрачной близостью блистали,
А мы удобрили им даль.
Ошеломленное искусство
Зациклилось плебееусто:
«Аптека. Улица. Фонарь».
         10
Пришло к Людмиле осенение –
Душа вспорхнула легкокрыло,
И Глухомань заговорила,
Что муза расцвела в селе.
И в Анне лирика весенняя
Согрела тлеющие вздохи
О  сельской нынешней эпохе,
И музы –  в творческом седле;
Им подпевают ухажеры,
Пророча славные просторы –
Союз страстей навеселе:
Завиты в рифмы юбилеи –
Райкому на руку затея
И о любви, и о земле.
       11
Людмила с Анною орлицами
Над восхищенной Глухоманью
Парят, и в этом их дурмане
К ногам их трудно не упасть;
Но им скучна толпа безлицая –
Они над кодексом взлетели –
Пора порадоваться телу,
В руках удерживая власть;
И поднялась хозяйкой века
Из бездны яростная Велга*,
Потеша низменную страсть:
Богине блуда не зазорно
Метнуть свою стрелу Озерной,
Как крапленую карту в масть.
           12
И «девочки» фривольно ласками
Село с орбиты совращают;
Метеоритами в печали
Всплакнул Творец на это зло;
А с эротическою пляскою,
Прибоем льющейся с экрана,
Союз Озерной и Светланы
Познал победы торжество;
Озерной выловить бы мужа,
Да чтобы и умен, и дюж был
Держать и парус, и весло.
Их нет в поклонниках; к берлоге
Чужой семьи искать дорогу
Придется, всем чертям на зло.
          13
Да вот он, рыцарь Глухоманческий,
Теснящий стройкой тайны леса;
Он поднял вышку к интересам,
Что нам приносит теледаль:
На месте, для ветров заманчивом,
Сместив останки деревянной,
Стоит дозорным великаном
Сплоченный сваркою металл;
Сюда, подхваченных игрою
Мальчишек летнею порою
Порыв соперничества звал:
На вышке с небом обнимались –
Теперь другая зреет завязь –
Влились тропинки в магистраль:
           14
Один – в полковниках отставленных,
Другой –  по маковку в хозяйстве,
А третий верхолаз завзятый –
Возглавил местный поссовет:
Он у руля, в «рога оправленный»
Супругой, солнечной Светланой,
Озерной целью стал желанной,
И шлет она ему привет,
Луча звездой сверхновой чары –
И он, конечно, замечает
Занозу давних школьных лет;
Не дремлет никогда Лукавый
(Соперника святое право),
А как сказать соблазну «нет»!
          15
Как почки, взорваны желания,
И, поглупев, как мальчик в школе,
Он ищет, по ее же воле,
Расположения ее;
И мямлит ей слова признания:
Мол, на нее в державе детства
Глядел, не в силах наглядеться,
И вот: судьба взяла свое.
– А я!.. тогда была беспечна, –
Лжет женщина чистосердечно
Красноречивым соловьем,
Мол, видятся ей, как в тумане,
Ее капризные свиданья.
(А в мыслях – львицы бытие).
          16
– Нинок! Сладки твои объятия!
– А как же солнечная Света?
– Прекрасна ты! Жарка, как лето!
С тобой, как в омуте  – я твой!
– В иные я зову понятия
Любви и помыслов, и веры,
Где «нет» – расшатанности нервов
И пререканиям с судьбой;
Постель – зачитанная повесть,
Не мерка нам – плебеев совесть,
Иная честь у нас с тобой:
Пускай Самойлова сияет,
Караты в перстни дней вправляя;
У нас – за восхожденье бой.
           17
– Неблагозвучной нет фамилии:
Но Ленин, Сталин, Горький – право,
В России каждому по нраву –
Исаков(ский) да Грин, Гайдар…
А нашу, миленький, флотилию
Не Веткин-светкин двинет в штормы,
А поведет ее Озерный;
Не как Самойловой удар,
Не как родную предлагаю –
Она с тебя «рога» слагает,
Что получил от Светки в дар;
Не морщись: Костриков да Пешков   
Не возросли бы столь успешно,
Не кинься в звучный «псевдо» жар.
          18 
Фамилию венчать со славою
Фортуною дано немногим –
В Толстые столбовой дорогой
С аферным флагом не пройти,
Поэтому псевдооравою
Политики и борзописцы
Под грешным флагом коммунистов,
Вандализируя в пути,
Марксизм подняли гранд-наукой,
А их вассалам даже звуки
Фамилий надо соскрести;
Вот и надумала элита
Державу в псевдость увести.
         19
А дух российский и фамилии
По заграницам улетают,
А дома – в красных зорях тают,
Попав под гербовый запрет
И доживая век в Бастилиях –
Уж не до реабилитаций.
Иль, выцветя, сменили цвет
И фениксом встают из пепла
Среди интернационаций,
Чтоб суть России не поблекла
В красноимперии на нет.
А протежисты псевдонимов
Опять, проворнее налимов,
Жиреют ловлею монет.
         20
В азарт, раскрученный Светланою,
Летит начальство мотыльками,
А сердце Светино – не камень,
И опыляется цветок;
А над распутными романами
Творец невинностью убогих
Торит духовную дорогу,
А дом Протокиных – исток
Для очищенья Глухомани,
Что как конец терпенью грянет
На разрезвившийся порок.
Теперь непринужденным взглядом
Посмотрим на конец парада,
Авось, пойдет нам это впрок.

 продолжение следует